– Ну вот, – сказала она голосом Рекса, – вечером мы наконец добудем девственницу…
– Тебя смущало только это? – женский голос.
– Ты меня не поняла. Это будет наша отмычка. Вход в лес Броселианда охраняют кто?
– Единороги… Так вот куда мы собрались!
– Только – тс-с!..
Штурмфогель не удержался: наклонился и восторженно поцеловал Хельгу.
Она ответила! Коротко, но ёмко. Потом – отстранилась с улыбкой и приложила палец к губам.
– Я думаю, по такому поводу мы можем себе позволить ужин в хорошем ресторане, – голос Рекса.
– Ты меня приглашаешь, дорогой?
– Разумеется. Ты знаешь, где находится вот это заведение?
– Разумеется. Но там же…
– Тем интереснее. Или ты никогда не переодевалась мужчиной?
– Я даже становилась мужчиной! Не могу сказать, что мне это понравилось…
Штурмфогель и Хельга переглянулись. Связная Коэна-Рекса была та еще штучка…
Почти тут же позвонил Антон. По его сведениям, в достижимых окрестностях было не более десятка шикарных ресторанов для голубых. Если чуть подсуетиться…
– Не надо, – сказал Штурмфогель. – Никакой слежки. Ему все равно позвонят именно туда. Нам нужен его голос, а не выражение глаз.
Берлин, 11 февраля 1945. 22 часа
Дора и Фридрих легко подключились к телефонной линии в Лемберге. Выслушав и записав нужный разговор, они тут же перезвонили Штурмфогелю.
Разговор был такой:
«Алло! Мне нужен господин Зигель. Он ждет моего звонка. – Да-да. Сейчас, подождите минуту… – Алло! – Господин Зигель? Вас беспокоит Эва Крушиньска… – Розочка, перестань болтать! Я знаю твой голос уже сто лет. Как ты? Как мама? – Все нормально. Эти русские такие смешные… Что делает братец Эйб? – Не знаю. Я не видел его уже две недели. – Думаешь, он мне обрадуется? – Не сомневаюсь. – Как ты можешь не сомневаться, если он меня ни разу в жизни не видел? Может, мы не сойдемся характерами? – Тогда мы его уволим к чертовой матери. Когда ты сможешь отправиться сюда? – А сегодня какое? Одиннадцатое? Значит… так… шестнадцатого. – Это точно? Я очень рассчитываю на тебя. – Точно, точно. Не сорвется. Мама крутит с русским генералом, и он пообещал мне помочь добраться до Варшавы. Он сам туда едет… – Розочка, будь осторожна! Береги передок! Ты мне здесь нужна целенькая! Ты это помнишь? – Помню-помню, братик. Я еще много чего помню… – Хорошо! Я жду четырнадцатого или пятнадцатого вестей из Варшавы. Ты остановишься где? – В Университете, конечно. В смысле – наверху. А внизу – еще не знаю. Там, говорят, почти все разбито. Где-нибудь в пригородах. Скорее всего, у Поганки. – Запиши на всякий случай еще один телефон, это моя помощница. Вдруг я тебя не найду по старым адресам. Пишешь? – Диктуй. – (Далее – несообразный набор букв и цифр). – Ага, поняла. До встречи, косоглазый! Кстати, учти: наверху я платиновая блондинка с вот таким бюстом. – Учту. Пока, стервоза. Береги себя…»
Минут десять Штурмфогель напряженно размышлял. Потом позвонил Антону.
– Здесь Штурмфогель. Подумай над тем, как нам аккуратно изъять Рекса. Настолько аккуратно, чтобы эта его сучка-трансформерша ни о чем не догадалась. Думай до утра.
И – повернулся к Хельге:
– Меня пока нет. Возможно, не будет и ночью. Если что-то срочное, звони вниз. Но только – если действительно срочное. Сверхсрочное. Машину мне дадут?
– Конечно. По внутреннему телефону – А-ноль-восемь. Это здешняя техническая служба.
Ему тут же предложили на выбор полтора десятка моделей – вплоть до колесного танка. Штурмфогель выслушал все это и велел подать «Оппель-кадет» без водителя.
Путь до ворот он проделал как будто во сне. Его пропустили, еще раз вглядевшись – теперь он запечатлелся в памяти стражей намертво. По верху стены полз крошечный паровозик с тремя вагонами. Штурмфогель, провожая его взглядом, вспомнил (в очередной раз), что хотел узнать, откуда и куда он ходит, – и вот опять забыл. Наверное, когда он узнает наконец, то испытает разочарование… При выезде с аллейки Штурмфогель повернул не налево, а направо. Ему надо было как-то стряхнуть напряжение, скопившееся в нем, как электрический заряд в темной туче.
Через полчаса Берлин как-то незаметно перешел в Прагу. Стали легче и изящнее дома, ярче одежда на прохожих. Но ехать здесь было сложнее: брусчатка сменилась булыжной мостовой, машину потряхивало и водило. Он подъехал к кабачку «Краловна Бьянка», бросил «Оппель» незапертым, сел в темной глубине зала и, спросив у хорошенькой официанточки две кружки лучшего домашнего светлого пива и порцию подкопченых шпикачек, погрузился в созерцание…
Крыса, подумал он лениво-недоуменно, как же так… на фиг тогда нужен этот контроль лояльности, после которого чувствуешь себя изнасилованным каким-то особо извращенным способом? Или крыса настолько недавно, что не успел пройти этот контроль?… да нет, маловероятно. Или крысы вообще нет, а хитрый русский запустил эту дезу, чтобы парализовать «Факел» как раз на период операции? Да, это более вероятно. Или он же проводит примитивную, но вполне надежную операцию по поиску утечек из своего лагеря? Тогда вскоре следует ждать конкретизации: кто именно эта крыса. А русский, сидя там, на своем поганом Крите, будет смотреть в бинокль: ага, они замели Штурмфогеля – значит, Мерри шпион…
А ведь Мерри в большой опасности, подумал Штурмфогель. Если у русского есть информатор, то он сообщит: в «Факеле» знают о наличии крысы. Узнали они об этом одиннадцатого. И русский будет полным идиотом, если не перестреляет на месте тех дурачков из своего ближнего-среднего-дальнего окружения, которые услышали о крысе за последние несколько дней. Вот и всё…
Мерри надо выводить из игры, подумал он. Пока не поздно.
Он чуть было не вскочил и не побежал. Куда-то зачем-то. Выводить из игры Мерри.
Если бы это было так просто…
Русский его не пристрелит, подумал Штурмфогель. Он профессионал, поэтому попытается сыграть. А я буду знать, что он – играет…
Почему-то вдруг подумалось о Зеботтендорфе. Штурмфогель отогнал этот образ, но он вновь вернулся. Хм… если где-то рядом маячит старина Руди, то чудо вполне может случиться…
Штурмфогель вдруг подумал: а не рвануть ли прямо сейчас к нему… вспомнит бывшего подчиненного или нет? В этой идее было какое-то теплое успокаивающее безумие. И не было одного – дальнейшего развития.
Тупик.
Нет, будем продолжать то, что уже начали… а там посмотрим.
Хельга в его воображении – улыбнулась ему.
Потом он еще долго пил пиво и наслаждался вкусными шпикачками, пахнущими чесноком и дымом, уже ни о чем тяжелом не думая. Потом сел за руль, завел мотор, развернулся – и поехал обратно.
Не стоило спускаться вниз прямо здесь – верхнее тело, лишенное центрального контроля, могло не устоять перед соблазном и пуститься в загул, а этого сейчас допускать не следовало…
