— Смотри, что это? — встрепенулась Зоя, рукой показывая на подъезд.
Глеб сам удивился, увидев Леона, которого вели под руку два парня в штатском. За ними шел мужчина средних лет. Короткая стрижка и выправка выдавали в нем служивую жилку. Подъехала машина, Леона запихнули туда по всем правилам полицейской науки. Глеб видел этих людей, в подъезд они входили сами по себе. И делали они это, чтобы не привлекать к себе внимания. Может, потому и Леона смогли застать врасплох.
— Не думала я, что Ковригин выполнит свое обещание! — Зою распирало от восторга.
— А он обещал?
— Сказал, что во всем разберется… Может, все-таки обнаружили яд?
— Очень может быть.
— Инну тоже арестуют!
— И завещание признают недействительным.
Глеб любил Зою и рад был бы жениться на ней как на бесприданнице. Но его устраивала и богатая невеста. Ничто человеческое ему не чуждо.
— Да, только отца не вернуть, — вздохнула Зоя.
Глеб кивнул. Инна действительно могла отравить Некрасова, и если это так, то ей самое место в тюрьме. Лет пятнадцать на покаяние было бы в самый раз…
* * *
Следователь Ковригин смотрелся очень убедительно. Ни дать ни взять, карающий меч правосудия.
— Инна Васильевна, вы сколько угодно можете отрицать свою вину, но факты против вас. Ваш муж был отравлен, и экспертиза это подтвердила… — Ковригин смахнул со стола скрепленные листы бумаги, но тут же, небрежно разжав пальцы, выронил.
— Чем он был отравлен?
— Яд растительного происхождения.
— Я вам не верю.
— Тогда попробуйте поверить… — Ковригин заглянул в свои записи. — Арскому Леониду Александровичу.
— Мы с ним давно уже расстались.
— Но это же не значит, что ему нельзя верить. А он задержан и уже дает показания.
— Я вас не понимаю.
— А он все понимает. И сваливает всю вину на вас.
— Какую вину?
— Вы отравили своего мужа.
— Он все врет.
— Вы можете рассказать, как все было на самом деле.
— Я ничего не знаю.
— И то, что Арский пытался убить Зою Некрасову, тоже не знаете?
— Без понятия.
— Его люди проникли на остров, где Зоя Некрасова отдыхала со своим парнем.
— Не знаю ничего. — Инна вскинула голову, настраиваясь на борьбу с обстоятельствами, которые ополчились против нее.
Леон предупреждал ее, что, если вдруг, держаться нужно до последнего. Даже приговор суда не должен стать причиной для чистосердечного признания. И еще он предупреждал о коварстве ментов. Нельзя им верить, ни в коем случае нельзя. Тем более что Инне и не оставалось ничего иного, кроме как молчать.
— Но эти люди знали, где находится остров. И что Зоя Некрасова там…
— Где эти люди?
— Мы проведем очную ставку, — не задумываясь, сказал Ковригин.
Он всем видом давал понять, что ему известно все. И вид этот такой убедительный. Инне пришлось приложить максимум усилий, чтобы отказать ему в доверии.
— Хорошо. Но только в присутствии адвоката.
— Конечно.
— И сейчас мне нужен адвокат.
— Разумеется. — Ковригин торжествующе смотрел на нее.
Похоже, он не сомневался ни в ее виновности, ни в своей победе. Инну охватила паника, но все же она не стала предавать себя.
— Пока не будет адвоката, я не скажу вам ни слова, — расправляя плечи, сказала она.
В конце концов, она единственная наследница самого Ивана Некрасова, и никто не смеет обращаться с ней как с какой-то дешевкой.
Глава 8
Цветочное царство в отдельно взятой оранжерее. Даже на острове не было такого изобилия, как здесь. Все цветы в идеальном состоянии, но Зоя почему-то так не считала. Завяли у нее цветы, потому что у Инны дурная аура. Третий день Зоя пропадает здесь, пытаясь вернуть цветник в прежнее состояние.
Глеб был в оранжерее редким гостем, но уже разбирался в сортах. И знал, что махровую ромашку называют бешеной маргариткой, а путают с хризантемой. Пионы здесь, астры, рудбекии, клематисы…
— Ты сама еще не зацвела? — спросил Глеб, обняв Зою за талию.
— Не зацвету. Но расцвету! — Она растопырила пальцы в резиновых перчатках. — Как только Инну посадят!
— А посадят?
Инну взяли под стражу. Одно это указывало на то, что ей предъявлены серьезные обвинения. Но не все так просто.
— Ковригин обещал.
— А доказательства?
— И так все ясно.
— Не ясно. Следов отравляющих веществ в организме не обнаружено.
— А завещание? Не мог отец его переделать, иначе как под давлением.
— Нотариус не заметил никакого давления.
— Нотариус в сговоре.
— Как это доказать?
— Давай ты не будешь портить мне настроение! — поморщилась Зоя.
— Будем надеяться на хорошее…
— Я не хочу думать о плохом… Посадят Инну или нет, но завещание признают недействительным.
— Кто тебе такое сказал?
Зоя вздрогнула, услышав голос Инны. Она входила в оранжерею под барабанный цокот своих же каблучков. Яркая, свежая и такая же красивая, как ядовитый цветок.
— Ты как здесь?
— Да нет, это ты как здесь? — жестко спросила Инна.
— Я в своем доме. — Зоя жалко глянула на Глеба.
Она нуждалась в его поддержке, и он кивнул, но что это могло изменить? Завещание существовало, и, если Инну выпустили, значит, в его подлинности уже не сомневаются. А что он еще мог подумать?
— Это мой дом! — отрезала Инна.
Она непримиримо смотрела на Зою. На Глеба же вовсе, казалось, не обращала внимания.
— Но это не так…
— Так!.. И делиться с тобой я не буду!
— Я и не прошу…
— Ты требуешь! Поэтому я четыре ночи провела за решеткой… Ты думаешь, я тебе это прощу?
— Я тебя не сажала…
— А чего ты оправдываешься? Страшно?
Зоя снова глянула на Глеба в поисках защиты.
— Глеб, избавь меня от этой женщины, — попросила она.
— Ты просишь меня убить? — возмущенно вскинулась Инна.
Глеб качнул головой. Инна, конечно же, не так поняла Зою. Никто никого убивать не собирался. Да и не смог бы он.
— Глеб, ты хоть понимаешь, с кем ты связался? — Инна посмотрела на него с острым укором.
