За окном уже вечерело, компот же, прямо из кухни матушки Мюффа, оказался необыкновенно вкусен.
Поль-Константин водрузил тяжелый кувшин, тоже поливной, темного блеска, на стол и только после этого соизволил пояснить.
— Близкородственные. Я архивы пересмотрел, и которые в мэрии, и при соборе. Приезжих в Авалане трое на сотню: наша семья, отец Юрбен, доктор, аптекарь, гражданин Барбарен с супругой, отец покойной мадам Натали. А прочие — потомки переселенцев времен «короля-солнца». Их там было полсотни семей. Все они теперь двоюродные-троюродные, а такие браки даже церковь не приветствует.
Присев в старое рассохшееся кресло, достал пачку «Gauloises caporal», на дверь оглянулся.
— Я закурю. Брату не расскажете? Он меня сразу, хуком справа.
Крис пообещал, поклялся и приоткрыл форточку. За окном — ни то, ни это. Облака, в просветах — бледное предвечернее небо, робкие солнечные лучи. Весь день не лило, капало, черные тучи толпились на юге, ближе к Пиренеям, за которыми небо безоблачно.
— Вот я и говорю, Кристофер, — отрицательный наследственный фон. Сейчас новый термин появился — «генетический». Не слыхали?
Репортер «Мэгэзин» развел руками. Младший Мюффа продолжал удивлять.
* * *
Арестовали гражданина США Гранта торжественно, с зачтением официальной бумаги и потрясанием стальными наручниками. Составляя документ, долго спорили, что именно записать: задержан или интернирован. Сержант предлагал второе — звучит красиво, а главное загадочно. Затем Жан-Пьер, вернув наручники на пояс, лично отвел жертву произвола (Крис не удержался — махнул в воздухе американским паспортом) в одну из комнат, где был книжный шкаф, пустой стол, кресло и стул о трех ногах. Ключ проскрежетал в замке, тяжелые шаги Закона затихли в коридоре, после чего дверь без всякого шума вновь отворилась. Отец Юрбен поглядел сочувственно — и благословил.
А через два часа младший Мюффа принес кувшин с еще теплым компотом.
— Я это к тому, Кристофер, что Авалан — идеальный средневековый город, и с точки зрения демографии, и в архитектурном плане, и в каком угодно. А то, что мы сейчас наблюдаем, — психическая эпидемия, характерная именно для Средневековья. Experimentum in anima vili
[77], уж извините за такую жесткую формулировку.
Все эти дни репортер почти не общался с Полем-Константином. Как выяснилось, зря. Парень оказался умен не возрасту, начитан и глазаст. По-английски говорил бегло, очень гладко и почти без акцента, потому и «Кристофер», не «Кретьен». По поводу же происходящего имел собственное, весьма оригинальное мнение.
— Феномен таких эпидемий совершенно не изучен. Но мы наблюдаем все признаки, упоминаемые в средневековых хрониках: панику, массовые галлюцинации, навязчивые идеи. Это заразно, вы, Кристофер, тоже видите трещину в небе. И я вижу, хоть и знаю, что там нечему трескаться. Не удивлюсь, если и Зеленый Камень в часовне начнет творить чудеса. Подобное, увы, не лечится, даже святые не справлялись. Эпидемия съедает саму себя, вместе с больными.
Вынеся диагноз, молодой человек затушил сигарету в горшке с геранью и отправил окурок в форточку. Оглянулся, поглядел неулыбчиво.
— Или вы, Кристофер, верите в планету Аргентина, которая через пару дней свалится нам на головы?
Кейдж не знал, что и ответить. Слово «эпидемия» звучало хоть и страшно, однако привычно, за него можно зацепиться разумом.
— Если эпидемия, то… В чем причина, Поль? Должен быть разносчик, «нулевой пациент».
— Именно! — Палец младшего Мюффа взлетел к потолку. — Сразу видно, вы, Кристофер, образованный человек, я не сомневался, что вы меня поймете. По этому поводу…
Отошел к форточке, вновь достал пачку с белым крылатым шлемом на лиловом фоне.
— Отец курил, а маме не нравилось, она и брата так воспитала. А Жан-Пьер… Ну, прямо жандарм какой-то!
Щелкнув зажигалкой, затянулся от души.
— Все просто, Кристофер. Крайне неустойчивая система, достаточно легкого толчка, чтобы все завертелось, а потом и покатилось. Приезжий, Гамельнский крысолов! Пришел, удивил чем-то — и пошло-поехало: Черные Тени, трещина в тверди, красная планета. Так все средневековые эпидемии начинались. Еще в прошлом веке в австрийской Польше целые деревни вымирали. Ни с того ни с сего — вдруг убил.
Кейдж невольно сглотнул.
— Это, значит, к примеру… Я?
Поль-Константин, отправив сигарету прямиком в форточку, подскочил ближе.
— Браво, Кристофер! Вы рассуждаете, как настоящий ученый. К примеру — вы! Идеальная кандидатура, полностью подходите под архетип. Пришелец из очень далекой земли умирает — и естественно не находит покоя, такого даже отпевание в земле не удержит! Если по-старинному, «заложный покойник», традиционный фольклорный персонаж.
— А-а… — начал было Кейдж.
— А вас здесь таким и считают, Кристофер, разве не знаете? — искренне удивился Мюффа-младший. — Разбились насмерть на шоссе, поселились у колдуньи, общаетесь с призраками, ходите в проклятую часовню.
Репортер решил предпринять еще одну попытку:
— А-а…
— А вы, естественно, ничего не чувствуете и не понимаете. Для самого себя вы — живой человек. Ну, почти… Компоту еще налить? Мама сегодня постаралась.
Кристофер Жан Грант собрал воедино все остатки мужества.
— Да, конечно. Компот просто замечательный, передайте матушке большое спасибо… Поль, а что значит «почти»?
Мюффа-младший, вручив налитую до краев чашку, улыбнулся.
— Обязательно передам, ей приятно будет… У «заложного покойника», Кристофер, ничего не болит. Боль-то он чувствует, если, к примеру, ущипнуть, но все хвори исчезают. Допустим, у вас не в порядке зубы…
Компот плеснул прямо на пол, но Кейдж даже не заметил. Надавил пальцем на щеку, подождал немного, попытался опять… Один сверху, слева, второй снизу… В Париже безобразничали, и в поезде ныли, он даже таблетку выпил. В Лавеланете подумывал зайти к стоматологу…
Дверь отворилась, и вошел жандарм Мюффа. Принюхался, дернув расплющенным носом…
— Кретьен, ты иди, там тебя мэр с мотоциклом ждет. А я здесь педагогикой займусь.
И сжал кулак.
5
…Домик, домик, улочка, трубы, над ними — дымок колечком. За домами — снова дым, но труба уже заводская. Что еще? Церковь, Дом Божий, рисовать даже не пытался, обозначил крестиком, как на карте. Небо, тучки… Птички? Не стоит, дело у нас происходит ночью. А вот Луну можно, даже нужно. Не Красную, простую — убывающий серп, буква «С».
Харальд поглядел на то, что вышло, и не одобрил. Одуванчик по сравнению с ним — талант! Итак, дано… Город с населением не менее полумиллиона, таких в Рейхе несколько, и…
