Меньше других «агатовцев» переживал за новый альбом Глеб. Причина на то у него имелась самая уважительная: 27 ноября на свет появился ещё один Глеб. Таня решила не полагаться на российскую медицину и рожала сына прямо в «Горках». Наверное, это был первый постоялец фешенебельного пансионата, заявившийся не через дверь. Таня заранее в специальном центре овладела искусством родов в воду и, позвав помощницу из этого центра, поудобнее устроилась в ванне своего номера. Она хотела, чтобы сын появился на свет непременно под звуки «Урагана», но процесс затянулся на 11 часов, так что акушерке пришлось прослушать новинку «Агаты Кристи» раз 10. Под какую именно папину песню наследник осмелился появиться на свет, история умалчивает.
Глеб никогда не считал себя хорошим семьянином. «Лично я не хочу иметь в семье никакого другого живого существа, кроме жены, разумеется, – утверждал он за год до рождения сына. – Жена – это то минимальное зло, которое может позволить себе индивидуум. Я даже к цветам тяжело отношусь, потому что я чувствую, что это совершенно другой организм и он мне враждебен». От прежних взглядов Самойлова-младшего мало что осталось, как только он узнал об обрушившемся на него счастье. Случилось это по телефону: Глеб находился на гастролях в Курске. А увидел сына он только 3 декабря. «Долго думали с женой, как его назвать. Решили: сын – свой человек, что ж его чужим именем крестить? Назвали Глебом. Будет теперь Глеб Глебович». Правда, поначалу малышу папины песни не нравились, видать, переслушал он их в первые минуты жизни. Засыпал Самойлов – самый младший исключительно под «В траве сидел кузнечик» – только эту детскую песню его мама с папой помнили до конца. «Сейчас я ощущаю, что в моей жизни появилась стабильность и большая радость. Даже не представляю, как я жил без сына. Природа берет своё», – делился с журналистами Глеб.
Вскоре после того, как на этаже «Агаты Кристи» в «Горках» появился новый постоялец, произошло ещё одно событие семейного характера: Вадик расстался с женой и дочерью. Сначала в разрыв никто не поверил – он в отличие от брата всем казался примерным семьянином и отличным отцом. «Ни с одних гастролей Самойлов не возвращался без подарка для Янки, – вспоминает Таня-старшая. – Он знал, что дочке очень нравится песенка "Jingle Bells", и в нашей комнате она играла постоянно: пусть у ребёнка всегда будет новогоднее настроение. Дочка была для него светом в окошке. Мне казалось, что ради неё он родину продаст».
Всё случилось донельзя банально: Таня каким-то женским чутьем поняла, что муж ей изменяет. Состоялся серьёзный разговор, во время которого Вадим пообещал разорвать все отношения на стороне. Когда Самойлов вышел покурить, на столе зажужжал забытый им пейджер. Бросив взгляд на экран, Таня прочитала, что именно Вадикова подружка пишет о ней. Это стало последней каплей: «Все уговаривали меня потерпеть, мол, всё наладится, но я не понимала, ради чего терпеть: прежних отношений быть не могло, а других мне не нужно. Да и человек стал совершенно другим. Мне и самой это иногда казалось диким, ведь я считала наши отношения непридуманными. Но дальнейшие события заставили меня гораздо более трезво взглянуть на нашу прошлую жизнь. Ведь он нам с Янкой сразу перестал помогать материально. Двух недель мне хватило на то, чтобы понять, что больше нам от него ничего не будет, и я начала искать работу. Нашла, но если бы не Паша Кадушин, который на первых порах помог с деньгами, нам пришлось бы совсем туго. Очень трудно было пережить это морально, потерять веру в человека. Я не понимаю, как он мог отрезать от себя и дочку тоже».
Вадим Самойлов с дочерью Яной
Фото Татьяны Самойловой
Вадик событие в своей личной жизни комментировал скупо: «Не все близкие готовы разделить постоянные странствия музыкантов, всю эту нагрузку. Моя бывшая жена не стала этого делать». При этом в интервью он часто упоминал о Яне: «Когда ей было восемь, она сказала, что её любимая песня – "Серое небо" из альбома "Ураган". Не самая лёгкая песня для ребёнка… Я был потрясён и ещё раз погордился ею». Маленькую дочь Вадик видел только во время нечастых концертов в Екатеринбурге…
В самом начале 1997 года альбом «Ураган» пошёл в народ. С обложки отпечатанного в Германии компакт-диска ползли девушка и мальчик. «В Питере есть уникальный ребёнок, – рассказывал Козлов о маленькой фотомодели. Его зовут Эдик, ему всего 7 лет. Он знает все наши песни наизусть, может цитировать их с любой строчки. Мы предложили ему сняться в нашем клипе "Два корабля" и поместили его фото на обложку».
Первыми с новой работой познакомились журналисты, которые быстро убедились, что она обманула их самые смелые ожидания. В 1995 году некто С. Чёрный писал в «Собеседнике»: «Восемь лет фанаты разводили руками: ну как же так, "Коварство и любовь" так не похожи на "Декаданс", а "Декаданс" – на "Позорную звезду"… Всё, успокойтесь! Теперь всё будет похоже на "Опиум". Могу спорить – Самойловы остановятся на "Опиуме"». На что бы ни спорил С. Чёрный, он явно проиграл: "Ураган" походил на "Опиум" разве что фамилиями музыкантов.
Журналисты были в растерянности, они не знали, как относиться к новой работе лучшей группы прошлого года. Ни в «Fuzz’е», ни в «Живом звуке» так и не появились рецензии на «Ураган». «Нормальные журналисты, столкнувшись с нашим ненормальным альбомом, растеряны и не знают, что о нём написать, – сокрушался Глеб. – Я слежу за прессой очень внимательно. Он прошёл незамеченным. Рецензии на незначительные альбомы встречаются в каждом номере, а "Ураган" принят бесшумно, не знаю почему. Журналисты ведь такие: пока презентации не произошло, пока фуршет не состоялся – незачем и писать об альбоме».
Фото Дмитрия Лекая (Журнал «Fuzz»)
Издания, отозвавшиеся на релиз, писали о нём скупо и мрачно: «Ещё больше мертвецов, ещё больше извращений, ещё больше войны, катастроф и урагана страстей. Мёртвые абсолютно все – влюблённый легионер, капитан, матросы и сам Ураган с мёртвыми глазами: "Не смотри в глаза, мёртвые глаза У-ра-га-на!" И не пытайтесь найти больше, чем там есть на самом деле. С какой стороны вы ни начнёте слушать, первые слова будут о мёртвом».
«Никто не хотел делать диск мрачным, – спорил с подобными оценками Вадим. – Более того, нам он таким не кажется. Я считаю, что "Ураган" – альбом достаточно жизнеутверждающий. Может быть, не с первого прослушивания, но он заставляет человека задуматься». «Это матросские, весёлые, залихватские песни, – объяснял потаённый смысл альбома Глеб. – Насколько они у нас вообще могут быть весёлыми и залихватскими».
Если такие аргументы не переубеждали собеседника, Вадим начинал серьёзный разговор: «Отсюда, из Москвы, могло казаться, что наши прошлые альбомы совсем не похожи на "Ураган". Но для меня этот альбом – продолжение прежней линии. Я не могу сказать, что в последнее время мы резко изменились, потому что китч и пафос диска "Коварство и любовь" тоже были очень вычурными. И этот интерес к себе, самокопание всегда в нас присутствовали. Просто с возрастом человек становится более закрытым, но в то же время и более искренним. А песня и должна быть искренней, честной. Поэтому наши альбомы меняются вовсе не в связи с конъюнктурой рынка, а только потому, что меняемся мы сами. "Ураган" – это слова взрослого человека. Глеб как поэт вообще сейчас сильно вырос. "Ураган" – очень хороший альбом. Я могу говорить об этом спокойно, потому что там нет моих песен. Мне кажется, что этот альбом – ступень в русской музыке. Я бы поставил его в один ряд с теми пластинками, которые в своё время произвели впечатление на меня: "Невидимка" "Наутилуса Помпилиуса", "Группа крови" "Кино" или "Энергия" "Алисы" – альбомами, которые становятся вехами. Я в этом уверен!»
