Книга Аргентина. Кейдж, страница 65. Автор книги Андрей Валентинов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Аргентина. Кейдж»

Cтраница 65

Не договорил — крепкая ладонь вцепилась в ворот плаща, потащила вверх по ступеням. Стена собора — холодные сырые камни — ударила по лопаткам.

— А я, сын мой, очень даже способен впасть в ересь! Прямо сейчас!..

Кейдж постарался протиснуться глубже в каменную толщу. Отец Юрбен надвинулся темной горой, обжег взглядом.

— Христос остановился в Оше. Слыхали?

Репортер, даже став барельефом, сноровки не теряет. Ош — это близко, на полпути к Тулузе.

— Слыхал, аббе. Только не про Ош. Книжка такая есть, говорят, очень хорошая. Не читал, она на итальянском [64].

Пальцы, державшие ворот, разжались. Священник тяжело вздохнул.

— Простите, сын мой. Но что я могу думать, если Новый Завет так и не дошел до этих мест? Я даже не уверен, что мои молитвы слышат, и таинства, свершаемые мною под сводами Божьего Дома, — не кимвал, бряцающий в пустоте. То, что сейчас началось, на фронте называется паникой. Под Аррасом мы стреляли по трусам из пулеметов, теперь у меня иное оружие, только патроны все вышли… На что способен, спрашиваете?

Отвернулся, мотнул головой, словно конь, прогоняющий настырных оводов.

— Подеритесь с гражданином мэром, — негромко посоветовал потомок кажунов.

Отец Юрбен вновь поглядел ему в глаза, но на этот раз в темных зрачках было пусто, словно в ограбленном склепе.

— Сын мой! Если в ближайшие дни Небеса разверзнутся, всем этим людям суждено предстать пред Господом. А я даже не смогу отпустить им грехи! Тот, Чьим именем я это делаю, не здесь, не со мной. Он — в Оше! Вы хоть понимаете, что это значит? Но… Вы в чем-то правы, Кретьен. Пойдемте!..

Черный Конь, встряхнувшись, устремился вниз по ступеням, прямо к прицепу. При виде его оратор, уже не Барбарен, кто-то из дюжины, умолк на полуслове. Кюре, улыбнувшись на все лошадиные тридцать два, подмигнул гражданину мэру.

— Дети мои! Зачем искать реакционеров и фашистов в нашем маленьком городе? Обратитесь прямо в свой Центральный Комитет. Компартия, если я не ошибаюсь, до сих пор входит в правительство? Значит, это ваши министры запретили продавать оружие испанцам и перекрыли границы. Кто из нас фашист, tovarishhi? Для начала расстреляйте премьера Леона Блюма!

Собравшиеся у прицепа на миг лишились дара речи.

— А-а-а! — наконец нашелся кто-то. — Реакционер! Товарищи, бей реакционера!..

* * *

— Уф! — выдохнул гражданин мэр, вытаскивая из драки очередного соратника. Уложив тело на асфальт, потер свежий синяк под глазом. Затем подбоченился, приняв геройский вид.

— Готово! — доложил репортер «Мэгэзин», опуская «Contax II». Барбарен поманил его пальцем и, отведя в сторону, наклонился к самому уху.

— Наш поп — настоящий кремень, верно?

Кристофер Жан Грант улыбнулся.

— Вы тоже!


2

Дверь походила на капкан. Перешагнешь порог — и рухнешь, сбитый с ног тяжелой дубовой рамой. Подруга-паранойя, вцепившись в загривок, тянула назад, невидимые стрелки уже начали отсчет. Если тип в штатском, которому он ткнул в нос бронзовый жетон с четырехзначным номером, побежал звонить, времени осталось лишь на то, чтобы спуститься вниз — и раствориться в уличной толпе. Подъезд непростой, пускают только своих, согласно списку. Он зашел за флажки.

Волк Мельник оскалился и ткнул лапой в белую кнопку звонка. Крабат, брат старший, поделись удачей!

Шаги за дверью. Пора в капкан, Теофил!

— Добрый день! — улыбнулся Харальд Пейпер. — Госпожа Мария Оршич?

Улыбался он зря. Высокая темноволосая женщина, слишком красивая для своих лет (сорок пять, если верить бумагам), взглянув недоверчиво, отступила на шаг.

— Шеф-пилот Оршич, с вашего позволения… Погодите! Вы… Господин Шадов? Марек Шадов!

Гандрий Шадовиц горько раскаялся, что, пусть и мысленно, помянул брата. Сейчас огребет сразу за двоих.

— И вы посмели сюда явиться? Приятного разговора не обещаю. Заходите!

План операции, как чаще всего и случается, приказал долго жить в первый же ее миг. Шеф-пилот знает брата в лицо. Всего не предусмотришь.

— Вероники сейчас нет дома, у нее полеты. Впрочем, я запретила ей видеться с вами. Вы — бесчестный человек, господин Шадов!

В коридоре висели большие оленьи рога, почти такие же, как в доме предка. Харальд пристроил шляпу, повесил плащ на крючок. Его брата оскорбили. И что теперь? Снова улыбнуться? Не поможет! Черноволосая — такой же оборотень, как он сам.

— Ваша дочь совершеннолетняя, госпожа шеф-пилот. Ей виднее, когда и с кем начинать личную жизнь.

Удар по щеке на миг оглушил. У женщины была сильная рука.

И лишь тогда сын колдуна белозубо усмехнулся.

* * *

Хорст Вессель ударил его по лицу при всех, почти без повода, провоцируя потасовку. Знал, что сильнее, а главное — за его спиной маячила колченогая тень гауляйтера Берлина. Расчет прост — за драку с «коричневым» штурмфюрером его, Пейпера, рядового члена партии, мигом выкинут из НСДАП. Он и так считался штрафником, человеком Грегора Штрассера. Смазливый Хорст мог ничего не опасаться.

Драться Харальд не стал. Перетерпел, подождав, пока ухмыляющийся штурмфюрер выйдет, а затем произнес всего одну фразу:

— Он будет умирать три дня.

Хорст Вессель скончался после девяти дней агонии — пуля попала точно в рот. Вся же прелесть операции состояла в том, что приказ об устранении отдал лично доктор Геббельс. На похоронах любимца партии («Знамена ввысь! В шеренгах, плотно слитых, СА идут, спокойны и тверды!..») сын колдуна не позволил себе даже усмешки, лишь коротко бросил, проходя мимо гроба:

— Idi, s-suka!

* * *

Волк смотрел на женщину-оборотня. Молчал. Взглядом не мерялся, не в глаза — насквозь. Шеф-пилот Мария Оршич умна и тоже не лишена чутья. Невидимые стрелки — железом по жести — отсчитывали долгие-долгие секунды.

— Вы не должны были оскорблять мою дочь, — наконец проговорила Оршич. — К тому же вы женаты. Девочка не на шутку увлеклась, но вы старше, опытнее…

Сын колдуна решил подождать еще немного. Неужели не поймет?

— Странно, на фотографии у вас совсем другая улыбка. И глаза. Мне почему-то казалось, что вы добрый и веселый человек, не такой, как ваш брат…

Умолкла. Взгляд стал иным, уже не гневным — растерянным.

— Не может быть! Будьте вы прокляты! Харальд Пейпер!..

— Вы не дали времени представиться, — как можно спокойнее проговорил он. — Интересно, где была ваша гордость, шеф-пилот, когда вы валялись в ногах у рейхсфюрера? Я не советовал ему отпускать вашу дочь, но мой шеф слишком добр. Кстати, он просил напомнить…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация