— Моя сумочка у них осталась… а там паспорт…
— Охренеть можно… — протянул я. — Ты что натворила-то?
Девушка посмотрела на меня так, что вопросов не осталась. Действительно, с двумя аппетитными ножками, обутыми в греческие "блядские" сандалии; супер-мини шортах, обтягивающих кругленькую аккуратненькую попочку; с татуировкой в виде змеи, высунувшей голову над широким кожаным ремнем, а хвостиком делающей непонятно что, но понятно где; с плоским загорелым животиком, выставленным наголо; с двумя холмиками грудей, скрывающимися под обрезанной майкой; с тоненькой шейкой, выразительными скулами, пухленькими губками, покрытыми ярко-розовым блеском, маленьким носиком, зелеными глазками с длиннющими ресницами, с красивым, ровным, высоким лбом, с шелковыми темными волосами, собранными на макушке… вне всяких сомнений, такой девушке, чтобы привлечь к себе неподдельный интерес, даже что-то делать совершенно не обязательно. Особую изюминку вносили ушки с длинными серьгами и прядь волос, ниспадающая с правой стороны лба. Тотальное безобразие.
— У тебя… денег, что ли не хватило поприличнее одеться? — усмехнулся я. — Так позвонила бы, что я — зверь какой? Обязательно помог бы.
— Да пошел ты, — огрызнулась Таня.
— Сейчас поеду. Обратно. Хочешь?
Пассажира ответила молчанием, надув губы и скрестив на груди руки. Так мы и доехали до моего дома. Въехав во двор, я, чтобы не будить соседей рокотом прямотока, выключил передачу и до подъезда докатился на нейтрале. Подвеска безропотно и неощутимо съела выступающий канализационный люк, и детка замерла у ступенек.
— Мы где? — спросил груз.
— Ко мне приехали, ты не видишь? — пожал я плечами.
— Я к тебе не пойду, — заявила девушка.
— А куда ты пойдешь?
Молчание.
— Так, Татьяна…
— Ты же знаешь, что мне не нравится, когда ты меня так называешь, — скрипнула она зубами. — Я не маленькая девочка.
— Тогда веди себя соответствующе.
Моя холостяцкая клетка встретила неожиданную гостью масляным пятном на полу, в котором отмокал первичный ряд "десятой" коробки.
— Ну и грязюка! — возмутилась девушка.
— Грязь бывает разная, — парировал я, бережно усаживая Михо на подушки. — Раздевайся.
— Так сразу?
— Мне по барабану, — протянул я. — Можешь спать одетой.
— Спать? — вскричала Таня. — Та притащил меня к себе домой, чтобы просто спать?
— Нет, — усмехнулся я. — Сложно спать. Я устал. А ты замужем. Можешь располагаться в спальне.
Я бросил футболку на стул, за ней последовали джинсы и носки, и свалился на диван. В бок что-то уперлось, я пошарил рукой под собой, и извлек из складок накидки карданчик кулисы, посеянный неделю назад. Эх, поздно. Уткнувшись носом в стенку, я бросил рычаги управления, и ушел в провал.
— Саш, — всхлипнула девушка. — Я соврала тебе. Я не замужем. Слышишь?
Слышал ли я? Конечно, но эти слова застали меня уже в начале свободного падения в крепкий и здоровый сон.
Глава вторая
— Саш, а Саш.
— Саша — это я, — открыл я глаза.
У дивана, склонившись надо мной, стояла на коленях Татьяна. А я было надеялся, что все произошедшее мне приснилось. Да, размечтался.
Сейчас на девушке не было косметики, что отнюдь меня не пугало. Картер Браун когда-то сказал, что бывают девушки, с которыми хочется не только поужинать, но и позавтракать. Моя гостья, несомненно, относилась именно к такому типу. В моем халате, которого хватило бы завернуть ее раза на три, Таня смотрелась просто обворожительно. Впрочем, я слишком хорошо ее знал…
— Доброе утро, Саша.
— Утро добрым не бывает, — зевнул я. — Это нонсенс.
— У тебя такой бардак был, — она положила голову мне на грудь.
— Из хаоса рождается танцующая звезда, — ответил я.
— Красиво сказал, — улыбнулась девушка.
— Это не я сказал, а Ницше, — проинформировал я.
— Лучше бы ты Фрейда читал, — вздохнула Таня.
— Стоп! — дошло до меня. — Почему был?
— Я навела прядок, — произнесла гостья леденящие душу слова.
Скорость, с которой я вскочил с дивана, была просто поразительной. С такой динамикой можно четверть мили пешком выиграть. Мои самые страшные опасения оправдались. Нет, конечно, приятно видеть свою квартиру, лишенной пыли и сора. Проблема заключалась в другом — все детали были свалены в одну коробку! Вообще, закон сохранения энергии работает во всем: если в одном месте наведен порядок, то в другом месте — обязательно образован бардак.
— Кошмар! — я вынул из коробки шестеренку ГРМ. — Ужас!
— Тебе не нравится? — всхлипнула Таня.
Обидеть ее я не хотел. Но в чужой гарнизон со своим уставом не ходят.
— Нет, все классно, — как можно мягче сказал я. — Только логика должна быть во всем: трансмиссия должна лежать с трансмиссией, тормоза — с тормозами, впрыск — с впрыском…
— А девушка — с парнем, — подхватила помощница.
— Типа того, — кивнул я. — В любом случае — спасибо.
Я достал из кармана джинсов пачку сигарет, щелкнул зажигалкой, и сел на пол, навалившись на стену. Таня устроилась на журнальном столике, сложив ноги по-турецки.
— Так ты не замужем? — уточнил я, выпустив в потолок густую струю вишневого дыма. — А зачем врала?
— Не знаю, — развела она руками.
— А эти, — я кивнул на окно. — Что они от тебя хотели?
— Я думала, ты догадался, — вздохнула девушка.
— А верить-то тебе можно? — усомнился я. — Может, взяла чего? Чужое? Случайно, разумеется…
— За кого ты меня принимаешь? — прорычала Татьяна.
— Ладно, проехали, — я стряхнул пепел в горшок с засохшим цветком. — Что делать-то будем? Ты у меня перекантоваться планируешь?
— Ты против?
— По барабану. Только халат у меня один, и он — мой.
— Подавись ты, жадюга!
Девушка спрыгнула на пол и развязала пояс. Я невозмутимо разглядывал сигарету. Таня с секунду помедлила, затем резко скинула с себя халат, оставшись в одних сережках.
— Так лучше?
— Намного. Только бросать его не надо — на диван положи.
Гостья подошла ко мне и села рядом, положив голову на плечо. По моей груди потекли ее слезы.
— Саш, а, Саш. Мне ведь действительно некуда идти.
— Не бойся, — я затушил окурок в импровизированной пепельнице. — Раз обещал — помогу.
Не такой я человек, чтобы бросать друзей в беде. Впрочем, не делай людям добра — не получишь зла. В этом я не раз убеждался на своем опыте. Как назвать человека, который наступает на одни и те же грабли? Ну, точно — дурак. Так что, возможно, я в очередной раз совершаю ошибку.
