Исследования острова Кильпола. Фото предоставлены С. Надеиным
Исследования острова Кильпола. Фото предоставлены С. Надеиным
«Обычному человеку без каких-либо рычагов и приспособлений создать такое сооружение не под силу, – считает Сергей Надеин. – Между тем никаких следов и признаков этих приспособлений не существует. И нет никаких свидетельств, что они когда-либо были обнаружены исследователями. Так что рукотворный вал из громадных камней – никакая не выдумка, а реальный исторический факт».
Если существование неведомых людей-великанов до сих пор остается загадкой, то находки на острове Кильпола, относящиеся к более близким историческим эпохам, кажутся более достоверными. В первую очередь остров хранит следы Великой Отечественной войны. На острове есть «бухта смерти», из которой с 12 августа 1941 года происходила эвакуация наших войск под огнем противника. В течение двенадцати суток корабли под ураганным артиллерийско-минометным огнем прорывались к острову и снимали с берега бойцов, стрелковое вооружение, артиллерию, лошадей, боезапас. До сих пор каменистый берег весь буквально покрыт сплошным слоем гильз, осколков и железа.
А на дне Ладоги возле Кильпола подводные археологи еще в прошлом сезоне обнаружили артефакты петровского времени – фрагменты затонувшего корабля. Специалисты подтвердили, они предметы датируются концом XVII – началом XVIII века. Вполне возможно, здесь могло происходить морское сражение между русскими и шведскими кораблями во время Северной войны…
Восстановить связь времен
«Странные они люди: пользы от них никакой, одна только головная боль. Ладно бы они просто копались в далекой истории, так нет: будоражат, баламутят общество, не дают ломать старое, противятся новому. Жили бы они в своем мире и не мешали другим». Не правда ли, приходилось слышать такое о краеведах? А ведь если бы не было краеведов, таких «вредных» и постоянно лезущих не свое дело, мы бы давно утратили связь между прошлым и будущим.
Выборгские краеведы – особая статья. История, которой они занимаются, порой не вполне понятна для большинства современных жителей Выборга. Причина проста: слишком много в его прошлом нерусской, нероссийской истории. Но без этих страниц сей удивительный город не понять и не почувствовать. Краевед Михаил Костоломов – один из тех, кто знает душу Выборга и раскрывает эту тайну другим.
– Михаил Николаевич, как начиналось Ваше погружение в историю?
– Начнем с того, что я не профессиональный историк и не библиограф, я вообще-то биолог. Был научным сотрудником Ботанического сада, работал учителем в школах, преподавателем в вузах, трудился в парке «Монрепо», в музее Выборгского замка. Уверен, что моя задача – не посягать на то, чтобы считаться историком, но просто всегда стремиться к детальному историческому знанию, составить свое суждение. К тому уже у меня почти нет авторитетов в области истории нашего края, к кому я мог бы «прислониться».
Большинство из краеведов нашего города – приезжие, тем не менее, Выборг стал для них второй малой родиной, интерес к которой захватил навсегда. А я к тому же здесь родился – вырос в поселке Тервайоки (ныне Большое Поле) под Выборгом. Еще в юности я столкнулся с тем, что Выборг почти никто в стране не знает: в экспедициях мне ведь приходилось говорить «я из Ленинграда». А интерес к прошлому проснулся в детстве, потому что хотелось узнать, что это за такое таинственное место было, где жил народ, исчезнувший, как Китеж, как Атлантида…
– Что же было особенно необычного, с чем Вам довелось столкнуться?
– Мои родители жили с 1948 года в бывшем финском доме на берегу Выборгского залива. В детстве все казалось в нем странным, необычным – шпингалеты на окнах, двери, мебель… Отец объяснял: «Да, был здесь такой народ – финны, они делали все хорошо и качественно…». Какие финны – мне было совершенно непонятно. Складывалось детское впечатление, что это был такой сказочный народ, который построил что-то красивое, хорошее и… исчез. Куда исчез – никто не объяснял. Информация была скрыта, поэтому она и вызывала еще больший интерес.
От финнов оставались не только предметы быта, но и характер использования лугов, покосов, сады. В глазах моих родителей и других переселенцев все это сильно отличалось от того, к чему они привыкли. Они чувствовали, что пришли в чужой дом, где себя чувствуешь то ли захватчиком, то ли гостем…
– Как развивался процесс познания вами малой родины?
– Когда я заканчивал биофак Ленинградского университета, то вполне сознательно посвятил тему своей дипломной работы растениям в окрестностях моего родного дома. Был я одним из первых ботаников, исследовавших флору Завыборжья в послевоенную эпоху. Для ознакомления с историей вопроса мне уже тогда пришлось обращаться к статьям на финском и шведском языках.
О любимом Выборге М.Н. Костоломов может говорить часами…
Но лишь в 1987 году я получил разрешение на первую поездку в Финляндию – кажется, я был вообще первым в Выборге частным лицом, получившим такую возможность. Я обнаружил в том году родственницу, двоюродную сестру матери, которая эмигрировала из Петербурга в 1918 году. Она жила в Хельсинки и сохранила память о нашей родне. Но скажу сразу: финнов у меня нет в предках. По отцовской линии я из вологодских крестьян, а по материнской – из дворян не только с русскими, но и с немецкими, французскими, итальянскими, польскими корнями…
Когда я стал ездить в Финляндию, тут же стал приглашать в Выборг уроженцев этих мест, и с тех пор сюда стали приезжать финские туристы. Я им всячески помогал – это были первые экскурсии финнов в Выборг и его окрестности, которые поначалу еще проходили под бдительным присмотром сотрудников КГБ.
– Вам удалось найти прежних хозяев Вашего дома в Большом Поле, где Вы выросли?
– Да, это оказалась замечательная финская пара, добрейшие люди по фамилии Паакканен, жившие в Хельсинки. Им было уже за семьдесят. Когда я пригласил их, они буквально плакали от счастья: «Мы даже и не надеялись, что удастся испечь капустный пирог в той же печке, что и до войны». И, конечно, они приехали в свой родной дом, где провели пару месяцев. Каждый день грустных воспоминаний заканчивался праздником общения с прекрасными людьми, которые стали близки нам, как члены семьи. Они даже помогали нам кормить коз и косить сено…
