Механик открыл багажник ОКИ, в котором разместился автохолодильник, микроволновая печь и кофеварка. Вытащив из пакета пластиковый стакан, Макс до краев наполнил его парящим напитком.
— Отличный эсперссо, — хмыкнул он, захлопнув третью дверь. — Зря отказался.
Это я уже и без него понял. Жаль, моторист ничего не предлагает по два раза.
— Ряды, Макс, — повторил я.
— Ряды, говоришь? — протянул он. — Есть, конечно. Куда им деться? А тебе зачем? Спокойно жить надоело?
— Никто их в последнее время не спрашивал?
— Спрашивал? — моторист уставился на закопченный потолок. — Нет. А должны?
Возникает такое ощущение, что все видят, как я тороплюсь, и нарочно тянут время. Однако механик меня удивил. На часах уже два часа дня, а перебрать коробку — это часов шесть работы. Почему же казах до сих пор не объявился? Не будет же он ночью с машиной разбираться? Или будет?
А, может быть, я ошибся в расчетах, и похититель таскает за собой целую техничку, и все местные тюнинг-ателье ему попросту никуда не впились?
— Макс, — задумчиво произнес я. — Если кто-нибудь в течение дня, или завтра утром спросит их — не в службу, а в дружбу, набери меня, о'кей?
— Набрать тебя? Запросто, — кивнул моторист. — А тебе зачем?
— Надо, — заверил я. — Только сразу позвони, договорились? С меня причитается.
В джип я вернулся далеко не в лучшем расположении духа. Где еще искать этого Антона, я совершено не представлял. На вопрос Собакина я молча покачал головой. Пусто! След оборвался. Хорошо будет, если залетный еще заглянет к Максу — тогда шансы будут. А если нет?
— Поехали, — буркнул я, пуская двигатель паровоза.
— Куда на этот раз? — устало вздохнул Дима.
— За машиной, — ответил я. — К черту. Какой бы он ни была, сколько бы не стоила, как бы я ее не любил — это только кусок металла. В конце концов — новую соберу. Татьяна мне дороже.
— Саш, я многое могу сделать, — заверил опер. — Могу наших на ноги поставить, могу с погранцами связаться…
— Но?
— Но затянется это недели на две.
— А времени у нас до завтрашнего утра, — подвел я итог. — Других предложений нет? И ладушки.
Подъезжая к Ашоту я был уверен, что случиться еще какое-нибудь дерьмо. Жизнь вообще состоит из черных и белых полос. Очередная светлая полоса моей жизни неожиданно оборвалась, уступив место своей угольно-черной сестре. Говорят же — беда не приходит одна. Если наступает анус — это полный анус.
Перед сервисом армянина было на редкость пусто — ни одной машины, кроме "Победы" хозяина и "шестерки" Дениса. Двери в боксы — распахнуты настежь. Влекомый хреновым предчувствием, я заглянул в помещение кузовщиков. Так и есть — моей крошки здесь нет!
— Что за черт? — выругался я.
— Как-то здесь подозрительно тихо, — произнес Дима, нащупывая рукоятку шпалера под курткой.
— Да ну? — ехидно заметил я.
— Ну да, — подтвердил капитан.
Где же все? Элементарная логика подсказывала, что Ашот и его гастрабайтеры не могли просто свалить куда-нибудь, бросив все на произвол судьбы. Я обошел вокруг боксов, заглядывая в каждую щель. Нету! Как сквозь землю провалились!
— Что за черт? — повторил я.
— Подожди, — поднял руку Собакин. Слышишь?
Откуда-то, совсем близко, раздавался тихий скрежет железа об железо. Обойдя вокруг боксов еще раз, мы выявили некоторую закономерность — скрежет был тем громче, чем ближе М20. Соответствующий вывод сделал бы даже законченный кретин.
— Эй, — постучал я по багажнику ГАЗа. — Кто там?
— Я здэсь! — прозвучал в ответ приглушенный толстым слоем металла голос армянина. — А там кто?
— А я здесь, — буркнул я.
Если бы все находилось с такой легкостью! Ключей от машины у меня, конечно, не было, так что вызволение Ашота из багажника я возложил на опера. Тот, сначала, поднял пистолет, но сразу понял, что пуля пройдет не только через замок, но и через хозяина автосервиса. Несмотря на то, что мастерская — это место, не испытывающее недостатка в различном инструменте, Дима решил вопрос по-своему. Перехватив пушку за ствол, капитан занес оружие над замком. Петарда со свистом рассекла воздух и личинка, теряя в полете зацепы, вывалилась на бетон.
Ни разу не видел багажника у "Победы", и никак не мог себе представить, что он настолько велик, чтобы вместить в себя здорового мужика с приличным брюшком. Даже согнутого в три погибели. Кряхтя, армянин выбрался из машины. Под его левым глазом красовался темно-фиолетовый фингал.
— Вай! — изрек Ашот, увидев искалеченный замок.
— Машина где? — прорычал я.
— Эх, Саша, дарагой, извэни, да? — на лице предпринимателя появилось виноватое выражение. — Забрали твой машин.
— Чего? — я вцепился в горло армянина мертвой хваткой. — Как забрали?
Ашот не отвечал, только хрипел, судорожно пытаясь разжать мои пальцы. Постепенно его хватка слабела, хрип затихал, а глаза уходили куда-то вверх.
— Саша, остынь, — пришел на помощь армянину опер.
И то верно. В любой, даже маломальской неприятности, человек виноват сам. Существовало очень, очень много путей для развития ситуации, и эта запятая — лишь результат принимаемых мною решений. Мною, а не кем-то сторонним. Да, я ничуть не спорю, что эти решения были приняты под давлением ситуации, влиянием третьих лиц, но в том, что я позволил влиять, и, тем паче — давить на себя — тоже только моя вина. К черту, к черту, к черту. Если решение принято и предварено в жизнь — оно правильное. Обращаясь, в очередной раз, к мудрости древних, можно сказать: "кто не хочет — ищет оправдание, кто хочет — способ". Пора поставить точку.
— Кто забрал? — осведомился я тоном, от которого у самого поползли мурашки по спине.
— Слюшай, я знаю? — развел руками Ашот после того, как несколько раз с огромным удовольствием вдохнул полной грудью. — Сказаль: отдай дэвушка — будет машин. Слюшай, какой дэвушка? Я тридцат лэт дэвушка нэ брал.
— Я знаю, какой дэвушка, — отрезал я. — Что-то еще?
— Вай, сказаль, приводи дэвушка завтра в двэнадцат на Градский кладбищэ.
— Завтра в двенадцать, говоришь? — я дружески похлопал армянина по плечу. — Спасибо, Ашот, спасибо.
— Ти свой дэвушка за машина отдашь? — осенило хозяина мастерской. — Вай, Саша, машин — что? Кусок жэлэзка! Зачем живой чэловек за машин отдавать? Вай, Саша, ти армянский мафия нэ знаешь! Чэрэз три дня, — он для убедительности показал три пальца. — Ти получишь свой машин. Я его пэрэкрашу, и дэнэг нэ возьму!
— А на какой машине они приезжали?
— Машин? — задумался Ашот.
— Ну, не на трамвае же они приехали, — Дима понял, куда я клоню.
