Потом я догадался, что меня переваливают через борт…
Тетрадь седьмая
КУМИКО
Он сказал мне: «Спрячься так, чтоб не смогли найти», – и это было одно-единственное место на планете, и туда я понеслась со всей мощью новенького движка «Вёлунд». Я всегда летала на автожирах (последние годы только на «Махмади»), а не на вертолётах, автожиры мне нравились своей суровой прямотой и примитивностью; но сейчас мне страшно не хватало скорости, казалось, что я стою на месте, и погоня вот-вот, завывая винтами, обрушится сверху. Я снизилась насколько могла и тянула над самыми верхушками деревьев; землюки наверняка меня видели, мы уже привыкли жить под чужими взглядами, но сейчас от землюков мне опасность не угрожала, а угрожала от кого-то из своих, сильных и наглых, и всегда безнаказанных. Я не знала, кто они такие, они были как невидимки, как смертоносные тени.
Их боялся даже Север. Может быть, он этого и не знал, но я иногда чувствовала и понимала его лучше, чем он сам себя. Даже издалека. Даже не встречаясь взглядом…
На всякий случай я описала широкую петлю над таигой. Никто за мной не летел. Тогда я нырнула в широкий колодец, открывшийся в кронах. Посадка была довольно жёсткая, но «Махмади» выдержал бы и не такое. Я мгновенно разделась и бросилась в траву, как следует вывалялась в голубоватых пряных перьях, надо было срочно отбить запахи страха и настороженности, этим от меня разило, наверное, на всю округу. И только потом я встала и осмотрелась.
Да, я попала туда, куда хотела. Вот этот туннель в сплошных деревьях – старая мощёная дорога, единственный её уцелевший кусок, а здесь, где я стою и озираюсь по сторонам, была широкая площадь… Тогда я сложила лопасти автожира и откатила верную машинку поглубже под кроны. Развесила на ветках одежду – и пошла к Замку.
Естественно, я ни на что не рассчитывала. Ни на какие встречи.
Я ошиблась.
71
Ну, что сказать? Эрик нас спас. Хладнокровия ему было не занимать.
Нас отнесло далеко к югу, на Пятый пост. Это частью каменная, частью стальная (и в этой части очень ржавая) башня, построенная вскоре после Высадки для давно забытых целей. Она стояла совсем заброшенная, пока после последней войны и произошедшего затем расширения Стены не пришлось изменять трассу парома Ньёрдбург-Ясный. Раньше трос был брошен напрямую, теперь для него пришлось искать ещё одну точку крепления. Заодно за Пятый пост зацепили трос, брошенный к Плато Роксоланы, но туда регулярные паромы не ходили – заселение Плато шло медленно, и мало кто знал, что там вообще происходит.
Пока я валялся в отключке, Эрик связался по телеграфу с Ньёрдбургом и дал им знать, что с нами произошло. Там распорядились: переждать непогоду.
Ну, это Эрик сообразил бы и без них. Главное, он предупредил турфирму. Теперь они скорректируют дальнейший график группы.
Вместе с нами на Пятом застряли грузовой «Грифон» с молодой картошкой, кукурузой и чаем (голодная смерть нам не грозила, даже если дождь затянется на много лет) и две небольшие местные фермы, так что в общей сложности в тесноватых помещениях пересадочной станции собралось девятнадцать человек. Потолки промокали, ветер пролетал навылет сквозь щели, временами даже посвистывая…
Вы, может быть, упрекнёте меня, что я почти ничего не рассказываю о туристах. Я бы и хотел… Но, во-первых, мне про них почти нечего сказать, они ведь для нас никакие. Конечно, можно описать их подобно тому, как описывают экзотических зверьков. Но тут включается «во-вторых»: существует такая профессиональная этика гидов – не обнародовать подробности жизни тех, кто тебе доверился. Так что увы, праздных баек о туристах не будет. Только то, что непосредственно касается событий.
Хотя было немало забавного. Да.
Я пришёл в себя – а вернее, проснулся – от жары. Я лежал на мягком, под мягким и тёплым и рядом с мягким и горячим. Ну, понятно: подо мной был толстенный матрац, на мне – несколько одеял из шерсти лам, а рядом – несколько неожиданно – спящая Мирабелла.
Мне надо было встать, срочно, я попытался сделать это максимально аккуратно, обнаружил, что вне постели достаточно холодно, что я голый, как в таиге, и что бельё моё лежит рядом, сухое и, кажется, даже выглаженное. Под бельём обнаружился пилотский свитер с кожаными накладками и кожаные штаны – не мои, но вполне подходящие по размеру.
Я стремительно оделся и босиком понёсся искать туалет. Я, конечно, помнил, как расположены помещения на Пятом, – просто ещё не знал, что мы именно на Пятом…
В коридорах и на лестницах под ногами похрустывал лёд.
Когда я вернулся, Мирабелла уже не спала. Она сидела в кровати, натянув на себя одеяла. Красноватая «вечная лампочка» пристально отражалась в её глазах.
– Север, – сказала она хрипловато. – Вы в порядке?
– Уже да, – сказал я.
– Эрик сказал, что это вы нас спасли.
– Не только вас. Себя тоже.
– Всё равно. Спасибо вам… – и кашлянула. – В общем, спасибо. Хотите обратно? – Мирабелла приподняла край одеяла.
– Не уверен, – сказал я.
– Я не предлагаю вам себя, – она наклонила голову. – Просто вы были очень слабы…
Я прислушался к себе. В общем, я бы не отказался поваляться ещё. Мышцы казались – да, наверное, и были – распухшими, тугими; боль ещё можно было терпеть…
– Да, лучше так… – я снял верхнюю одежду и залез в горячую толщу постели. – Думаю, я ещё усну…
– Хотите? – она сунула руку под кровать и достала фляжку.
– Это что?
– Какая-то травяная настойка. Эрик сказал, что вас надо этим напоить…
Я попробовал. Некоторые травы угадывались. Наверняка семейный рецепт. У нас сколько семей, столько рецептов.
– Спасибо, – я передал фляжку Мирабелле. Она тоже глотнула. Снова покашляла. – Вы простыли?
– Забавно, – сказала она, – но, наверное, да. Я читала. Горячка, чахотка. Никогда не думала, что такое ещё бывает.
– У нас всё бывает, – сказал я.
– Да… – она помолчала. – Север, можно с вами говорить откровенно? – шёпотом.
– Откровенно… – повторил я. – Наверное, можно.
– Вы же были… как бы сказать… против Земли?
– Был. Но у нас многие были против.
– Да-да, конечно… Понимаете, я… Я хочу остаться.
Я скосил глаза и посмотрел на неё.
– Тут, у нас? Вы хоть приблизительно…
– Приблизительно, – сказала она. – Конечно, приблизительно. Но… разве…
– Будет чудовищно тяжело, – сказал я.
И почувствовал, как она пожала плечами.
Несколько минут мы лежали молча.
– Почему? – спросил я.
