За Невской заставой столица теряла свой парадный характер – деревянные дома, улицы без тротуаров, сточные канавы вдоль дорог. «Стоит появиться холере или сыпному тифу, как вся столица с ужасом будет смотреть на Невскую заставу», – говорили врачи. Даже конка на Шлиссельбургском тракте появилась позже, чем на других городских магистралях, – только в 1880-х гг. А в 1890-х гг. по тракту пустили паровичок (паровую конку), воспетый Анной Ахматовой.
За заставой воет шарманка.
Водят мишку, пляшет цыганка
На заплеванной мостовой.
Паровик идет до Скорбящей.
И гудочек его щемящий
Откликается над Невой…
писала поэтесса в стихотворении «Петербург в 1913 году», имея в виду церковь близ Стеклянного завода. Маршрут паровика составлял 12 верст – до деревни Мурзинки, немного не доходя до Рыбацкого. Директором-распорядителем Невской пригородной линии являлся инженер Петр Александрович Авенариус – строитель и владелец Приморской железной дороги, соединившей в 1890-х гг. вокзал в Старой Деревне с Сестрорецком и Озерками.
Невское общество пригородной конно-железной дорогой возникло еще в 1878 г. Конечная станция находилась в районе НовоАлександровской улицы.
В 1886 г., используя рельсы конки, до Мурзинки пошел поезд паровой городской железной дороги. Проект продления ее до Рыбацкого не поддержало правление Императорской карточной фабрики, и его не осуществили.
«Домик Василия Шелгунова» на Ново-Александровской ул., 23, ныне – историко-краеведческий музей «Невская застава». Фото автора, февраль 2010 г.
«По воскресным и праздничным дням вагоны Невской пригородной конки до невозможности переполнены, – сообщал в мае 1904 г. репортер „Петербургского листка“. – На остановочных пунктах публика, не дожидаясь выхода других пассажиров, стремится в вагоны, не обращая внимания на упрашивания кондукторов. Между пассажирами происходят столкновения, которые иногда разрешаются кулачной расправой. На крутых заворотах поезда стоящие пассажиры часто не успевают ухватиться за привешенные к потолку ремни и падают или цепляются за головы и плечи соседей. Злосчастные труженики-кондукторы, как акробаты, ежеминутно вбегают на империал вагона и с неимоверными усилиями протискиваются сквозь стеной стоящую публику. Этой давкой успешно пользуются карманники».
В одном из путеводителей по Петербургу середины 1910-х г. как о большой диковинке рассказывалось о паровом трамвае, дополняющем разнообразие способов передвижения столицы. «Он связывает с центром города часть столицы, прилегающую к Александро-Невской лавре, и следующие за последней районы и окраины города, – говорилось в этом издании. – Следуя по левому берегу Невы, паровой трамвай проходит фабричную часть Петрограда и, продолжая путь далее, выходит из черты города и вступает на территорию Петроградского уезда. Весь маршрут длится более полутора часов и подразделяется на 4 тарифных участка с платой за каждый участок внутри вагона 5 коп., снаружи (на империале) – 3 коп.».
Открытие в августе 1926 г. памятника Ленину перед Невским заводом (бывшим Семянниковским), получившим в1922 г. имя Ленина. Это один из первых памятников вождю мирового пролетариата не только в нашем городе, но и во всей стране
После революции вместо паровика пустили трамвай: торжественное открытие трамвайной линии за Невскую заставу, построенной силами безработных, состоялось в 1922 г. До сих пор на проспекте Обуховской Обороны можно кое-где встретить давние столбы с ажурными украшениями вверху. Это тоже историческая реликвия старой Невской заставы…
Как выглядела в XIX в. Невская застава, можно представить по «домику Василия Шелгунова» на Ново-Александровской ул., 23, недалеко от Речного вокзала. Сотни таких построек были снесены во время реконструкции района, и этот бы постигла та же участь, если бы не его славное революционное прошлое – шелгуновское и ленинское. В 1967 г. здесь, к столетию со дня рождения Василия Андреевича Шелгунова, активного деятеля ленинского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», по инициативе группы старых большевиков открыли общественный музей революционной истории Невской заставы.
Население Невской заставы составляли главным образом рабочие расположенных здесь заводов. Об их тяжелой доле хорошо известно. А вот о «труде приказчика за Невской заставой, напоминающего каторжника, прикованного к тачке», известно гораздо меньше.
«С введением дешевого железнодорожного тарифа население Невской заставы учетверилось, число торговых заведений также значительно возросло, – говорилось в „Петербургском листке“ в феврале 1904 г. – В то время, когда местное рабочее население отдыхает, труд приказчика увеличивается. Особенно тягостна судьба приказчика мелочных лавок и их подручных. Измотавшись за целый день, они, ложась спать в 12 часов ночи, поднимаются в 5 часов утра. В силу долгими годами установившегося обыкновения приказчики не смеют в присутствии „самого“ присесть отдохнуть, иначе это будет хозяином истолковано в смысле лености и неуважения к его особе… Приказчики не знают покоя и работают исключительно для пользы хозяина».
Зато если уж гуляли за Невской заставой – так на славу, на широкую ногу, не зная практически никаких преград и стеснений. Настоящий карнавал наступал в здешних краях на масленицу. «Шлиссельбургский проспект от Невского завода до Мурзинки превращается в „заневское корсо“, – иронизировал современник, – беспорядочное движение, крик-гам, шальная гоньба лошадей, масса сквернословящих пьяных».
Обитатели Невской заставы жаловались на постоянный рост цен на жилье и на предметы первой необходимости, на ненасытные аппетиты лавочников и на непомерную дороговизну. И этот факт – вовсе не обличительные тирады из книг советского времени, посвященных невыносимой жизни пролетариата, а из достаточно непредвзятого источника – неоднократно уже упомянутой газеты «Петербургский листок». Вот что говорилось в ней, применительно к Невской заставе летом 1903 г: «Местные пауки-лавочники взбили на все необычайные цены… Вследствие чрезвычайно высоких цен на мясо и рыбу большинство рабочих, особенно фабричных, питаются впроголодь луком, накрошенным в квас, с прибавкой растертых двух-трех картофелин. Мелочные лавочники, расплодившиеся за последние годы в неимоверном количестве, вечно жалуются на упадок торговли, а между тем время от времени открывают в разных пунктах Невской заставы лавку за лавкой или строят доходные дома.
Товар у них в большинстве случаев берется в долг „на книжку“, то есть в кредит под письменную расписку, в которой говорится: „обязуюсь деньги платить всегда исправно, книжку же я должен иметь всегда у себя в сохранности, в случае же книжка будет мною утеряна, то я обязуюсь заплатить, сколько будет с меня потребовано, без всякого с моей стороны спора и прекословия…“
