Глава четвертая
Естественно, не смотря ни на что, я не мог пропустить сегодняшний заезд, а обещанный тезкой сюрприз заинтриговал меня до такой степени, что до десяти часов вечера я чувствовал себя как на иголках. Таня опять осталась дома — нечего лишний раз светиться.
Оставив свою крошку у памятника гранитному мужику в конце проспекта Ленина, я отправился на поиски Пчелкина. Я несколько раз пересек парковку, но Саши так и не встретил. То, что он где-то здесь не вызывало сомнений — без него и расинг не расинг. Повстречавшийся Слава демонстративно отвернулся. Общаться с этим человеком совершено не хотелось.
Но тезки нигде не было. Скорее всего, он просто опаздывает. Пунктуальность никогда не была сильной стороной расера, и у лишенного колес — тем более. Чтобы убить время, я вклинился в толпу на краю площадки. Во все времена людям нужны, по большому счету, всего две вещи — хлеб и зрелища. Булочная находилась за углом, так что здесь, определенно было на что поглазеть.
Расера поразить не легко, практически не возможно, но то, что находилось в центре круга, вызвало у меня нервную дрожь. Это был не автомобиль, нет. Это было исчадие ада. Больше всего ЭТО напоминало стенд, наглядно демонстрирующий, что такое "shaving". В болиде угадывались черты 2108, которым он был когда-то, но эти черты только угадывались — не более. Черный болид практически лежал на пузе — дорожный просвет составлял не более пяти сантиметров, и срезанная крыша едва доходила мне до груди. "Зализанные" формы, без единого выступа, позволяли сделать однозначный вывод об аэродинамических качествах "восьмерки", к тому же на всех щелях, опять же для улучшения "обтекаемости", белел скотч. В отверстиях легкоплавных пятилучевых дисков блестели семнадцатидюймовые перфорированные диски. Выхлопная труба представляла собой небольшой отросток, торчащий из-под юбки перед аркой заднего колеса. Короче говоря, это был уже не тюнинг-кар, это был дрэгстер, сразиться с которым на прямой побоялся бы даже я.
— Сашка, — пихнул меня локтем в бок неслышно подошедший тезка. — Ты знаешь, что гепард развивает скорость до ста десяти километров в час?
— Теперь — да, — ответил я, не спуская глаз с авто.
— А знаешь, почему он бежит всего триста метров? — продолжал Пчелкин.
— Нет.
— Закись кончается! — рассмеялся шутник.
— Ха-ха, — кивнул я. — Слушай, а это чья такая? — я указал на 2108.
— Вот нифига себе! — взревел расер. — А это чья такая?
Наверно, он очень спешил. Спешил до такой степени, что забыл вставить контактные линзы. Обойдя дрэгстер вокруг, я обнаружил, что искал. На корме, на том месте, где у большинства автомобилей находится номер, светлел овал с буквами "KZ". Казахстан!? Обалдеть можно!
— Да… — протянул Пчелкин. — Крутое авто. Ладно, гонять сегодня будешь?
— С кем? — усмехнулся я. — С ним, что ли? Ты пошутил, или по новым правилам в заездах могут участвовать только граждане Российской Федерации?
Саша молча протянул лист бумаги с отпечатанным на компьютере текстом. "Вам не хватает скорости, страха, адреналина в крови? — гласила распечатка. — Найди ГАИ первым. Состязание проходит в городе без перекрытия движения. Вам необходимо найти сотрудника ГАИ, нарушить ПДД, получить протокол и вернуться на точку старта. Сумма взноса: 200 рублей".
Действительно, после такого предложения идея заезда c черным дрэгстером кажется чуть ли не верхом благоразумия. Вообще эта гонка напоминает соревнование типа "пацаны, у кого палка больше?". Интересно, сколько найдется идиотов, способных участвовать в таком забеге?
Оказалось — достаточно. И я в том числе. На импровизированную стартовую черту, роль которой играла зебра пешеходного перехода, подкатили четыре автомобиля: моя бестия, Славкина 2112, "шестерка" Андрея и, разумеется, "зубило".
— Чуть не забыла, — воскликнула, подбежав, Лена. — Менты на площади и плотине не считаются.
Я медленно провел по девушке взглядом, от кончиков носков сапог до широко раскрытых, застывших в вечном удивлении глаз. Если еще секунду назад я точно знал, куда ехать, то теперь находился в некотором замешательстве. Гайцы — ребята такие, когда нужны — не найдешь.
— Эх, Лена, Лена, — произнес я.
— Да, Саша? — кокетливо улыбнулась девушка.
— Я бы с тобой покувыркался — базара нет. Знаешь, что меня останавливает?
— Что?
— Заразиться боюсь.
— Чем? — ее руки испуганно прикрыли низ юбки.
— Глупостью, — усмехнулся я.
Черт, надо же было на ком-то сорвать свою злость! О таких вещах говорят заранее, до того, как внесены деньги. Остальные гонщики было со мной солидарны, но переобуваться на ходу никто не собирался — это не достойно расера вообще и настоящего мужика в частности.
Задумчиво кусая губы, девушка вышла на свою позицию. Бедняжка, мне даже стало ее немножко жалко. Совсем чуть-чуть, но прогресс налицо. Находясь все в той же прострации, стартер подняла руки вверх. Мир замер. В ушах звенело от напряжения. Медленно, словно в замедленной съемке, девушка рубанула руками воздух, и тут же присела на одно колено, чтобы ее не снесло потоком воздуха от четырех рванувших с места болидов.
Моя крошка стремительно набирала скорость. 2106 Андрея на миг вырвалась вперед — ничего удивительного, у "классики" развесовка лучше. Но на то он и миг, чтобы длиться всего миг. Взвизжав двигателем, "восьмерка" отыграла пару корпусов. Ничерта себе! Кулачковая коробка передач! Тягаться с ним на прямой не имеет никакого смысла.
Кстати, о смысле. Имеет ли он, то есть смысл, место быть в том, что сейчас происходит? Смысл то не в скорости, в данный момент, а в мозгах. Вернее — в знании города. Можно валить вперед сколь угодно, но, кроме площади с памятником вождю мирового пролетариата, гаишников там не найти. Куда же рулить?
Есть! Секундах в тридцати езды отсюда, по пути на расинг, я заметил спрятавшуюся в кустах "девятину" с люстрой на крыше. Туда и покатим. Рванув ручник, выкручивая одновременно руль, я вогнал свою крошку в поворот. Остальные пронеслись прямо. Пилите, братцы, пилите.
Пролетев два светофора на красный, и заложив еще один крутой вираж, я вышел на финишную прямую. Сотнях в трех метрах впереди тускло блестела под фонарем белая 2109 с синей полосой по борту. Гайец с фарой, заслышав визг моей резины, обернулся на звук. Рука с "Барьером" нацелилась мне в лоб. Как бы не прогадать, чтобы он точно тормознул меня? Продолжая топить по полной, я воткнул четвертую передачу. Спидометр показывал двести двадцать.
ДПСник занес над головой руку с палкой, но махать не торопился. Остекленевшими глазами он уставился на прибор. Что, мало? На двести тридцать! Гайец встряхнул фару. Показания его явно не устраивали. Промчавшись мимо, уже в зеркале, я видел, как серый бьет по "Барьеру" жезлом.
Кажись, перебор. Хватило бы восьмидесяти, ну, на крайний случай — сотни, а так — не повезло. Гаишник оказался взрослым мальчиком, и в сказки не верил. Прокляв все на свете, почти поставив машину на два колеса, я развернулся. Ксеноновый свет фар прорезал ряд ларьков и уперся сотруднику ДПС в спину. Серый не обращал на это совершенно никакого внимания — его занимала "сломавшаяся" игрушка.
