В 8-м классе Глеб впервые показал одноклассникам собственные песни, а в 9-м попытался создать свою группу. Но все школьные инструменты к тому моменту были разломаны, и затея заглохла. Писать стихи и песни он не прекратил. В 10-м классе увлёкся поэзией серебряного века, оказавшей большое влияние на его творчество. Так и оставшаяся безымянной группа Глеба даже пыталась записываться у него дома. Некоторые из сочинённых в школьные годы песен позже вошли в репертуар «Агаты Кристи». Среди этих вынутых из загашника номеров была «Сытая свинья»: «В исполнении школьного ансамбля звучала она совершенно по-другому, очень похоже на то, что пятью годами позже внедрила группа "Nirvana". Это была песня в две гитары, куплет очень тихий, кочумный, на три или четыре повторяющихся аккорда, а припев, наоборот, очень громкий. На гитаре включался "фузз", и на те же аккорды она шпарила, как типичный гранж. Но мы тогда это воспринимали как недостаток аранжировки и не поняли, что родили новый стиль».
Глеб Самойлов, 1988
Летом 1987 года Глеб окончил школу и рванул в Свердловск в университет: «Я поступал на исторический факультет, причём не по причине того, что мне это сильно нравилось, а потому что история была единственным предметом, который я знал. Первый экзамен был по истории, а я даже ничего сказать не смог – памяти вообще никогда не было». Неудачливый абитуриент вернулся в Асбест и стал работать в родной школе лаборантом химического кабинета – мыл загаженные старшеклассниками пробирки. Дело это не шибко интересное, да к тому же Глеба постоянно тянуло в Свердловск на радиофак, где репетировала «Агата Кристи».
Он и раньше часто бывал в их радиорубке. Все знали, что у Вадика подрастает талантливый младший брат. Уже на разблюдовке «Света» в титрах двух песен фигурирует «Г. Cамойлов» в качестве соавтора брата. Неудивительно, что осенью 1987-го Вадик обратился к Глебу с просьбой дать несколько песен в репертуар «Агаты». Он понимал, что группе необходим решительный поворот: «Варево в рок-клубе сильно на нас повлияло. Мне захотелось уйти от прежних длинных вещей в стиле прогрессив-рок в сторону более коротких форм. Сделать музыку более популярной».
После согласия Глеба поделиться своими песнями Вадик предложил брату попробовать поиграть в группе на басу. Саша Кузнецов без проблем уступил своё место на сцене Глебу, а сам остался звукоинженером группы: «Я никогда не ощущал, что бас-гитара – это моё. На самом деле я пересел за пульт спокойно и даже, можно сказать, с удовольствием». Самойлов-младший быстро вписался в коллектив, он частенько присутствовал на рекорд-сессиях в лаборантской, и партии баса ему были знакомы.
Приезжать из Асбеста на каждую из частых репетиций Глебу было трудно, поэтому в конце 1987 года в «Агате» фактически играли два басиста. Глебу за этот период удалось выйти на сцену дважды: «Мы выступали втроём. На Дне первокурсника УПИ во Дворце молодёжи мы играли под записанные барабаны. А к новогоднему вечеру в том же УПИ была уже записана часть подкладки ко "Второму фронту": барабаны, бас-гитара, часть клавишных и гитарных партий. В результате я там ничего не делал, только изображал, что струны дёргаю».
Подкладка, о которой говорил Глеб, то есть часть инструментальных партий для альбома «Второй фронт», была записана 20–24 декабря. Новый альбом хотелось сделать ударным, а удар невозможен без живого ударника. Свободного барабанщика в Свердловске не нашлось, и из Сургута вызвали молодого специалиста Мая. Ошарашенный Пётр совершенно не знал нового материала «Агаты», и Самойлов взялся за считанные часы разучить с ним барабанные партии. «Остались с Вадиком на ночь в 237-й, – вспоминал Май. – Он, большой специалист по мультиинструментализму, одной рукой на гитаре играл, другой клавишу давил, в микрофон что-то успевал напевать и мне подсказывать. За ночь мы 11 композиций как-то разучили».
Следующим вечером привезли из рок-клуба два магнитофона «Олимп», переделанных на 38-ю скорость, микрофоны и комплект стоек. Приступили к записи. Комната № 239, в которой должен был играть Пётр, оказалась запертой, и для барабанов пришлось сооружать шаткий помост из студенческих парт в другой аудитории. Несмотря на такой экстрим, за первую ночь удалось записать подкладки для двух песен. Глеб не смог вырваться из Асбеста, поэтому на басу играл Саша Кузнецов. Инструментальные партии остальных треков зафиксировали на плёнку за следующие две ночи. Затормозились только на композициях «Неживая вода» и «Пинкертон», на каждую из которых ушло по десятку дублей. Но в конце концов записали и их.
Май вернулся в Сургут на работу, а рекорд-сессию продолжили после новогодних праздников 4–8 января. «Последние три дня мы посвятили голосу и гитаре, – вспоминал Самойлов-старший. – У нас имелись два синтезатора – отечественный "Квинтет" и гэдээровский, взятый в рок-клубе. Единственным приличным звуком на этих клавишных был скрипичный. Отсюда наше знаменитое симфоническое звучание в ранних записях». На сведение всего записанного материала Самойлов и Кузнецов потратили две ночи.
Новый альбом оказался плодом коллективного творчества. Его авторами стало всё композиторское трио, прославившее «Агату Кристи» через пару лет. Кстати, Вадик, всегда любивший принцип «Ничто хорошее не должно пропадать зря», вставил в «Гномов-каннибалов» проигрыш, придуманный ещё год назад Аликом Потапкиным. В дело пошла и давно написанная «Пантера», переаранжированная почти до неузнаваемости. Альбом в целом производил впечатление чего-то мистически загадочного: туманно, опасно, но завораживающе. Лучезарный арт-роковый свет прошлого альбома из музыки почти исчез, мелодии потяжелели, аранжировки стали более выверенными, а тексты приобрели мрачноватую социальность.
В рок-клубе, куда первым делом принесли свежую плёнку, альбом понравился. Перед публикой «Агата Кристи» исполнила его 20 февраля 1988 года в актовом зале УПИ. Специально для этого выступления Май сумел вырваться из Сургута, а в химическом кабинете Глеба в ту субботу не было уроков. По всему институту висели плакаты: «Группа "Агата Кристи" приглашает своих друзей». Денег за вход не брали, поэтому случился аншлаг – в зал набилось около трёхсот зрителей, по большей части знакомые музыкантов.
«Агата Кристи» в радиорубке, 1988
Фото Николая Кононова (журнал «Комсомольская жизнь»)
На этом концерте Глеб впервые играл, сидя на стуле. Это не было имиджевой задумкой, просто «агатовцы» боялись, что близорукий Глеб сослепу запутается в многочисленных проводах на сцене. Идея усадить его на стул возникла в последний момент, но прижилась лет на семь, став фирменным приколом «Агаты» и порождая слухи и легенды.
Этот день, когда на сцене собрался стабильный состав группы, включавший всё её авторское трио, был чуть позже объявлен официальным днём рождения «Агаты Кристи». Все предыдущие годы музыканты стали называть «лабораторным периодом», обнулив и обкорнав таким образом собственную историю.
