Строцци согласно кивнул.
— Вас отпущу — под подписку. Можете отправляться в Рим и жаловаться послу, Дуче, кому хотите. А синьорину придется задержать. Она, увы, не американская гражданка. И у меня к ней очень много вопросов.
— Бак с водой, — негромко проговорила Анна. — Прости, Вальтер, дальше тебе лучше не смотреть. Уйди!
— Что-о?!
Пистолет со стуком упал на пол. Мгновеньем позже рухнул стул. Строцци поднял руку, прикрывая лицо…
Наручники врезались в живот.
Нокаут!
— Анна, быстрее!
Девушка взглянула странно, покачала головой.
— Поздно, Вальтер! Всюду полиция, мы и на улицу не выйдем.
Встала, поманила рукой.
— Подойди!
Он послушался, обошел перевернутый стул.
— Ближе!
Стала на цыпочки, словно хотела поцеловать, положила ладонь на плечо, приобняла…
— Эх, ты, теленок!
…Пальцы левой руки вцепились в волосы, правая ушла под подбородок.
— Стреляю! — прохрипел Строцци, приподнимаясь с пола.
— Стреляйте! — улыбнулась девушка. — А ты, Вальтер, не двигайся, больно будет.
Перри даже моргнуть не решился. Осколок стекла, прижатый к горлу, легко надавил на кожу.
— Пат, синьор полковник! — вздохнула Мухоловка. — Стоит мне двинуть рукой, и вы останетесь ни с чем. Меня живой не возьмете, не надейтесь.
Строцци дернул стволом, нахмурился.
— Это вы зря. Предлагаю все же договориться.
Анна негромко рассмеялась.
— Не о чем! У меня приказ. В ваши руки парень не попадет. Но прежде чем все кончится… Ты сделал мне предложение, Вальтер. Я не успела его обдумать, извини. Но у меня есть подарок, считай его свадебным. Я дарю тебе три секунды…
Рука с острым осколком взлетела вверх.
— Считайте, полковник! Один!.. Два!..
Выстрел. Кусок оконного стекла с легким стуком упал на пол.
6
— Madre' Dio! Madre' Dio! — повторял Никола Ларуссо, качая головой. — Как же так? Синьорина, такая молодая, такая красивая… Bellezza! Какая нелепость, о Мадонна! Madre' Dio!
Отто Ган молчал, хмурился, смотрел куда-то под ноги.
На скамейке возле дома сидели втроем. Уолтер в центре, сержант и доктор по бокам, словно конвоиры. Вокруг суетились полицейские в светлой форме, врачи в белых халатах. Появился и пропал старик-священник…
Анна была жива. Пуля пробила голову, но сердце все еще билось. О том, что будет дальше, врач даже не решился предположить.
— Помолитесь, синьор Перри, — вздохнул сержант. — Попросите, может, вас услышат.
Молодой человек не стал спорить, но и молиться не мог. В голове было пусто, только в отдалении, еле слышным эхом звучал знакомый голос.
В темный воскресный день ты торопись ко мне.
Свечи в гробу, догореть вы успеете.
Возле калитки собрались соседи. Весь поселок уже знал, что синьорина иностранка по неосторожности ранила себя, разбирая пистолет. Никто не поверил в случайность. Волчья Пасть, Bocca del Lupo, проглотила очередную жертву.
Об этом рассказал прибежавший Ларуссо. Добавил: слухи велено пресекать, но люди уже собираются у церкви, того и гляди, ударят в колокол…
Уолтеру Перри было все равно. Они сидел и слушал голос памяти.
Бедное сердце не бьется в груди моей,
Веки, как свечи, ждут ласки руки твоей,
В мертвых глазах ты прочтешь утешение.
Наконец вынесли носилки. В дверях вышла заминка. Кто-то крикнул: «Gambe avanti! Non si puo! Non si puo!»
[52] Развернулись, долго и бестолково топтались на крыльце.
То, что лежало на носилках, Уолтер увидел лишь мельком. Белая простыня, белая повязка, белое лицо. Попрощаться не подпустили, сразу понесли на улицу, где ждало авто с красным крестом.
Подошел Антонио Строцци, взглянул косо.
— Надеюсь, все помнят, что ничего не произошло. Несчастный случай, и только. Болтать лишнее не в ваших интересах.
Перри даже головы не поднял, зато отозвался доктор Ган. Встал, сплюнул сквозь зубы.
— Вам сейчас не до этого, Вальтер. Но… Вы позволите?
Удар был отличный — классический правый апперкот. Бывший чемпион отдернул голову, кулак только зацепил подбородок.
— Неплохо, — оценил он. — Но в следующий раз отвечу, так что больше не рискуйте. Это все? Если так, то мы поедем. Отвезу девушку в Верону, там есть хорошие врачи…
— Погодите! — Ларуссо вскочил, рассек рукой воздух. — Синьор! Моя жена, она немка, очень верующая дама, знает все здешние обычаи… Она просила обязательно передать. Пусть это будет у синьорины Фогель.
Перекрестился, полез в нагрудный карман.
— Вот!
На огромной ладони — маленькая бронзовая веточка. Листьев нет, только цветок. Венчик, пять тычинок, десять лепестков…
— Пассифлора, — негромко проговорил полковник. — Хорошо, я положу ей на носилки.
Уолтер поглядел на доктора. Отто Ган пожал плечами.
— Цветок страстей Господних, знак Тернового венца. Пять тычинок — пять ран, десять лепестков — десять заповедей. Бросьте, Вальтер, это не поможет.
— Пусть! — Уолтер Перри встал, протянул руку. — Дайте мне, я сам отнесу.
Старая бронза обожгла нежданным холодом.
Глава 7. Гробница Скалолаза
Дюльферяй! — Черное распятие. — Консультант. — Цветок в ладони. — Земля Санникова. — Casta Diva. — Я везде и нигде.
1
…Веревку пропустить между ног, обвести правое бедро, поднять через грудь… Плечо левое? Правое? Левое, конечно. Теперь опустить через спину в правую руку…
— Эй, Теннесси, готов?
— Готов!
…Регулировать правой рукой, только правой! Левая придерживает веревку… Скальный молоток на месте, в заднем кармане куртки, рукавица на левом плече. Схватывающий узел проверен, не подведет.
— Дюльферяй!
Уолтер резко выдохнул.
Вниз!
Среди туманных гор,
Среди холодных скал,
Где на вершинах дремлют облака…
Темный влажный камень исчез, сменившись яркой снежной белизной. Небесная синь ушла вверх, в самый зенит, исчезая за ледяным уступом. Веревка налилась тяжестью, тело же, напротив, словно потеряло вес, уходя прочь от ставшей вертикалью земной тверди.
