Спутниками жары были ураганы. В конце августа опустошительный ураган пронесся над Ямбургским уездом. В имении Коровина был разрушен до основания дом для рабочих, хлев и рига. Ветром унесено девятнадцать стогов сена. Сорванной во время бури крышей убило местную жительницу.
Против буйства природной стихии жители губернии были бессильны. Как и против эпидемий. Холера – пожалуй, это второе, что, после пожаров, напугало до смерти жителей губернии. Петербуржцы-то уже к ней привыкли. В те годы она с завидным постоянством посещала северную столицу.
7 июля 1911 года петербургскому губернатору поступило срочное телеграфное донесение исправника Соколова о появлении холеры в Ямбургском уезде. В деревне Пески Лужицкой волости заболел местный крестьянин 39-летний Федор Егоров. В земской больнице у него обнаружили все признаки холеры. Через два дня он умер…
Пугали жителей жара, ураганы, холера. А жителей одной отдельно взятой местности в Шлиссельбургском уезде пугал громадных размеров медведь, повадившийся выходить по ночам из своей берлоги и устрашавший своим диким ревом. Крестьяне устраивали на зверя засады, но он всякий раз обходил их и скрывался в лесу. «Несколько дней тому назад медведь растерзал на пастбище матокского удельного имения четырех коров и одну лошадь, – сообщалось в середине августа в „Петербургской газете“. – Пастух, завидев медведя, убежал в деревню и предоставил животных на съедение медведю».
Важная сторона летней губернской жизни – это дачники. Без них жизнь губернии была бы неполной.
«Монотонную жизнь нашей русской Швейцарии необычайно оживило только что состоявшееся открытие „Сиверского спортивного общества“, – сообщал в начале июля из Сиверской корреспондент „Петербургского листка“. – За неделю своего существования оно уже привлекло почти всю сиверскую молодежь и взрослых». На участке земли одного из учредителей общества организовали занятия сокольской и шведской гимнастикой, подвижными играми. Устроили площадку для футбола, построили кегельбан и открытый скетинг-ринг для модного в ту пору катания на роликах.
Важную роль в дачной жизни играли местные «Общества благоустройства», которые, среди прочих дел, занимались и организацией досуга. Так, в местом театре в поселке Высокое близ станция Суйда гастролировала известная исполнительница цыганских романсов Тамара Менжинская. «Местная труппа уже успела завоевать себе симпатии и имеет шумный успех, – отмечалось в прессе. – Оркестр гатчинской пожарной дружины под руководством Ланге, любимцы суйдинцев, в антракте исполнил несколько номеров, вызвавших овации по адресу капельмейстера. Молодежь от души веселилась во время танцев».
Вообще, спортивная и театральная жизнь служили непременным атрибутом практически любой уважающей себя дачной местности. На этом фоне деятельность дачников в Островках по Неве заслуживает особого упоминания. Там, по примеру прошлых лет, они объединялись в церковный хор, который пел на богослужении в местном храме. Как отмечали современники, под опытным руководством священника Лебединского, знатока церковного пения, хор достиг блестящих результатов.
«Небольшая церковь, обладающая сильной акустикой, оглашается стройным пением произведений Архангельского, Балакирева, Чайковского, – рассказывалось в „Петербургской газете“. – Благолепное и музыкальное исполнение богослужения местного причта в связи с хором привлекают в храм массу богомольцев, причем не только из Островков, но и из многих соседних дачных мест».
И, напоследок, о прожектах. В начале июля 1911 года из экспедиции по Петербургской губернии, связанной с проектом Ладожского водопровода, вернулся инженер-полковник Ясюкович. Ему было поручено общее руководство изыскательными работами, которыми занималась городская исполнительная комиссия по устройству канализации и переустройству водоснабжения. Напомним, именно тогда в Петербурге всерьез рассматривался вопрос снабжения города водой из Ладожского озера (вместо невской воды), для чего предполагалось подстроить специальный водовод.
С «летучих изысканий» местности между Петербургом и Ладожским озером он вернулся с самым оптимистичным настроем. «Всего было пройдено верхом около 120 верст, причем намечен путь будущего водопровода, – сообщалось в газетах. – Серьезных препятствий по пути не встречается; попадающиеся болота, хотя и трудно проходимы, но не представляют затруднений для прокладки водопровода, так как неглубоки и лежат настолько высоко, что могут быть осушены простыми канавами. На пути имеются нужные для работы материалы: много камня и прекрасный песок. В общем, было вынесено впечатление, что при этих условиях вся работа может быть закончена не в пять, а в два-три года».
Работы по устройству ладожского водопровода начались только через три года – в 1914 году, однако вскоре их затормозила, а затем и совсем остановила начавшаяся Первая мировая война. А потом проект и вовсе отложили до лучших времен…
Сюрпризы невского льда
Как известно, наша погода – дама хоть и прекрасная, но капризная и непредсказуемая. Никогда не знаешь, где и когда она преподнесет свой очередной сюрприз. Взять хотя бы пору весеннего ледохода на Неве, которая с давних пор всегда являлась большой проблемой для жителей приневских земель. В эти недели связь между берегами Невы практически полностью прекращалась.
Начало ледохода являлось настолько завораживающим и загадочным, что даже удостоилось литературного описания Львом Николаевичем Толстым в романе «Воскресение»: «С реки слышны были странные звуки: это ломался лед. Там, в тумане, шла какая-то неустанная, медленная работа, и то сопело что-то, то трещало, то обсыпалось, то звенели, как стекло, тонкие льдины».
По словам исследователя петербургской погоды и наводнений Кима Семеновича Померанца, невский ледоход начинается от истока – от Шлиссельбурга. Начало приходится на первые дни апреля, а уже к 10-му числу лед оказывается в Петербурге у Литейного моста.
«Собственно невский лед идет недолго, всего 3–5 суток, – указывает Ким Померанец. – Затем наступает недельная (в среднем) пауза. После нее начинается новый ледоход, ладожский. Замечательное зрелище! Лед чистый, бело-голубой, внушительной толщины». Как правило, полностью Нева очищается ото льда к самому концу апреля. Но иногда лед идет долго – пять-шесть недель, до конца мая.
Как замечает Ким Померанец, «плавное величественное движение льда по Неве вовсе не означает безмятежного протекания этого явления. Во время весеннего ледохода случаются заторы. Лед, начав движение от истока, встречает ниже по течению сплошной неподвижный лед».
Невские ледяные заторы порой приводят к самым неожиданным последствиям. Вот как, например, описывал известный исследователь Ладоги А.П. Андреев (автор книги «Ладожское озеро») вскрытие Невы ото льда весной 1858 года: «Лед массою скопился у Красных Сосен и сделал сильный затор, который образовал собой плотину и загородил течение реки. Вода около Шлиссельбурга, при истоке Невы, поднялась весьма высоко. Такого подъема не помнили даже старожилы».
В то же время ниже по течению вся вода упала до удивительно низкого уровня, и жители смогли сделать немало удивительных находок на осушенном ложе реки. Тут находили много якорей и цепных канатов. Кроме того, «свободно вывозили на лошадях железо, утонувшее с барж в наводнение 1824 года».
