Все подавленно молчали. Инспектор был прав.
— И опять никаких свидетелей, — сказал Макферсон. — Только
учтите, что на этот раз все закончится гораздо быстрее. Ведь мы сразу нашли
пистолет, из которого стреляли. Убийца не успел его выбросить. И возможно, на
нем остались его отпечатки пальцев. Завтра утром мы проверим оружие и сразу
арестуем того, чьи отпечатки будут обнаружены на оружии. Неважно где. На стволе
или на рукоятке. Надеюсь, что все понимают меня правильно.
Макферсон снова оглядел всех присутствующих. Это был высокий
шотландец с рыжеватыми усами и светло-зелеными глазами.
— Я прошу всех присутствующих задержаться здесь до утра, —
попросил инспектор. — Насколько я понимаю, места здесь хватит на всех. Мы постараемся
вас долго не задерживать. Утром я приеду к вам с результатами нашей экспертизы
и сообщу конкретные результаты.
— К нам это тоже относится? — уточнил Вейдеманис.
— Да, — безжалостно кивнул Макферсон. — Если хотите, мы
будем искать всю ночь. Если вам будет легче от нашего присутствия. Здесь много
комнат, и места должно хватить всем. А утром мы получим конкретный результат.
— Только этого не хватало, — громко возразила Ольга
Игоревна.
— И где вы думаете поместить наших гостей, господин
инспектор? Не забывайте, что здесь замок, а не постоялый двор. И все комнаты
заняты. Есть свободные апартаменты моего младшего сына, куда я, разумеется,
никого не пущу до его появления в нашем замке. Он не умер и не осужден, а я не
собираюсь туда никого пускать…
Макферсон взглянул на Игоря Дегтярева, словно ожидая
услышать от него более разумное предложение.
— Никто из нас никуда не сбежит, — заметил Игорь. — Вполне
можно отпустить кухарку и садовника домой, а детективам разрешить уехать в свой
отель. Они приехали позже по моему звонку, это могут подтвердить все
присутствующие здесь члены моей семьи и наши работники.
Инспектор нахмурился. Он понимал, что этот русский олигарх
прав. Нельзя задерживать людей без их согласия даже на один час. Даже в таком
роскошном замке, как этот. Шотландский полицейский никогда в жизни не нарушал
законов и не собирался делать этого в конце своей карьеры.
— Ладно, — согласился он, — пусть господа детективы уедут.
Ваша кухарка миссис Дороти Бремнер и ваш садовник Арво Сумманен живут в городе,
недалеко от замка, и могут сюда завтра утром приехать. Остальных я прошу без
надобности не покидать его сегодня ночью.
— Столько ненужных слов, — громко и резко произнесла Ольга
Игоревна, — лучше обеспечьте нас охраной. Если среди присутствующих есть
возможный убийца или маньяк, то будет лучше, если сегодня в замке останутся
ваши сотрудники, господин инспектор.
— Мы выделяем охрану только членам правительства, —
пробормотал инспектор, — и не я решаю такие вопросы. Но вы правы, я оставлю
одного из своих людей дежурить у вашего замка.
— Лучше внутри, — предложила неугомонная Ольга Игоревна.
— Хорошо, — согласился Макферсон, подумав, что его сотрудник
как раз и присмотрит за всеми в замке.
— И вы уедете, не сказав нам больше ни слова? — решив, что
настал ее черед, спросила взволнованная Дзидра. — Неужели вы не можете нам
объяснить, что здесь происходит?
— Я должен спросить об этом у вас, госпожа Дегтярева, —
вежливо ответил инспектор. — Я вообще не понимаю, кто и зачем должен стрелять в
вашего гостя.
— Вот так всегда, — пробормотал неунывающий Халдаров, —
когда убили Злату, так возможного преступника сразу нашли. А когда стреляют в
меня, то никого найти не могут. Ужасно обидно.
— Перестань, Нурали, — поморщился Игорь, — это же не цирк.
Ты чудом избежал смерти. И нам нужно знать, кого хотя бы подозревает господин
инспектор.
Все посмотрел на Макферсона. Он недовольно нахмурился.
— Если бы я заранее знал ответы на все вопросы, я был бы
патером Брауном, а не инспектором Макферсоном, — ответил он. — А теперь,
господа, наши офицеры допросят каждого из вас. Кто плохо говорит по-английски,
пусть сообщит нам, и мы попросим кого-нибудь из присутствующих помочь нам в
качестве переводчика.
— В нашей семье все говорят на английском языке, — сразу
ответила Ольга Игоревна. — Возможно, мы не знаем местного шотландского наречия,
но по-английски говорят все. Может, за исключением нашей сиделки.
У нее хватило слов, чтобы назвать шотландский язык
«наречием». Макферсон улыбнулся.
— Мы запишем ваши показания и быстро уедем, — сообщил он, —
и сегодня соберем все огнестрельное оружие, которое вы храните дома…
— У нас есть на него разрешение, — напомнила Дзидра.
— Я знаю, — кивнул Макферсон, — я проверял его еще в прошлый
визит. Мы изымаем оружие для вашей безопасности, госпожа Дегтярева. Не
беспокойтесь, мы все оформим по списку.
Больше никаких вопросов не было. Сотрудники полиции начали
допрос присутствующих, уточняя, где каждый из них был в момент выстрела. Дронго
посмотрел на диван. Рядом с Дзидрой устроились оба подростка. Они были примерно
одного возраста, Алексей был моложе своей кузины на год или полтора. Но оба
учились в Англии и поэтому хорошо говорили по-английски.
— Что ты думаешь об этом? — спросил Эдгар, наклоняясь к
Дронго. — Они скоро закончат, и мы сможем вызвать такси. Если такси работает
так поздно.
— В крайнем случае, поедем обратно на полицейской машине, в
обезьяннике, — усмехнулся Дронго. — Хотя я думаю, что нам нужно остаться.
— Почему?
— Я знаю, что здесь произошло.
— В каком смысле? — не понял Эдгар.
— Я уже знаю, кто стрелял. И в первом, и во втором случаях.
Точно знаю. Но, к сожалению, слишком поздно…
— Поздно для кого? Ведь Халдаров остался жив.
— Поздно для того, кто стрелял, — шепотом ответил Дронго.
— Ничего не понимаю. Значит, в первый раз стрелял не Виктор?
— Нет. Поэтому он так категорически не хочет брать чужую
вину на себя. Но когда мать передаст ему свое письмо, он, возможно, согласится.
Просто решит, что стреляла именно его мать.
— А кто стрелял на самом деле?
— Я тебе все расскажу, — успокоил его Дронго, — только пусть
сначала нас покинут господин инспектор и его сотрудники.
Вейдеманис согласно кивнул, отодвигаясь. Немного сонные и
флегматичные сотрудники полиции продолжали опрашивать каждого. Они не
поленились и уточнили у Дронго и Вейдеманиса, где были гости в момент выстрела.
Получив ответ, что гости были в отеле Эдинбурга, они тщательно записали номера
их комнат, чтобы проверить алиби приехавших в «Интерконтинентале».
