– Дайнан...
– Да, Вир? – радостно отозвался он.
– Ты сможешь подняться наверх и добраться до лагеря? – Я знал, что это очень трудное дело для него. А вдруг в туннеле на него нападет еще один зверь? И хватит ли у него сил дойти до базы?
– Попробую, Вир.
– Постарайся, Дайнан. – Я не смел показать свою тревогу: моя твердость должна поддержать его в пути. – Слушай. У меня есть оружие. Не знаю, что это такое... я нашел его здесь. Нацеливаешься, нажимаешь вот эти места на поверхности, и из него вылетает горячий луч. Я даю его тебе. Если встретишь такого зверя, стреляй в середину тела. Понял?
– Да, Вир. – Голос его звучал спокойнее, ведь я даю ему оружие.
Человек всегда чувствует себя увереннее с оружием в руках. Может, поэтому мы пользуемся оружием и силой своих рук, а не развиваем возможности своего мозга.
Но и я не могу остаться без оружия! – Я стоял, держась руками за обломки скал. В этот момент к меня не было сил идти, хотя я должен был сделать еще кое-что для безопасности Дайнана и своей тоже.
– Подожди, Дайнан. Я должен достать другое оружие. – Я двинулся вперед, не останавливаясь, чтобы не упасть и больше не встать. Раны, нанесенные когтями, горели. Я подумал о яде, попавшего в раны, и ту же постарался отогнать эту мысль, сосредоточившись на необходимости добраться до ледяного склада и добыть другой жезл.
Я проковылял мимо обгоревших останков чудовища, и мой фонарь осветил полурастаявшую стену и торчащий из нее ящик с откинутой крышкой.
Я достал из ящика второй жезл. В ящике остались еще два. Но они были другими. Тот, что я сейчас взял – серо-голубой, как и первый, а остальные два – тускло-серебристые. Я направил тот, что держал в руке, на ледяную колонну и выстрелил. Снова прокатилась волна жара, лед растаял.
Только этот один ящик и высвободился изо льда. Я смутно видел за ним очертания больших ящиков. Неужели это сокровища чужаков, с которых говорил Лугард? Кто оставил их и когда? И кто вытащил этот ящик изо льда? Лугард?
От головокружения я чуть не упал. Качнувшись, я зацепился подбородком за ящик и болезненно оцарапался. Осветив крышку фонарем, я увидел на ней какое-то изображение, не врезанное глубоко, а видное только в прямом свете. Голова! Чудовище! Нет, у этой головы есть глаза, но форма черепа та же самая. Неужели эти звери существовали здесь тысячелетия назад? Человек, не знакомый с космосом, сказал бы, что это невозможно. Но мы видели множество миров и не все могли объяснить, с чем сталкивались там. Рисунок имеет отношение к чудовищу – я в этом не сомневался.
Но сейчас у меня нет времени для размышлений или исследований. Дайнан должен идти за помощью. Собрав все силы, я двинулся назад, к уступу.
Глава 9
Дайнан полез вверх, а я скорчился на узком уступе, обхватив руками Дагни. Стоны ее стали тише. Глаза полузакрыты; из-под опущенных век видны лишь белки глаз. Второй жезл, взятый из ящика, лежал у меня на коленях, свободную руку я прижал к ранам на груди.
Холод был ужасен. Нужно двигаться, чтобы оживить кровообращение, но Дагни висит мертвым грузом, а я слишком слаб. К тому же, хоть я и убил два чудовища, возможно, и другие прячутся за ледяными столбами.
Мысли мои замедлялись и путались. Я задремал, но где-то в мозгу прозвенел тревожный звонок. Не спать – это путь к гибели. Я стал прислушиваться. Даже здесь, мне казалось, что я слышу голос подземной реки.
Река... вода должна куда-то течь. Можно ли ей воспользоваться как дорогой наружу? Я не знал в лавовой местности ни одной большой реки. Но этот район Бельтана никогда тщательно не исследовался. В последнее время, когда людей осталось мало и большинство занято в лабораториях, вообще исчез интерес к тому, что лежало за пределами поселений. Охранялись, до определенной степени, только заповедники животных. Я думаю, мы впервые оказались в этой местности после ухода людей из крепости Батт.
Очевидно, река может вынести нас наружу. И если мы не найдем другого пути, придется воспользоваться этим.
Время шло, Дагни становилась все тяжелее и тяжелее. Я не запомнил время, когда Дайнан ушел, крикнув сверху, что он благополучно поднялся.
Поэтому часы ничего не говорили мне. Дорога назад была прямой – если только он не встретил еще одно слепое чудовище!
Но ведь он маленький мальчик, замерзший, измученный. От него нельзя ожидать такой же скорости, как от меня. Одной рукой я неуклюже пошарил в рюкзаке, достал тюбик с укрепляющим. В свете фонаря видно, что лицо Дагни запачкано той же пищей. Должно быть, Дайнан пытался покормить ее. Но когда я попробовал сделать то же, пища вывалилась из ее открытого рта; я понял, что и у меня ничего не выйдет.
Я высосал укрепляющее. У него сильный неприятный привкус, но оно должно поддержать силы в чрезвычайных обстоятельствах, и я заставил себя проглотить все. Дагни по-прежнему стонала. Время как будто остановилось.
Бесконечный день-ночь продолжала тянуться.
Меня поддерживала необходимость постоянно быть настороже. Я пытался зажать раны, нанесенные когтями зверя. Боль рассеяла туман, охвативший мозг. Время продолжало медленно тянуться, сверху – ни звука; хотя я и говорил себе, что еще рано, настроение падало. Скажет ли Дайнан, чтобы захватили необходимое оборудование? Почему я не сказал ему об этом? Надо было дать точные указания, перечислить все необходимое. Вряд ли Дайнан сумеет...
В этом, кстати, я ошибся. Когда они, наконец, пришли, я увидел, что Дайнан обо всем позаботился. Они принесли с собой веревки, с помощью которых мы спускали Лугарда. Тед спустился и закрепил петлю на Дагни, потом поднимался рядом с нею, а сверху ее тащили ребята.
Попытавшись двинуться, я понял, что настолько замерз и устал, что не смогу подняться сам; поэтому пришлось, скорчившись, ждать, пока Тед не вернулся и закрепил на мне ту же самую петлю. Веревка задела раны, я закричал и стонал до тех пор, пока петлю не переместили ниже.
Я, как мог, пытался подниматься сам, но это было бесполезно, подъем длился долго. Поднимавшим меня казалось, что я такой же тяжелый, как Лугард. Наконец я наверху, лежу лицом вниз, раны страшно болят, через силу мне удалось перевернуться.
Горел, ослепляя, один из прожекторов, который они захватили с собой.
Я закрыл глаза и пережидал боль, пока осматривали мои раны и отдирали присохшие к ним клочья одежды, которыми я останавливал кровотечение.
Наконец я почувствовал облегчающую прохладу – это к ранам приложили обезболивающее из медицинской сумки Боль отошла, нахлынула сильная слабость, я задрожал, но открыл глаза и увидел Аннет и Теда. За ними на полу сидела Гита, держа на руках Дагни; Прита вытирала лицо девочки и пытались влить воду в ее бесчувственный рот.
– Идти сможешь? – спросила Аннет, отчетливо выговаривая слова.
Неважно, могу ли я, – должен! Им будет тяжело тащить меня и Дагни.
