Матросская слобода
Так называлось поселение на правом берегу реки Охты, где в 1710-х гг. разместились пильные мельницы, канатный двор и амбар для судового такелажа. Место это обнесли палисадом. Здесь же выстроили казармы для мастеровых людей – пильщиков, плотников, канатчиков и матросов.
«В версте от устья речки Охты по правому ее берегу расположена Матросская слобода, – писал еще в конце XIX в. бытописатель Петербурга Михаил Пыляев. – При Петре на месте этом были ветряные мельницы и лесопильни».
Матросская слобода сохранялась на протяжении почти двух веков, ее можно увидеть даже на петербургских картах начала ХХ в. Ныне это район проспекта Шаумяна и Магнитогорской улицы – бывшего Зубова переулка, проложенного в конце XIX в. по территории Матросской слободы.
Старинная башня, построенная в конце XIX в., историческая реликвия Медвежьего Стана
Еще одна Матросская слобода существовала в XVIII в. в Галерной Гавани – там жили служащие и отставные матросы.
Медвежий стан
Местность под названием «Медвежий Стан» расположена буквально напротив северо-восточных новостроек Петербурга – на берегу реки Охты. Ныне она входит в состав поселка Мурино. Название связано с тем, что здесь содержались медведи, предназначенные для царской охоты.
Как отмечает краевед Н.Я. Серебрякова, с 1860 г. в Медвежьем Стане началось устройство пороховых погребов Охтинских пороховых заводов. Связывалось это с частыми взрывами на Охтинских заводах, которые привели к необходимости перенести погреба на более отдаленное место.
«В густом лесу на незначительном расстоянии друг от друга были размещены обнесенные земляными валами около 20 пороховых погребов, в которых хранились десятки тысяч пудов пороха, – указывает Н.Я. Серебрякова. – Сообщение между пороховыми заводами и местом хранения пороха, Медвежьим Станом, осуществлялось по реке Охте. С конца XIX в. эта связь действовала с применением лодки с электрическим мотором – водным электроходом. Это был первый опыт применения электрической лодки-буксира в течение длительного времени не только в России, но и в мире. Лодка была построена при участии русского электротехника В.Н. Чиколева (1845 – 1898)».
С 1888 г. в Медвежьем Стане в выстроенных казармах на зимних квартирах разместились роты 147-го Самарского пехотного полка. Они часто выполняли функции частей специального назначения и использовались в «тревожных ситуациях». В середине 1890-х гг., как отмечает Н.Я. Серебрякова, после ряда переформирований образовался 200-й пехотный резервный Ижорский полк, занявший в Медвежьем Стане свое постоянное место. Для него в 1898 г. построили кирпичные казарму и водонапорную башню. Последняя сохранилась до наших дней и является не только уникальной исторической реликвией здешних мест, но и любопытным памятником инженерного строительства конца XIX в. На следующий год в Медвежьем Стане для 200-го Ижорского полка построили красивую деревянную церковь во имя Св. Архангела Михаила. Ее передали в 1910 г. 2-му батальону 147-го Самарского пехотного полка. После революции церковь закрыли, а в 1946 – 1948 гг. разрушили.
Согласно статистическим сведениям по С.-Петербургской губернии на 1896 г., Медвежий Стан, относившийся к Полюстровской волости, представлял собой «район пороховых погребов порохового отдела Петербургского склада, на казенной земле, при р. Охте; 10 дворов, 59 мужчин, 4 женщины, всего 63 человека». Кроме того, к Медвежьему Стану относился «лесной участок, принадлежавший охтинским пороховым заводам, при ручье Капральском, при р. Охте; всего 11 человек; 2 лесные караулки». В Медвежьем Стане располагались казармы «2-х батальонов 147-го пехотного Самарского полка и 3-х рот Ижорского резервного батальона, на земле военного воеводства, на дороге от Мурина к пороховым погребам, на берегу реки Охты и Капральского ручья; 2 казармы для нижних чинов, 3 флигеля для офицеров; 1075 мужчин, 41 женщина, всего 1116 чел.; приемный покой для нижних чинов, мелочная лавка».
Историческая хроника свидетельствует, что отношения солдат, расквартированных в Медвежьем Стане, и местных жителей не всегда складывались благополучно. В апреле 1911 г. в ближайшей деревне Мурино произошло кровавое столкновение между местными крестьянами и военным патрулем 147-го Самарского полка, охранявшего пороховые погреба Охтинского завода. Это событие вызвало в столице чрезвычайно широкий резонанс. Его даже прозвали «муринским побоищем». Обе стороны конфликта выдвигали собственные версии конфликта: военные утверждали, что стали жертвами нападения муринских хулиганов, а крестьяне жаловались, что пьяные солдаты начали пальбу без всякого на то повода.
В мае 1918 г. все полки, размещавшиеся в Медвежьем Стане, приказом Комиссариата по военным делам Петроградской трудовой коммуны расформировали. «На охрану пороховых погребов направлялись различные команды Охтинского порохового завода, вооруженные лесники и пр., – указывает Н.Я. Серебрякова. – С 1924 г. здесь разместилась Школа младшего начсостава Погранвойск ОГПУ ЛВО».
Мещанка
Так петербуржцы называли часть города к югу от Адмиралтейства между Большой Мещанской улицей и излучиной Екатерининского канала (ныне – канал Грибоедова). В этих местах проходили три Мещанские улицы – Большая, Средняя и Малая.
Впоследствии, в 1873 г., Большая Мещанская стала Казанской, в советское время, в 1923 г., получила имя Плеханова, а в 1998-м вернула себе предыдущее наименование. Малая Мещанская оказалась Казначейской, поскольку на углу Екатерининского канала находилось губернское казначейство. Средняя Мещанская, или просто Мещанская, после революции стала Гражданской. Как известно, новые власти любили давать названия по полной смысловой противоположности.
«Не знаю, как вам, уважаемые читатели, а мне жаль, что в Петербурге не осталось ни одной Мещанской улицы и ничто больше не напоминает о разнородном и весьма многочисленном сословии мелких торговцев, ремесленников и мастеровых, чей труд играл в повседневной жизни горожан столь важную роль, – отмечал в мае 2009 г. на страницах „Санкт-Петербургских ведомостей“ краевед Анатолий Иванов. – Разве могли они обойтись без пекарей, сапожников, портных, часовщиков и им подобных, к чьим услугам обращался каждый?»
Действительно, как справедливо указывает Анатолий Иванов, с началом ХХ в. слову «мещанин», которое прежде обозначало исключительно принадлежность к определенному сословию, стал придаваться уничижительный оттенок, и оно обратилось чуть ли не в ругательное. Под мещанином понимали человека с мелкими, сугубо личными интересами, узким кругозором, неразвитыми вкусами, безразличного к интересам общества.
Недаром Максим Горький в своих «Заметках о мещанстве», впервые опубликованных в большевистской газете «Новая жизнь» осенью 1905 г., указывал: «Мещанство – это строй души современного представителя командующих классов. Основные ноты мещанства – уродливо развитое чувство собственности, всегда напряженное желание покоя внутри и вне себя, темный страх пред всем, что так или иначе может вспугнуть этот покой, и настойчивое стремление скорее объяснить себе все, что колеблет установившееся равновесие души, что нарушает привычные взгляды на жизнь и на людей»…
