— А, вот вы где, — недовольно пробурчал хореограф. — Где вас только носит? Вы в курсе, что мне за вас вступительную речь произносить пришлось? Хорошо еще, что я слышал, как вы репетировали…
— Премию получишь, — отмахнулся я. — Ты Таню не видел?
— Видел, — кивнул Кирилл.
— Где?
Тот молча кивнул на сцену. Мария Желтых, откланявшись под громогласные овации, ушла за кулисы. Как и в прошлый раз, слов я не слышал. Могу побиться об заклад, что и немногие из присутствующих вслушивались в песню. Девушка отлично держала на себе внимание, обходясь без излишнего эротизма. Что-то в ней было такое, что заставляло смотреть в ее пронзительные зеленые глаза, оглохнув и практически ослепнув. Певица ушла со сцены, освободив место для конферансье.
— А сейчас, — произнес он в микрофон. — Две жрицы любви с греческого острова Лесбос. Приветствуем, Кассандра и Кассиопея!
— Это еще что? — повернулся я к Мешкову. — Что-то я такого номера не припомню.
— Смотри, пока можешь, — ответил за него Евгений.
Оно действительно того стоило. Свет погас, полилась медленная мелодия Barcode Brothers, внезапно на сцену ударил свет двух прожекторов, осветив прислонившихся друг к другу спинами Таню и Аллу, одетых в бесформенные майки, едва дотягивающие до пупка, и обтягивающие шорты. Вот Александрова, развернувшись к подруге, скользнула руками по ее телу и опустилась на колени, прогнув спинку. Пчелкина, встав на четвереньки, потянулась к губам Тани, проведя свисающими волосами по выступившим из-под одежды грудям моей супруги. Дальше я смотреть не мог.
Медленно сжимая кулак, я развернулся к Кириллу. Без его участия здесь явно не обошлось. Бедный парень радостно улыбался, не зная, что его ожидает. Резко, без замаха, я выпустил снаряд в глаз творческой личности. Мешков, не успев ничего понять, кубарем скатился со стула. Подойдя к бессознательному телу, я приподнял его за грудки, и прошептал на ухо:
— Уволен.
— Зачем ты так? — пожал плечами тезка. — У нас и так штат урезан…
— А тебе нравится? — оторопел я.
— Ну, могло бы быть и лучше, — согласился Саша. — Но сойдет и так…
— Лучше молчи, — махнул я рукой.
Следующий на очереди — байкер. Теперь я понял смысл его анекдота, но смеяться от чего-то совершенно не хотелось. Возможно, избиение калек не совсем соответствует правилам хорошего тона, но в любых правилах найдется свое исключение. Как раз на такой случай.
— Слышь, шутник хренов, — сделал я шаг к Евгению.
Между нами незамедлительно вырос Сергей. Похрустывая костяшками пальцев, защитник вызывающе смотрел на меня с высоты своего почти двухметрового роста. Почему-то в марте, вызывая меня на дуэль, Федоров не прятался за спину своего охранника. Я сообщил это наблюдение Сереге, но тот, нависая надо мной, как грозовая туча, ответить не потрудился.
Вполне возможно… да что там возможно? Скорее всего, я уделал бы этого громилу. Правда, не так быстро, как Кирилла, но устраивать потасовку в первый же день работы клуба, в день его презентации, было попросту недопустимо.
— Жаль, что ты этого не видишь, — прорычал я, протягивая в сторону байкера "одноухого зайца".
— Я передам, — заверил телохранитель.
Таня с Аллой продолжали свой танец, и я поспешил к сцене, вожделея одного: отвести в сторонку и как следует надавать ремнем по заднице шкодной девчонки. Сшибая стулья, натыкаясь на гостей, не тратя времени на объяснения, я двигался как танк, сминая все на своем пути. Девушки на сцене уже успели снять друг с друга майки.
— Эй, — остановил меня, беспардонно схватив за руку, немолодой мужчина в очках с дымчатыми стеклами, седыми волосами и пышными усами. — Ты здесь работаешь?
— Типа того, — кивнул я.
— Сколько?
— Что — сколько? — не понял я.
— Ночь с этими двумя кошечками, — пояснил наглец. — Сколько?
Вместо ответа я провел замечательный, блестящий хук справа, которого хватило бы на десять братьев Кличко. Мужчина, сметая бутылки, тарелки и стаканы, рухнул на стол. Из зала раздались женские крики. Люди из-за соседних столиков моментально переместились подальше от линии фронта. Тормоза у меня сорвало окончательно, и я замахнулся для второго удара.
— Ты что делаешь? — завопил тезка.
— Знаешь, что он спросил? Сколько стоят наши жены!
— Сученыш! — прошипел Саша, бросаясь на добычу.
Оставив извращенца на попеченье друга, я продолжил свой путь. Спешить было уже некуда. Обе девушки оголились полностью, выбросив последние предметы своего туалета в зал. В буйстве танца они не замечали происходящего здесь. Разгоряченный предыдущими схватками, я в один прыжок заскочил на сцену, и, широко размахнувшись, залепил супруге пощечину.
Дальнейшее я помнил плохо. Кажется, меня скрутили свои же охранники. Молодцы ребята, впятером-то на одного. Кажется, я пил. Кажется, много пил. Последний раз я так набирался года три назад, и тогда тоже из-за Тани. Что она со мной делает? Какого черта мы вновь повстречались? Дрянь…
Глава пятая
Проснулся я от ощущения чего-то жесткого под щекой. Попытавшись утроиться поудобнее, пошарив рукой в поисках подушки или одеяла, я сшиб какую-то склянку, разбившуюся с громким дребезгом. Продолжив поиски более осторожно, я нащупал кучу бумажек и горку бычков, но постельных принадлежностей так и не нашел. Черт, да что же это?
Переборов желание вновь провалиться в забытье, я открыл глаза. В зеркале отражалась моя небритая физиономия с опухшими глазами. Обстановка помещения что-то напоминала, но не мою спальню — это точно. Где же это я? Наконец дошло: я на столе в своем кабинете. Что я здесь делаю? Солнце за окном поднялось уже достаточно высоко, так что презентация, несомненно, закончилась.
И стоило? Стоило так напиваться из-за одной дуры? Голова трещала, словно двигатель без масла. На полу, рядом со столом, играя веселыми бликами в солнечных лучах, валялись осколки только что разбитой бутылки. Чуть поодаль — еще две бутылки из-под коньяка. Неужели, я все это один выпил? Вот это я понимаю — крышу снесло.
Оперевшись на стол, я попытался подняться с кресла. Ноги, затекшие от ночи, проведенной в неудобной позе, сразу подкосились и я рухнул на пол. Нет, это уже явный перебор. Скрипнув зубами, я предпринял вторую попытку, более удачную. Но дальше дело не пошло — не сделав и трех шагов, я запутался в ногах и снова встретился с полом. К сожалению, не женским, а другим, более твердым.
— Сан Саныч?
В кабинет, услышав шум, вбежала Мария Желтых. На ней по-прежнему был концертный костюм. Интересно, какого черта она здесь делает так поздно?
— Сан Саныч, вам помочь? — девушка взяла меня за локоть, помогая подняться.
— Лучше кофе сделай, — прохрипел я. — Покрепче.
