На обратный курс они тогда ложились под завесой тропического ливня. Больше Зоя туда не рвалась.
— Крокодил не ловится, а кокос растет, — улыбнулась она.
Но сейчас вдруг захотелось вернуться на этот остров, но вместе с Глебом. С ним и на краю света было бы хорошо. И в Антарктиде бы она не замерзла, если бы он согревал ее там своим присутствием.
— Ты это серьезно?
— На отца блажь нашла. Он даже домик там поставил.
— Домик?
— Летний, без удобств.
— Бамбуковые стены, тростниковая крыша, — улыбнулся Глеб.
— Да нет, не тростниковая, обычная… Но там жить невозможно.
— Почему?
— Говорю же, без удобств.
— А зачем дикарям удобства?
— Дикарям? — Зоя завороженно посмотрела на Глеба.
Да, было бы здорово нарядиться в купальник из пальмовых листьев и прыгать с ним вокруг костра. Интересно, какое у него копье?
Зоя резко отвернулась от него, чтобы он не увидел, как заливается краской ее лицо.
— Ты бы хотела?
— Отстань!
— А я бы зажег… Тропический остров, пальмы, прекрасная Пятница…
— Это ты про Катю?
— Я же сказал, у Кати свой остров.
— Поэтому ты решил залезть на мою пальму?
— Это был сарказм? — Он посмотрел на Зою глазами учителя, который дает записному лоботрясу последний шанс на исправление.
— А если да?
— Но про пальму мне понравилось…
— Хочешь залезть? — спросила она.
— А ты? — Он не отводил от нее глаз, и Зоя снова залилась краской.
Но на этот раз она не отворачивалась.
— Насчет пальмы не знаю, но я уже точно куда-то влез, — сказал Глеб.
Он вдруг потянулся к ней, приближая лицо. Зоя запаниковала, подумала о том, что нужно отпрянуть от него. Но ее, напротив, потянуло к нему. А когда губы соприкоснулись в жадном поцелуе, она забыла обо всем.
* * *
События развивались со стремительностью скоростного поезда. Но дух на виражах почему-то не захватывало. Иван предложил руку и сердце, но Инна почему-то восприняла это как должное.
Она знала, что Некрасов четыре года оплакивал свою жену, отказавшись от соблазнов и удовольствий, которые могла подарить ему богатая жизнь. Он даже дал себе обет безбрачия и никого к себе не подпускал. А ей чертовски повезло, она смогла повернуть вспять эту реку, совершила невозможное, причем в самый короткий срок. Радость была, но дух не захватывало. Возможно потому что не любила Ивана.
Не любила, но согласие дала. Это произошло в ресторане, красиво, при свечах. Он был весь такой торжественный, да и она блистала, как бриллиант в перстне. Который он ей подарил. Сама была в восторге от собственного блеска.
— Теперь ты моя невеста, — сказал он, восхищенный, но вместе с тем и напуганный собственной смелостью.
— Это прелюдия к чему-то более важному? — усмехнулась она.
— К свадьбе, — кивнул он.
— А поближе?.. Я же вижу, ты чего-то хочешь.
— Да нет, не хочу… — Он отвел в сторону глаза. — Просто я подумал…
— Смелее.
Он кивнул и, собираясь с духом, посмотрел ей в глаза.
— Если ты моя невеста, ты могла бы жить в моей квартире.
— В квартире?
— Домой я тебя пока привести не могу.
А в городе у меня квартира, четыре комнаты, обстановка…
— Я согласна.
Инна решила не ломаться. Не стоит перегибать палку, которая и без того стонет от возникшего в ней напряжения. Три недели длятся их отношения, а они даже ни разу не целовались. Некрасов, конечно же, понимал, что Инна набивает себе цену. Но молчал. И даже сделал предложение. От которого глупо отказываться.
И ключи от квартиры она примет. И от машины тоже. Но в постель с Иваном ляжет не раньше, чем в первую брачную ночь.
* * *
В возвышенном смысле секс — есть единение душ. С точки зрения химии — цепочка химических реакций. Экономист мог бы назвать эта слиянием и поглощением. Но в любом случае секс — это секс. И таинство это оставляет в душе такой же яркий след, как, например, святое причастие. След этот не вытравить из памяти. Особенно, если это в первый раз. И по любви.
А у Зои это было впервые. И Глеб в этом нисколько не сомневался. И на простыне характерный след остался, и по ощущениям. А еще этот глупый вопрос:
— Ты меня презираешь?
— За что?
— Я не должна была…
— Что естественно, то прекрасно.
— Естественно, когда замужем.
— Ты в каком веке живешь?
— Есть вещи, которые ценятся во все времена.
— Скажи, что теперь я обязан на тебе жениться, — совсем невесело и без усмешки сказал он.
— А разве нет? — Зоя настороженно глянула на него.
— Нет.
— Как это нет? — Она поднялась и, опираясь на руку, гневно глянула на него.
Но Глеб качнул головой. Он для себя все уже решил и менять ничего не собирается.
— Ну ты и сволочь! — Сначала Зоя рухнула на кровать, а затем повернулась к нему спиной.
— Я же говорил, что не хочу зависеть от твоего отца.
— А кто тебя заставляет зависеть от него?
— Наш брак — это зависимость от него.
— Зависимость от него — это отговорка. Чтобы бросить меня.
— Мы могли бы жить в гражданском браке, — пожал плечами Глеб.
Глупо было бы не пользоваться преимуществами, которые предоставляли особые отношения с Зоей. У нее прекрасная квартира в центре города, машина, деньги на карманные расходы. Они могли бы жить вместе, учиться. Могли бы жить счастливо… Но жениться — нет, и точка.
— Да пошел ты! — Зоя ударила его пяткой в голень.
И угодила в болевую точку, но Глеб лишь улыбнулся. Это все мелочь по сравнению с теми ягодками, которые ждали его впереди. Иван Павлович будет отваживать его от дочери, Зоя, напротив, тянуть на себя. Разорвать его не разорвут, но приятного в этих пертурбациях мало.
Но и порвать с Зоей он уже не мог. Не надо было доводить дело до греха, если он такой правильный… Но ведь он пытался. Даже с Катей закрутил. А все равно притянуло к ней. Может, Зоя и не редкой красоты девушка, но было в ней что-то необыкновенное…
Входная дверь вдруг открылась, в прихожую кто-то зашел. Зоя услышала, вскочила, бросилась за одеждой. Поднялся и Глеб. Вдруг это грабители, лежа с ними не сладить.
