Во второй половине 2003 года «Агатой Кристи» была записана всего одна песня, да и та вызвала скандал. Михаил Козырев взялся за организацию новогодней программы на одном из телеканалов. В получившемся «Неголубом огоньке» удалось наполнить традиционную форму новогодних посиделок в студии новым смыслом. Приглашённые рок-звёзды перепевали попсовые хиты, причём опостылевшие шлягеры зазвучали весело и по-современному. Без «Агаты Кристи» такой концерт обойтись никак не мог. Однако у братьев до последнего момента не получалось выбрать песню для препарирования. 19 декабря, когда уже шли съёмки программы, Вадик вспомнил о «Маленькой стране» из репертуара Наташи Королёвой. Версию смастерили прямо дома за несколько часов. «Когда записывался первый куплет, когда я пропел фразу "Там ждёт меня красивый мальчик", я понял, что это будет угарная песня абсолютно, то есть такое запредельное, психоделическое произведение совершенно», – вспоминал Глеб.
Следующим вечером сняли телеверсию песни. Зрители в студии с ликованием встретили новое прочтение старого шлягера. «Я давно заметил, что если спеть попсовую песню на полном серьёзе, трагично, то из неё получается дико депрессивный хит, намного круче, чем у "Агаты Кристи", – говорил Глеб. – Ведь все самые попсовые песни о несчастной любви, только поют их под "умца-умца" и со счастливыми физиономиями. Поэтому попсовикам никто не верит. А нам, старым деприссоидам, поверили…»
Без восторга «агатовскую» переделку «Маленькой страны» встретил её композитор Игорь Николаев. В предновогодней спешке ни братья, ни руководство канала не успели подписать с ним необходимые бумаги, поэтому песня не попала на CD-сборник «Неголубой огонёк». Ещё больше Николаев огорчился, когда узнал, что его «Страна» исполняется «Агатой» на концертах. Пошли разговоры о судебной тяжбе, но Вадим был уверен в правильности своих действий: «На концертах "Маленькая страна" исполнялась по просьбам зрителей. Тайны мы из этого не делали, регулярно заполняли так называемые рапортички. Если причитающееся вознаграждение до Николаева не дошло, это вопрос к фирмам – организаторам концертов. Знакомый промоутер при нашем директоре дозвонился Игорю Николаеву, тот передал нам привет и посоветовал меньше читать жёлтой прессы».
Записью собственных песен Самойловы занялись в феврале 2004 года. Каким станет будущий альбом, пока не очень ясно представляли даже сами авторы. «Анализ нашего депрессивного состояния окончательно завершён, – обещал Глеб. – Альбом "Майн Кайф?" исчерпал эту тему. Мы поняли, что записали самую мрачную пластинку группы, и больше стонать о своих болячках нет сил и неинтересно. Хочется чего-то, если и не жизнеутверждающего, то по крайне мере жизнезащитного». Вадику тоже хотелось сотворить что-то светлое: «Это будет альбом о любви. О человеческих отношениях, об отношениях между нами, между какими-то абстрактными, придуманными персонажами, между фантазийными героями. В общем, темой альбома, наверное, будет любовь! А концепция уже, видимо, настолько в нас глубоко зашита, что он всё равно будет концептуальным».
Братьям чуть ли ни наугад приходилось выстраивать новые формы работы в студии. Дело было не в отсутствии звукоинженера – с техникой Самойловы управлялись отлично. Впервые при записи альбома отсутствовал Саша Козлов – их главный арбитр, чей голос раньше всегда оказывался решающим в творческих спорах. «Сейчас Глеб и я работаем каждый над своими песнями, а потом их суммируем в такую копилочку, – рассказывал Вадик. – Если раньше мы могли ожесточённо спорить, а все вопросы решались голосованием троих, то теперь, как бы мы ни обсуждали то, что делаем, окончательное слово всегда за автором. Но почти после каждой песни мы про себя говорим: "Саше бы это понравилось"».
Тот факт, что при новом подходе альбом вряд ли окажется выдержанным в едином стиле, Глеба не смущал: «Наверное, впервые придётся обойтись без жёсткого отбора песен – просто каждый напишет то, что напишет. Будем друг другу помогать, невзирая на то, нравится песня или нет. Конечно, получится кто во что горазд, но будем надеяться на общее мышление, которое, по идее, должно уже выработаться за 14 лет, проведённых вместе». Вадик успокаивал себя и потенциальных слушателей, что по формальным признакам альбом всё равно будет продуктом «Агаты Кристи»: «Песни очень разнообразные, хотя они, безусловно, в одном почерке, одном знаменателе по звуку, по настроению, по интонации, по форме, в конце концов: у нас жёсткая куплетно-припевная форма».
В результате с музыкальной точки зрения новый альбом получился несколько расхристанным. «В нём можно обнаружить отголоски всех стилей, которые мы когда-либо использовали, – говорил Вадик. – Что-то есть от киберпанка и от синти-попа. Получилась выигрышная смесь грозного тяжёлого современного звука и старомодной электроники. Но лично для нас это шаг вперёд».
Фестиваль «Нашествие», 2 августа 2005 года
Фото Светланы Забелиной из архива группы «Агата Кристи»
Тексты новых треков производили более цельное впечатление. Правда, Глебу не удалось окончательно порвать с тематикой своих прошлых сочинений: «Быть позитивными у нас просто не получается. Мы, наверное, ещё не настолько профессиональные лицемеры, чтобы писать песни в до мажоре, а чувствовать при этом совсем другое. Музыка все равно передаст наше истинное состояние». Тем не менее новые песни «Агаты» заметно отличались от прежних политической провокативностью и обилием разговорных словечек. «Почему бы не позволить себе изъясняться в пластинке тем языком, которым мы язвительно шутим между собой? – недоумевал Вадим. – Да, это отчасти провокация, но ничего запредельного там нет». Глеб высказывался более категорично: «Главное, что я ненавижу в этой жизни – "политкорректность". Творчество группы "Агата Кристи" и моё собственное, каким бы там попсовым или роковым его ни обзывать, – оно всегда будет провокационным».
На одну из скрытых в альбоме провокаций ещё до его официального выхода попался музыкальный критик Артемий Троицкий. 21 августа в эфире «Нашего радио» прозвучала песня «В интересах революции», обсудить которую и пригласили Артемия. Как вспоминает Антон Чернин, «Троицкий, классический левый интеллектуал, счёл этот твист антиреволюционным и обозвал братьев Самойловых "взбесившимися героиновыми Винни-Пухами". У меня хватило ума поставить это в эфир. Хорошо, что саунд-продюсер программы Андрей Куренков умудрился вырезать из эфира слово "героиновые". Иначе меня бы просто размазали и уволили. Но и так был страшный скандал. Оба брата взбесились, что их назвали "Винни-Пухами" – они уже к этому времени были очень стройными. Они звонили Козыреву, потом я звонил им – извинялся. Они приезжали, записывали ответ Троицкому. Историю мы смогли закончить миром».
Глеб ополчился на всех критиков: «Я болезненно реагирую на дураков, причём запредельных. Я и сам не особенно умный, но иногда перехлёсты бывают жуткие, а конструктивной критики я ещё не встречал. Чтобы умело критиковать, надо врубиться. А те, кто врубаются в "Агату Кристи", критиковать её уже не могут, – проверено временем».
