— А этот ваш… гимназист? — не сдержался Перри. — Он чего тогда делал? Розы покупал?
— Воевал, — равнодушно откликнулась темнота. — Доброволец студенческого батальона. Ранение в руку, чуть ниже локтя. Случайная пуля, ничего героического. Но мы сейчас не о нем… Восстание разгромили, погиб почти весь штаб. Девушка хотела застрелиться, но не успела. Взяли в плен, сперва просто били, потом, как у них это называется, потрошили до результата. А затем отдали солдатам в качестве поощрения. На следующие сутки, еще живую, ее бросили в яму с трупами…
— Иисус Христос и генерал Джексон! — выдохнул Уолтер Квентин Перри.
— Иисус… Вероятно, тогда Он был очень занят. Спас девушку офицер полиции. Отвез в больницу, заплатил за лечение, включил все свои связи, чтобы власть про нее забыла. Девушка выжила. Из обычной больницы попала в психиатрическую, год никого не узнавала, не могла говорить. Потом стало получше, но о сцене пришлось забыть навсегда. Она знает, что ждет ее в случае ареста, но, как видите, работает, спасает заезжих американцев. Такая вот биография, Квентин. Зачем я вам ее рассказал, подумайте сами.
— Уже, — отрубил сэр Квентин. — Намекать не надо, говорите сразу. Я вообще от природы очень даже понятливый.
— Тогда вы должны догадываться, что тот, кто возьмет в камере хранения ваш любимый чемодан, здорово рискует, — чуть насмешливо откликнулись из коридора. — Особенно, если там что-то запрещенное.
Уолтер, такого поворота не ожидавший, ласковым словом помянул мистера Н. Сговорились они, что ли?
— Нет у меня там бомбы! Нет! И автомата «Томсон» тоже, дома забыл…
— Вы не горячитесь, подумайте лучше. Сначала обычный список: оружие, наркотики, запрещенная литература. Оружия нет…
— И наркотиков нет, — безнадежно вздохнул Перри. — Не взял, извините! А! Фантастика имеется, целых две книги. На пограничном контроле про них спрашивали.
— Напрасно возмущаетесь. Могли бы заставить декламировать. Вслух и с выражением, — Шарль явно развеселился. — Но если серьезно… Под видом фантастики часто издают самую откровенную политику. Это даже не с Джонатана Свифта пошло, а с времен чуть ли не допотопных.
Насчет неведомого ему Джонатана молодой человек промолчал, но все-таки задумался.
— Не знаю, Шарль… Я их еще не читал. Открыл страницу наугад, там Капитан Астероид целуется с какой-то дамой, а та дрожит всеми частями. Это не я придумал, так и сказано — насчет частей. Да выбросьте книжки эти, и дело с концом!
Вновь вспомнился вредный пенсионер из Парижа. Останется без чтива — так ему, шпиону, и надо! Сразу надо было забирать.
— Постараемся сберечь ваши сокровища, — рассудил Шарль. — Теперь насчет прочего. Итак, сколько все будет стоить. Как вы сказали, Квентин? Оптом? Вам придется оплатить прокат машины. Сам бы мог, но раз вы предложили…
— И все? — поразился Уолтер.
— Не все. Но сначала про машину. Наши друзья постараются, чтобы приказ о вашем аресте и фотографии не попали до полуночи на одну из застав. Выбора у нас нет, это будет застава на границе с Италией. Устраивает?
Молодой человек задумался, но всего на миг. Возле горы Волк его ждут. И Отто обещал подъехать. Почему бы и нет?
— Устраивает. Вернусь в Больцано.
— Машину там и оставите, потом ее заберут. А еще понадобятся деньги. Не на взятки моим сослуживцам, а для этой девушки. Кое-что мы собрали, но беглецу не приходится считать мелочь. Квартира, новые документы и, кстати, взятки. Итальянцы ими не брезгуют.
Уолтер вспомнил усатую физиономию сержанта Никола Ларуссо и мысленно согласился. Этот возьмет — но со знакомого слупит поменьше, уже хорошо. А кроме того, в Италии можно будет воспользоваться чековой книжкой. Специальный счет, именно на случай чего-то чрезвычайного. Спасибо вам, адмирал Фаррагут, сэр!
— Задачу уяснил. Разрешите приступить к исполнению?
Темнота молчала. Наконец послышалось негромкое:
— Не слишком рискуйте, стойкий оловянный солдатик… Ладно, давайте квитанцию, я сейчас фонариком подсвечу.
* * *
Из коридора вновь лился неяркий электрический свет. Зато похолодало, сырость подступила со всех сторон, впилась в кончики пальцев, растеклась по коже. Одеяла пропитались влагой, потяжелели.
Стойкий оловянный Уолтер старался не реагировать. Невелика забота! Вон этот каменный уже которую сотню лет вахту несет. И ничего, ни жалоб, ни заявления на отпуск. Держись, сержант!
Рыцарский лик выражал понимание. Привыкайте, сэр Квентин, лиха беда начало! Здесь еще ничего, за стенами труднее будет.
— Наверно, я не все продумал, сэр! — молвил один рыцарь другому. — Никогда еще в такое не влипал, даже в детстве, когда с ирландцами дрались. Все, считай, под откос пошло. Поручение не выполнил, хорошую девушку в беду втравил, да и сам попался. Но я постараюсь справиться, честно! В Святой земле вам наверняка похуже приходилось, но у каждого, как говорится, своя война. Солдат поле боя не выбирает.
— Не выбирает, — еле заметно шевельнулись каменные губы. — Но иногда выбирают его самого.
* * *
— Этот твой идиот, Мухоловка, умудрился за неполные сутки засветить нескольких наших агентов, систему слежки, тайник — и тебя саму заодно.
— Он ничего не понял, господин Домучик. Смотрел — и не видел. — У него наверняка прекрасная память. Частный детектив, говоришь? Ему и не нужно ничего понимать, достаточно продиктовать подробный отчет секретарю. Используют твоего маленького Вальтера втемную, согласен. Книги про Капитана Астероида для него просто бульварное чтиво с девками. Но, обрати внимание, они ему чем-то дороги, читать — не читает, а с собой возит. Надо, надо его потрошить, причем без всякой жалости! Эрц слишком заботится о нашем международном реноме. Но в Италии, через пару дней… Ты уж постарайся.
— Я все сделаю, господин Домучик. Говорите, используют втемную? Но зачем? Нами в кои-то веки заинтересовалась американская разведка?
— Не спеши, Мухоловка. В этой игре мы наверняка только пешки. Постарайся пройти в ферзи!.. Кстати, что означает «Иисус Христос и генерал Джексон»?
— Кто-то из его предков воевал за южан в их Гражданскую войну. Джентльмен никогда не опустится до ругани и проклятий. А еще это может быть клятва, вроде рыцарского обета… Шарль, но это же несерьезно!
— Он опаснее, чем кажется, Анна. И это очень серьезно.
6
Ему было велено спать, и он честно пытался заснуть. Сквозь прикрытые веки то и дело мелькал желтый свет встречных фар, холод заползал за воротник плаща, затекла сползшая с сиденья правая рука, но невидимая граница между явью и забытьем по-прежнему оставалась недоступной. Не отпускали мысли о другой, куда более опасной границе, до которой следовало еще добраться, о том, что Анна уже не первый час за рулем, а останавливаться нельзя, потому что на пограничный пункт может подоспеть задержанный приказ, и тогда все будет напрасно. А еще было стыдно, что он, мужчина, плохо водит авто и не решится гнать на полной скорости по темному ночному шоссе. И не он, несостоявшийся рыцарь Грушевый Сидр, спасает обреченную на гибель принцессу, а спасают его, беспомощного малыша Уолти.
