Монсегюр, серая скала в зеленом, но уже подернутом желтизной кольце остался за спиной. У поворота пришлось затормозить, совсем недавно тут разворачивалось нечто большое и гусеничное. Кейдж выехал прямо на поле и не спеша срезал угол. Считай, приехал, палатки в сотне ярдов…
— А? Что? Неисправное техническое средство? Мсье, на этом мотоцикле дальше ехать нельзя! Ка-те-го-ри-чес-ки! Прошу, прошу!.. Мсье, я вас пока еще только прошу!..
Настроение у Кейджа было паршивое, но он все-таки заглушил мотор.
— Oh, yeah! Шуточки же у вас, dude!
Сержант Бришо от возмущения даже подпрыгнул. Взмахнув руками, нацелил на гостя длинный нос.
— Как? Сопротивление представителю власти? Вот вы и попались, мсье и-но-стра-нец!.. Сейчас мы вас проверим, сейчас мы вас разъясним!
Подскочил ближе, оглянулся воровато.
— Ну, мсье Грант! Притворитесь, что вы задержаны, а я притворюсь, будто проверяю ваш мотоцикл. Ну пожа-а-алуйста! Я сделаю очень-очень стра-а-ашное лицо, и все сразу поверят. Вот такое! Р-р-р-ры-ы!
Кейдж оценил, но не проникся. Мелькнула и сгинула мысль оставить «Sunbeam» на растерзание неведомо с чего разбушевавшемуся жандарму и добраться до палаток на своих двоих. Но впереди все та же грязь, а настроение упало до 32 градусов по Фаренгейту. Вспомнив Монстра, он полез во внутренний карман пиджака за книжицей от дяди Сэма, но не успел.
— А-а-а-а! О-о-о-о! У-у-у-у!..
Вначале, на малый миг, Крис решил, что Джо услышал его мысли и откликнулся. Но тут же сообразил: мотив иной. Грозный Монстр ревел, а не верещал.
— А-а-а-й-й!
По дороге, не разбирая пути, прыжками мчался потомок маршала Бертье. В одной рубашке, босиком, без брюк и даже без…
Кейдж протер глаза.
— О-о-ой-й! Ой-ей-й-й!..
…Споткнулся, бухнулся лицом прямиком в грязь (ай-й-й!), но тут же, вознесшись над хлябью, помчался дальше. Присмотревшись, Крис брюки все-таки обнаружил — наброшенные на плечи, словно мантия. Всего же прочего на профессоре и в самом деле не оказалось.
— Ye-е-еah! — выдохнул наконец репортер. — Ракетчик!
[68]
Повернулся к Бришо, но тот уже отворотил нос, целя прямиком в Монсегюр.
— Я ничего не видел! Совсем ничего. Ни-че-го-шень-ки! И вы ничего не видели, и вообще меня тут нет, я исчез, я рас-тво-рил-ся… Пуф-ф-ф!
— Понятно, — резюмировал Крис и завел мотор.
* * *
Прямой в челюсть!
— Грязная с-с-сука! Подстилка!..
Упала! Но тут же вскочила и… В нос!
— Импотент! Хуже, чем твой траханый в задницу братец!..
И за грудки, по-взрослому, без всяких шуток. Еще секунда — пойдет потеха, не хуже, чем в родном Сен-Пьере на Духов день, когда сшибались стенка на стенку. Куда там Фрэнки Стэнтону и покойному чемпиону Морану!
— Брэк! — вздохнул Кейдж, слезая с коня. Был бы кольт, пальнул бы в воздух. А еще лучше винчестер, у того голос громче.
Как ни странно, услышали. Повернулись, взглянули в упор… И он полюбовался. Мисс Репортаж при двух синяках, младший босс с кровавой юшкой на лице…
— Палатки будем разбирать?
Джордж Тайбби, сжав кулак, лизнул разбитые костяшки.
— Ты, Кейдж, погоди. Сейчас ее, суку, измордую и тобой займусь. Я тебя, сопляка, о чем просил? А ты им, кроликам долбаным, свечку держать нанялся!
Потомок кажунов, расстегнув плащ, снял шляпу, уложил на багажник. Очки поправил — и кивнул согласно.
— Рискни здоровьем, янки.
Босс, засопев, мотнул головой, словно бык, захлестнутый лассо. Сплюнул в грязь.
— Сволочи вы все!
Великолепная Лорен провела рукой по щеке, оскалилась недобро.
— А ты, Джорджи, не лезь без мыла, куда не просят. Иначе всем раззвоню, чем твой братец занят. Чего он меня, суку и подстилку, замуж берет? Да чтобы болтали меньше — про него и этого черномазого боксера. А о тебе, Джорджи, и болтать не станут. На тебя как сядешь, так и слезешь. Забыл?
Крис положил плащ на траву, снял пиджак, но внезапно вспомнил о письме от мисс младшей сестры.
— О'кей! Начинайте, а я пока разомнусь. Только скажи мне, Лорен, почему Камилла свадьбу отменила?
Спросил — и узрел столп соляной. Нет, два столпа.
— Твой подарочек, Джорджи? — наконец разомкнул уста один. — Ну все! Молись, ублюдок. Убью!..
— Да ты что, Лорен? — сдал назад второй. — Я ни сном ни духом! Честное слово!.. Кейдж, Кейдж, расскажи, что случилось!..
* * *
На обратном пути вновь пришлось глушить мотор, причем по той же причине. Прямо посреди грунтовки — разбушевавшийся мсье Бришо в образе мельницы. Руки-ноги вразлет, фуражка на затылке.
— Не пущу! Никого не пущу! Охранная зона, государственная тайна! Уберите свои бумажки, они фальшивые, на них печати не того цвета. Не пу-щу!..
С чего взбеленился dude, Крис уже понял — босс озаботился. А что случилось с Камиллой, нет. Только когда Лорен прочитала письмо вслух, до него наконец дошло. «Если Та, единственная, что в силах разлучить, все-таки разлучит нас…» Зато мордобой иссяк, так и не начавшись. Босс достал фляжку с виски, а мисс Бьерк-Грант, подумав, рассудила, что по поводу «так и слезешь» глубоко не права. Потом забрала письмо, обхватила голову руками и принялась перечитывать, вытирая грязным кулаком мокрые глаза. Джорджи поглядел на Криса и незаметно махнул рукой. Тот понял — и «пуф-ф-ф!» Но далеко не уехал.
— Меня не пускают? Да, меня не пускают! О-о-о-о! Меня не пускают к коллегам, к представителям свободной прессы! Нарушение конституции, всех законов сразу и попрание Декларации прав человека. О-ля-ля-ля! Сержант, никуда не уходите, сейчас я вас распну, а потом, когда напишу статью, вас распнет каждый сознательный француз. Трам-там-там-там! Крест вкопаем прямо здесь, купим гвозди в Америке и — тук-тук-тук! Вам уже страшно?
— Что? Угрожать мне? Мне?! Я, мсье, закон! Откуда я знаю, что вы журналист? Может, вы Арсен Люпен в маске? Вот-вот! У вас ухо отклеилось! Сейчас я его вообще о-тор-ву!
Крис пригляделся. А похожи! То-то dude ему сразу кого-то напомнил.
— Добрый день, мсье де Синес, — вздохнул он. — Если вы ко мне, то я уже здесь. А с остальными придется немного обождать…
«…Если Та, единственная, что в силах разлучить, все-таки разлучит нас…»
8
Говорить Мухоловка разрешила, но только шепотом. Марек и воспользовался, причем в полную меру.
Tiho, tiho…
Melko, melko
Polnoch' bryznula svincom, —
My popali v perestrelku,
My otsjuda ne ujdem
[69].
Анна не возражала — это ей за Бодлера. А что русский не знает, сама виновата.
