Во втором классе у Маруси после гриппа стала развиваться болезнь крови, гемаррологический васкулит, последующие семь лет ей пришлось провести в больницах. Лариса почти не работала. Одно время у дочери отказали ноги, она передвигалась в инвалидном кресле или лежала дома; тогда Маруся полюбила читать. Постепенно они победили болезнь — или же болезнь затаилась, Лариса до конца так и не была уверена, что страшный недуг не вернется.
Дочь записалась в театральную студии при Русском театре, там танцевала, фехтовала и училась эффектно падать со стола, о чем дома не догадывались. Лариса не запрещала ей ходить в эту самую студию, и теперь раскаивалась. Люди, решившие бросить жизнь на съедение театру, занимаются тем, что копируют судьбы других, дублируют страсти или изображают страсти придуманные — чтобы вытянуть боли и болезни этой жизни в тот параллельный мир. Или наоборот, выращивают вредные вирусы, которые потом проникают в обыденность? Это жуткая зараза театр, подмена существования, — сокрушалась Лариса.
* * *
Ане проводила Курбатова до двери.
— Ане! У меня просьба, и не только моя жизнь, но судьба всей семьи сейчас зависит от тебя!
Лариса поведала о своем горе, но Ане не восприняла новость должным образом.
— Мой Арни тоже уехал в Ирландию, — проводница вальсировала по кухне с посудой в руках, — наши дети другие, они смогут выжить в любой стране. Такое поколение.
— Твой сын здоровый сильный мальчик, а моя Руся…
— Всегда для тебя останется маленькой и больной.
— Болезненной, — поправила Лариса, с изумлением осознав, что Ане не собирается ей помогать. Остается Мартин; как она не подумала о муже? Единственный человек, который любит Русю так же сильно.
— Ты не права, Ане. После всего, что с ней было в детстве, Руся не имеет права рисковать здоровьем.
— Кто предоставляет это право — ты, что ли? Ты не есть распорядитель ее жизни. Даже если мать.
На сей раз невозмутимость подруги показалась Ларисе бездушием. Она уже стремительно шла к двери, но обернулась:
— Не понимаешь чем Маруся отличается от других? Или притворяешься назло?
— Чем раньше человек учится принимать решения, тем лучше. В юности острее чувствуешь судьбу.
— Айта. — Лариса сдержалась с трудом. — Ты стала категоричная, очень! Слишком категоричная! — повторила она перед тем как закрыть дверь.
Неожиданно проворно Ане поставила ногу в дверной проем:
— Пусть я такая. Но жизнь не будет более мягкой к нашим детям.
— Все-все-все, — бормотала Лариса на бегу.
— Поезд отходит через двадцать семь минут, — напомнила соседка и щелкнула замком как затвором автомата.
* * *
Дома был только Виллик, растерянно сидел в позе зайца, растопырив спросонья задние лапы. Он нервно таращился, стараясь вникнуть в настроение хозяйки. Наспех переобувшись и осадив Виллика, который иногда умел быть очень проворным и сейчас наметился выскользнуть за дверь на прогулку, Лариса побежала на вокзал. Она бежала, но вокзал будто не приближался.
Господи, позволь мне успеть, только взглянуть на Марусю, потом я все исправлю: поеду за ней в Москву, поддержу во всем, чего бы она не захотела! Она имеет право желать всего — я сумею стать нужной, сумею.
* * *
Поезд «Таллинн — Москва» только что отошел от платформы. Лариса врезалась с разбега в плечо Мартина.
— Ну ладно, — муж достал чистый платок, обернул им указательный палец и обстоятельно стал вытирать ей слезы, — Все будет хорошо.
Томас погладил мать по спине. Будто они были довольны, что она опоздала, и прощание обошлось без бурных сцен.
— Так хотела успеть, — всхлипнула Лариса и переметнулась к сыну, погладила его по голове. — Я очень ее люблю.
Томас улыбнулся.
— То, что я ее ударила, это… это не я.
Томас наклонился и поцеловал ее в щеку.
Ольга, в отдалении болтавшая с кем-то из знакомых, наконец, заметила Ларису:
— Привет! — закричала она. — Мы Марусеньку проводили, все в порядке. Я рассказывала им, — Ольга махнула в сторону молодой пары, — свой любимый фильм, смешной. Вам тоже расскажу потом. Ой, Лариса! Ты почему плачешь? Отойдем на минуту.
Она оттянула Ларису на несколько шагов и, развернув спиной к родственникам, сунула ей конверт.
— Шестьсот евро.
— На сколько? — Лариса теперь знала, что деньги пойдут на поездку в Москву.
— Неважно, я всегда могу у Витюшки перехватить. Кстати, у меня к тебе деловой разговор, даже два.
— Не сейчас.
— Тогда один, срочный: у Мартина в кармане куртки уже лежит письмо, — прошептала она в ухо собеседнице, — наше любовное. Поняла меня, Лариса, а!?
— Не надо, пожалуйста, этого совсем не надо, — у Ларисы вырвался нервный всхлип.
— Мам, Руся тебе письмо оставила, — вспомнил Томас.
— О! Да. — Мартин полез в карман куртки, вынул конверт и уставился на него.
— Нет! Нет! — закричала Ольга, рванувшись к Мартину.
— Что с тобой? — Лариса придержала Ольгу за локоть.
Письмо дочери Мартин обнаружил в другом кармане и подал его жене, а благоухающий конверт неаккуратно вскрыл. Он надел очки, прочел, сохраняя на лице серьезную мину, не торопясь положил письмо на край урны, и потом подтолкнул, чтобы оно провалилось вглубь.
— Что было во втором, Мартин? — спросила Лариса, прочитав короткое послание от дочери.
— Интересно, — пропела Ольга и быстро пихнула ее локтем в бок.
— Ерунда какая-то, — ответил муж тихо и невнятно.
— Вдруг там счет за телефон? Ты не выбросил что-нибудь нужное?
— Ерунда, — повторил Мартин, не глядя на жену.
Он так и не улыбнулся. Ольга приблизилась к урне и даже заглянула в нее:
— Какие-то редкие духи! — Ольга повела носом, Томас взглянул на нее удивленно: края урны были утыканы следами от погашенных сигарет.
«Могла бы сначала дать мне прочитать, чем она собралась соблазнять моего мужа. Неужели полезет в урну?», — удивилась Лариса и попросила:
— Мартин, пойдем, купишь мне шоколадку.
На душе у нее стало спокойнее, хотя дочь написала всего лишь: «Мама, я позвоню тебе завтра, обязательно. Целую, Маруся».
5.
На сей раз Стас быстро управился со съемкой в Нигулисте и зашел в интернет-кафе просмотреть почту. До отправления поезда оставались долгие часы, он решил поискать в сети материалы о герцоге.
Его Высочество герцог Карл Евгений де Круа, родился в 165…, служил в Вене императору Священной Римской империи, затем королю Саксонии. Все военные походы, которые возглавлял, он проваливал, и тем не менее прибыл на службу к Петру Первому с хорошим рекомендательным письмом. (Головотяпство? Насмешка — чья и над кем?)
