Весной 2001 года Глеб жаловался: «Нам не хватает третейского судьи между Вадиком и мной. Саша в творческом смысле выполнял в группе именно эту роль в спорах по поводу концепции альбома или песен. Я всегда рассчитывал на человека, с которым можно объединиться. А сейчас вот мы с Вадиком иногда просто не знаем, что дальше».
Что делать с Вадиком дальше, не знали и остальные «агатовцы». Самойлов-старший как будто потерял связь с реальностью. Всё, за что бы он ни брался, оборачивалось конфузом. Родители Козлова попросили переправить в Асбест Сашины вещи: коллекцию дисков, аудио-видео-аппаратуру и телевизор, который смотрел их сын. Вадик взялся за это дело. Спустя какое-то время Козловы перезвонили и поинтересовались, где же вещи. Оказалось, что Вадик отдал Сашино имущество каким-то своим знакомым в счёт уплаты своего долга. Эти знакомые и не подозревали об истории отданных им вещей. Узнав о ней, они сами отправили телевизор и диски в Асбест.
Общим собранием творческого, административного и технического персонала группы «Агата Кристи» Вадик был свергнут с поста руководителя коллектива. Официальным лидером то же собрание выбрало Глеба. Кроме того, было подготовлено письмо Кадушину, остававшемуся инвестором группы, о непродуктивной деятельности Самойлова В. Р. Благодаря своему избранию Самойлов Г. Р. узнал некоторые детали финансового положения «Агаты», поразившие группу до глубины души. Котов попытался поправить ситуацию: «Я хотел доказать, что мы ещё на что-то способны. Мне ответили, что нужен бюджетный план. Я научился составлять подобные документы, расписал, во сколько обойдётся альбом, во сколько – клипы… План понравился, под него готовы были дать деньги…»
Революционное бурление в «Агате» продолжалось недолго. Кадушин заявил, что очень уважает Глеба как поэта, композитора и музыканта, но обсуждать дела с кем бы то ни было, кроме Вадика, отказался: «Мы договорились и создали фирму на троих, подписав соглашение, что я получаю 34 %, а Самойловы – по 33 % со всех доходов группы, в том числе с концертов. Потом им стало не хватать денег, и я отдал им концерты, оставив за собой только права на альбомы». Всё вернулось на круги своя, и у административного руля вновь встал Вадик. После этой попытки переворота он с горечью заявлял: «Не могу сказать, что в жизни я соприкасался со словом "дружба" с большой буквы».
Неладно обстояли дела у Вадима и с другими чувствами. След Насти затерялся в коридорах наркологических клиник. В агитпоезде «Да!» завязался роман с журналисткой газеты «Московский комсомолец» Ириной Бобровой. Их связь продолжалась больше года и закончилась огромной статьей «КРИСТИ-анская любовь», опубликованной в «МК» 10 января 2002 года. Ирина решила ничего не скрывать от читателей. Лидер «Агаты Кристи» предстал в её статье самовлюблённым позёром и ловеласом, наркоманом и алкоголиком, не способным контролировать свои эмоции и склонным к суициду: «У Вадика Самойлова была хроническая нехватка денежных средств. Стабильная зарплата и гонорары с концертов уходили на долги, наркотики и тусовки… Самойлов порой не мог позволить себе снимать даже однокомнатную квартиру на окраине города… Вместе с Самойловым в мой дом приехал соответствующий колорит рок-музыканта – коллекция дисков зарубежного рока, домашний кинотеатр с огромными колонками, телефонные звонки с женскими голосами, немыслимое количество спиртного, постоянное отсутствие денег и депрессивное настроение… "Когда же я, наконец, сдохну", – так обычно начиналось утро рок-музыканта. У Вадика сильно подорвана психика. Несколько лет наркотического опьянения не прошли бесследно. Он ненормальный, всё время говорит о смерти… Вадим своим наигранным обаянием мог произвести благоприятное впечатление на любого встречного, а многие девушки прыгали к нему в постель, даже не задумываясь…»
Вадик спорил с подобной оценкой его личности, но делал это как-то странно. Отвечая на вопросы читателей «Комсомольской правды», он горячился: «Эта девушка, которая пыталась со мной жить, как только выпьет, превращается в другого человека. Мне приходилось держать её вниз головой с балкона, чтобы она пришла в себя. Она постоянно находится в полубухом состоянии. Только идиотка может написать такую грязь о себе». По словам же самой Ирины Бобровой, выход статьи Самойлов воспринял спокойно: «Он позвонил и поблагодарил за бесплатный пиар. Ни возмущений, ни угроз подать в суд не последовало. Да и как можно было ожидать хоть какой-то реакции от наркомана».
Вадим Самойлов на фестивале «Крылья» 17 июня 2001 года
Фото Игоря Верещагина
Семейная жизнь Глеба тоже не перенесла испытание наркотиками. Как признавался он сам, за последние пять лет он прокурил, пронюхал и проколол как минимум несколько квартир: «В процессе этих самоистязаний становишься непереносим для окружающих и для своей семьи тоже. Поэтому естественным образом всё вокруг распадается. Профессионально несчастный человек не может быть хорошо переносим в семье… Понимаю, что жене моей было тяжело терпеть меня такого. Когда я вернулся в реальность, было уже поздно что-либо менять. Мы уже были совершенно далеки друг от друга. Я же тоже из неполной семьи. Папа и мама разошлись, когда мне было двенадцать».
Маленький Глеб Глебыч редко видел отца дома. Он рано научился пользоваться видеомагнитофоном. Ребёнок включал любимую кассету с концертом «Агаты Кристи», строил самодельную сцену с колонками из кубиков, брал игрушечную гитару и, глядя на экран, изображал из себя папу. «Бесконечно мало я для него сделал, – казнил себя Глеб-старший. – Я отвратительный отец. Почти всю его сознательную жизнь я был в различных бессознательных состояниях. Кроме того, что я содержал семью и просто любил его, я ему ничего не дал».
При таком раздрае в личной жизни трудно было ожидать бурлеска от жизни творческой. «"Агата Кристи" того периода – это такая группа из трёх человек, которая не особо много гастролировала, не сильно дорого стоила, выступала в небольших помещениях, в основном в одних и тех же четырёх московских клубах перед одними и теми же двумя сотнями человек», – констатировал позже Вадим. Несмотря на и так уже сократившийся состав, до концертных площадок «Агата» добиралась не всегда в полном комплекте.
Однажды перед вылетом из Самары в Питер Вадик с кем-то загулял и не явился в аэропорт. В одном из клубных казино северной столицы Глебу и Андрею пришлось выступать дуэтом. Присутствовавшая в зале авторитетная публика даже не заметила, что на сцене кого-то не хватает. Вадик догнал родной коллектив только на следующий день перед фестивалем в латвийском Резекне и вёл себя как оскорблённый рок-герой, всеми брошенный в Самаре. В другой раз в клубе «Вагонка» в Калининграде пришлось обходиться уже без Глеба: он явился в аэропорт в невменяемом состоянии. Тело вручили Лене Евграфовой с просьбой положить его под ближайшую капельницу. И этот концерт дуэтом прошёл без эксцессов, а просветлённый Глеб вернулся в родной коллектив через три дня.
Самыми экстремальными оказались гастроли, на которые Котов отправился один. Предстояло выступать на фестивале в эстонском Палдиски, но улететь в Таллин прямым рейсом не получалось: накануне вечером «Агате Кристи» должны были вручить премию «Овация» как лучшей группе прошедшего десятилетия. Поэтому решили добираться на перекладных – ночным поездом до Питера, а оттуда фестивальный микроавтобус довезёт их до площадки. 25 мая 2001 года в ГЦКЗ «Россия» состоялась церемония вручения «Овации». Андрей ушёл с торжества пораньше, договорившись встретиться с братьями в купе поезда. К отправлению Самойловы не явились, телефоны их не отвечали. Поздно ночью Котов смог-таки дозвониться до находившегося в полуистерике Глеба.
