Прошло еще десять лет, но дискуссия о способе водоснабжения Северной столицы не утихала. «В настоящее время идет ожесточенная борьба между двумя партиями по вопросу: откуда взять здоровую воду для Петербурга?» – отмечала в 1909 году одна из городских газет.
Масла в огонь подлил эксперимент профессора А.А. Иноземцева, который взял на исследование озонированную воду в здании ортопедического института, снабжавшегося ею с городской фильтро-озонной станции. Воду почтенный профессор взял из водопроводного крана, закупорил в бутылки, запечатал и затем продемонстрировал перед гласными городской думы. По словам газет, экспонат произвел переворот в их настроении: «он окончательно подорвал симпатии к фильтро-озонным сооружениям. Идея ладожского водопровода заняла господствующее положение в думе».
Противники ладожской воды утверждали, что ее состав тот же, что и у невской, а потому она точно так же вредна для здоровья. Одним из борцов против ладожской воды стал инженер Алтухов, доказавший, что всего через три года даст возможность Петербургу пользоваться ключевой водой из Гатчины, «которая не имеет себе равных по составным частям в Европе». Кроме того, Алтухов утверждал, что вода из Ладожского озера может пойти по трубам Петербурга только через восемь лет, а из Гатчины – гораздо быстрее.
В свою очередь оппоненты инженера Алтухова выставляли свои резоны. Они говорили, что гатчинская вода будет слишком дорогой. Кроме того, они доказывали, что гатчинские ключи не дают столько воды в сутки, сколько нужно Петербургу, а буровые скважины быстро засоряются, в результате чего вода из Гатчины будет еще хуже, чем из Невы или из Ладоги.
«Петербург переходит на ладожскую воду» – гласил один из заголовков «Петербургской газеты» в марте 1911 года. Накануне проект водопровода из Ладожского озера приняло «особое собрание», где присутствовали профессора-гигиенисты, бактериологи, инженеры, гласные городской думы и все члены городской управы. Последним принадлежало право решающего голоса, другим членам собрания – право баллотировки, остальные же имели совещательный голос. Председательствовал городской голова Петербурга Илья Иванович Глазунов.
Речь на собрании шла о судьбе 75 миллионов рублей, которые должны были пойти на переустройство водоснабжения столицы. Специальная комиссия ученых огласила свой вывод, что необходимо воспользоваться Ладожским озером как «вечным источником чистой воды». Заслушав мнение экспертов, собрание единогласно постановило «принципиально одобрить» соображения канализационной комиссии П.И. Лелянова «об улучшении водоснабжения путем проведения воды из Ладожского озера». При этом сроком окончания работ по проведению в Петербург воды из Ладожского озера, намеченных комиссией Лелянова, значилось 1 января 1921 года.
В разработке проекта ладожского водопровода приняли участие многие известные российские инженеры. К примеру, инженер путей сообщения и общественный деятель Дмитрий Петрович Кандауров, избиравшийся в 1910-1914 годах гласным петербургской Городской думы и занимавшийся организацией в Петербурге автобусного движения. Или военный инженер Нил Львович Кирпичев, который участвовал в создании проектов и строительстве мостов через Неву в Петербурге, а также моста через Сыр-Дарью и различных гидротехнических сооружений.
Все лето 1911 года шли изыскательские работы по подготовке к устройству водопровода. Сперва три городских инженера под руководством гидротехника Ицековича верхом на лошадях объехали район между селами Ириновка, Ваганово и Кокорево. Они обозревали местные рельефы и болота, через которые предполагалось провести ладожский водопровод. Это заняло у них несколько дней, после чего они начали нивелировку местности между Малой Охтой и берегом Ладожского озера на протяжении 35 верст.
С нивелиром они прошли лесами и болотами от станции Щеглово Ириновской железной дороги и остановились у ладожского берегового маяка в Осиновце. Этот путь признали кратчайшим между столицей и Ладожским озером, однако не вполне отвечающим задачам водопроводной комиссии, так как его пересекало множество холмов и глубоких болот, покрытых торфяниками.
В начале сентября 1911 года начались работы по бурению местных грунтов на пути будущего водопровода – для того, чтобы определить, выдержат ли они тяжесть водопроводной артерии. По мнению экспертов, главная трудность встречалась на дне самого Ладожского озера, где приходилось бурить грунт под водой, поскольку из-за мелководья приемник водопровода предполагалось ставить в трех верстах от берега на глубине пяти саженей, где вода постоянно чистая и прозрачная.
Для этих работ на берегу озера между селами Кокорево и Морье по распоряжению петербургской водопроводной комиссии построили специальный деревянный маяк со световым фонарем на нем и колоколом, в который должны были звонить, чтобы рабочие не заблудились на озере во время тумана. Что же касается «натяжной башни» для водопровода, то ее намечалось строить на горе села Ириновки, отстоявшей от берега озера на 10 верст и возвышавшейся над уровнем моря на 15 саженей. Отсюда воду предполагалось пустить самотеком по громадной чугунной трубе.
Однако, несмотря на то что работы по проведению ладожского водопровода начались, дискуссии о его необходимости не прекращались. В марте 1913 года «Петербургская газета» поставила весьма категоричный заголовок для одной из статей: «Вода Ладожского озера не годна для питья». С таким заявлением выступил инженер Серафимович в «Обществе для содействия торговле и промышленности». Он доказывал, что ладожская вода содержит много вредных микроорганизмов и требует специальной дорогостоящей фильтрации.
«Самая лучшая вода для Петербурга – ключевая, – настаивал Серафимович в 1913 году. – Такой водой пользуются Берлин и тридцать пять городов около него. Около Петербурга есть такие места, которые своей водой могут снабжать столицу: царскосельская гряда и дудергофские высоты. Кроме того, на севере, на расстоянии ста верст от Петербурга, берется вода для Выборга. В этих местах вода совершенно чистая, не требующая фильтровки, да и проводка ее обойдется дешевле, чем из Ладожского озера. Водопровод из севера Петербургской губернии может стоить не более сорока миллионов рублей, что почти в два раза меньше стоимости сооружения предлагаемого ладожского водопровода».
Поэтому инженер Серафимович вносил в городскую думу предложение отклонить идею ладожского водопровода и «признать пригодной для снабжения Петербурга и его пригородов только ключевую воду». В недрах городской власти Серафимович имел своих сторонников. Согласно проекту, предложенному в том же 1913 году гласным городской думы Виссендорфом, в Петербурге следовало построить вторую водопроводную сеть – для ключевой воды. «Пусть в каждой кухне будет кран с ключевой водой, – предлагал он. – А для прачечных и хозяйственных надобностей останется старый водопровод с невской водой. Поливать улицы ладожской фильтрованной водой – ненужная роскошь»…
И все-таки работы по устройству водопровода из Ладоги продолжались. Весной 1913 года на берегу Ладожского озера, при Осиновецком маяке, устроили специальную опытную станцию. Как отмечал обозреватель одной из газет, «город основал на берегу пустынного, угрюмого Ладожского озера культурный уголок».
