— И никаких больше вечеринок… Если только дома… Давай сегодня… Давай прямо сейчас… Затопим баньку, будем есть шашлыки… Шампура у тебя крепкие, не гнутся…
Некрасов промолчал. Он и хотел вернуться душой к своей покойной жене, но и от Инны отказаться не мог. А она знала, как сделать так, чтобы он смог почувствовать себя настоящим мужчиной. И он очень хотел чувствовать…
* * *
Кефаль шла не торопливо, даже как будто наслаждаясь тишиной и спокойствием лагуны, огороженной от океана целой коралловой грядой. На самом деле Глеб не знал, как называется эта рыба, но уж больно она похожа была на черноморскую кефаль. Но в Черном море он подводной охотой не занимался, а здесь — пожалуйста.
Стая неспешно повернула, серебряные бока ярко блеснули в лучах солнца, достававших до самого дна. Глебу, чтобы выстрелить, тоже пришлось сменить направление. И сделал он это быстро, тихо. И выстрел оказался точным.
На берег он выходил с трофеем. В одной руке подводное ружье, в другой — такая же длинная, но более тяжелая рыбина.
— Ужин подан! — засмеялся он, бросив рыбину Зое под ноги.
Она загорала под зонтиком, в шезлонге. В доме нашлось много чего полезного для пляжного отдыха. И для рыбного дня много чего нужного — ружье, удочки, даже сети. Если вдруг с припасами что-то случится, всегда можно перейти на подножный корм. Вернее, на подводный.
— Рыба в кокосовой стружке? — улыбнулась Зоя.
— С кокосами туго… — усмехнулся Глеб. — Ветра нет.
Кокосы здесь почему-то не росли. То ли не сезон, то ли неурожай. Глеб еще не разобрался что почем. Зато анекдот мог рассказать. «Как вы кокосы собираете? — Не собираем, они сами от ветра падают. — А если ветра нет? — Тогда неурожай».
— Тогда с ананасами, — кивнула Зоя.
А с ананасами у них полный порядок. Целых четыре банки в запасе. И тушенка есть, и крупы, и всяких приправ изобилие. И порошок есть. Горчичный. Был еще и взрывчатый. Глеб зарядил порохом два ружья, которые соорудил на всякий случай. Ружья гладкоствольные, пули круглые, но стреляют вроде безотказно и метко. Только вот охотиться не на кого. Даже дикарей-людоедов и тех нет. Но запас, как известно, карман не тянет.
Рыбу приготовил он. Разделал, обжарил, подал к столу. Ужинать они сели на террасе. Вечер плавно перетекал в ночь, на небе зажигались звезды. А звездная панорама здесь — планетарий отдыхает. В лесу смеялась какая-то птица, что-то цокотало и даже трещало. Но это вполне естественные звуки. Не обратил бы Глеб внимания и на рычание генератора, если бы тот работал. Свет им пока не нужен, телевизор они не смотрят, так что незачем зря жечь бензин. Горючего немного, нужно экономить. Вдруг катер за ними не придет, а без электричества даже телефон не подзарядишь.
И все же мотор вдруг заработал.
— Слышишь? — навострив ухо, спросил Глеб.
— Яхта?
Действительно, судя по звуку, к берегу подходило какое-то судно. Подходило издалека, постепенно, с нарастанием звука приближаясь.
— За нами еще рано… — сказала Зоя.
Она поднялась, спустилась с крыльца. И Глебу интересно было глянуть, кто там причалил к берегу, но прежде, чем покинуть свою обитель, он взялся за ружье. Береженого, как говорится…
Но никакого катера не было. И звук исчез еще до того, как они прошли половину пути. Исчез, как будто в море захлебнулся.
На берегу их ждал только шум волны, бьющейся о коралловые рифы.
— Может, катер утонул? — спросила Зоя.
С моря дул мокрый ветер, ей стало зябко, она прижалась к Глебу. А может, ей стало еще и страшно. Ночь ясная, небо освещено на всю глубину вселенной, а море не просматривалось даже до горизонта. И что там за рифами, не видно. Может, там тонет яхта. Или моторная, или парусная. А может, где-то за скалами идет по ветру «Летучий Голландец» с жуткими пиратами на борту.
— Что, если это был катер-призрак? — спросил Глеб.
— Призрак? — Зоя прижалась к нему еще крепче.
— Корабль-призрак высадил призрак-десант.
— Ну и шутки у тебя.
— С боевыми призрак-дельфинами.
— Да ну тебя!
— Или призрак-акулами… Сейчас проверим!
Глеб разделся, зашел в море. И воздух теплый, и вода прогрелась за день — хорошо.
— Вроде спокойно.
— Нет там никаких акул! — мотнула головой Зоя.
— И все равно страшно.
— Кому страшно? Мне страшно? Не дождешься!
Она сняла футболку, шорты, с разбегу врезалась в воду. Глеб поймал ее, сгреб в охапку.
— Граждане! Помогите, акула! — громко, но без крика сказал он.
— Где акула?
— Помогите, акула! — Он перешел на фальцет, как будто его оскопили.
— А вот врать нехорошо!.. — засмеялась Зоя. — Все у тебя на месте!
— Не на месте, — мотнул он головой, прижимая ее к себе.
Она приняла его движение, поймала момент, закрыла глаза.
— А теперь? — пробормотала она.
Глеб улыбнулся. В тропиках много всяких вредных разностей. В той же воде можно наскочить на морского ежа или еще на какую-нибудь колючку, нарваться на электрический разряд или просто обжечься о медузу. Но сейчас эти мелочи не имели для них никакого значения.
* * *
Инна давала обещание мужу, и она его сдержит. Никаких больше ночных клубов, и никаких больше в них Леонов. Не будет она спать с ним ночью… Но про день она ничего не говорила. Значит, днем можно.
А Леон раскочегарил свой паровоз на всю катушку, Инна сама чувствовала себя топкой, в которую нещадно вбрасывали уголь. И еще она чувствовала себя гудком, из которого пар выдавливал протяжные звуки. Они вошли в темноту, в дыму и с треском прошли через нее, наконец, в глаза ударил тот самый свет, который бывает в конце тоннеля. Весь пар вышел, поезд остановился. Инна замерла в тревожном ожидании, когда он покатится назад.
— А если Ваня узнает? — спросила она.
— Плевать. — Леон вынул из пачки сигарету, закурил.
— Он следил за мной…
— Он должен был понимать, что ты ему не принадлежишь.
— Ну да, ты сдал меня в аренду, — невесело усмехнулась она.
— Это очень дорогая аренда.
— Да, только платить нечем.
— Не понял.
— Если мы разведемся, мне достанется гулькин пук.
— Но ведь он же не хочет разводиться.
— Он сам не знает, чего хочет… Колбасит его по жизни. И я в этом виновата.
— По жене тоскует?
— Совсем свихнулся.
— Надо его к ней отравить.
— Здоровье не позволяет… — хмыкнула Инна. — Хорошее здоровье.
