Несмотря на ночные проказы англичан, дальше ехали как в мирное время, не сбавляя скорости. Автострада была пуста, лишь изредка попадались навстречу военные грузовики. Мотор работал усыпляюще ровно.
Вальтер достал из лежащего рядом портфеля лоснящийся глянцевой бумагой конверт, осмотрел его с обеих сторон и засунул в нагрудный карман. «Так будет надежнее», — подумал он и невольно вернулся мыслями к началу дня.
Как и было оговорено по телефону, ровно в десять он появился в приемной главы кельнского «Штайн-банка».
— Шеф уже ждет вас, — с загадочной улыбкой встретила его секретарь, давая понять, что знает больше, чем может сказать.
Когда Шелленберг переступил порог святилища, глава богатейшего в Европе частного банка барон Курт фон Шредер, подписывая одну за другой деловые бумаги, поднял на вошедшего взгляд.
— О, Вальтер! Извини! Сейчас вот закончу с этой писаниной, и мы спокойно займемся делом. Присаживайся.
Шелленберг занял предложенное ему место и, наблюдая некоторое время за тем, с какой тщательностью банкир выводил свою подпись крупно и витиевато на каждом документе, вспомнил сказанное однажды отцом: «Чем мельче человек, тем крупнее его подпись».
Шредер этих слов не слышал и продолжал старательно, размашисто и крупными буквами выводить свою фамилию. Подписав последнюю бумагу, он облегченно вздохнул и переместился из-за стола в уютное кресло.
— Дорогой Вальтер, ты оказал финансовому сообществу неоценимую услугу. Значительные средства, оказавшиеся в рискованной зоне, были перемещены благодаря твоей информации в надежное место, другими словами — спасены.
— Что ж, я рад.
— Радоваться будем вместе. Ты нам предоставил полезную информацию, мы тебе в ответ приготовили приятный сюрприз, — с этими словами Шредер подошел к сейфу, вынул оттуда запечатанный конверт и вручил его Шелленбергу. — Это — наша благодарность за твои усилия. Все условия пользования счетом там же, в конверте, а будешь ли ты ставить в известность твое руководство — решать тебе. Мы же со своей стороны гарантируем полную тайну вклада — это основа нашего дела.
— Благодарю за такую приятную неожиданность. Жаль лишь, что она может быть чревата тяжелыми последствиями. Если американский маховик раскрутится, то ценой тому станут жизни многих немцев.
— Что поделаешь, Вальтер, — взмахнул обеими руками, взывая к Богу, банкир. — Как говорится, каждому свое.
* * *
Автомобиль весело бежал по бетонным плитам автострады, едва слышно постукивая колесами на температурных швах.
Шелленберг ткнул большим пальцем в то место нагрудного кармана, где покоилась, уложенная ближе к телу, плата за своевременно оказанную услугу. Размер ее в возбужденном воображении Вальтера, колебался весьма серьезно. Он не спешил распечатывать конверт.
Выбор места для вскрытия тайны тоже оказался непростой задачей. Семейный очаг, выбранный им поначалу, был заменен на служебный кабинет, который после некоторого размышления, уступил место заведению Бригит.
Вальтер отпустил водителя и вошел в хорошо знакомый дом, окруженный вековыми деревьями, усыпавшими все вокруг своими опавшими листьями.
— Если можно, в «одиночку» и бокал красного, — попросил гость, целуя в щечку хозяйку.
Чистенькая маленькая служебная комнатка с одним окном, небольшим столом и двумя стульями идеально подходила для интимного действа.
Большой бокал старого венецианского стекла, наполненный красным вином, появился тут же. Хозяйка сразу вышла, пообещав вскоре вернуться. Все складывалось идеально для таинства вскрытия конверта. И вот оно, вожделенное мгновение.
На первой извлеченной из конверта странице оказался длинный перечень отчислений в пользу государства и еще каких-то маловразумительных учреждений, на которых он не остановился и сразу опустил взгляд в правый нижний угол, где под жирной чертой были выбиты шесть оглушивших его цифр — 912 625 рейхсмарок, к которым мелким шрифтом добавлялась совсем мелкая сумма — 65 пфеннингов.
Существенной роли для клиента они не играли, но подчеркивали щепетильность и кристальную честность банка в отношениях с клиентами.
Вальтер еще раз пробежал взглядом по бумаге и ощутил, как испарина распространилась по телу.
«Это же миллион!» Ни одно другое сочетание цифр до сих пор не производило на него столь разящего впечатления, хотя и прежде ему приходилось иметь дело с подобными суммами, организуя отчисления солидными иностранными компаниями, представленными в Германии, весомых влияний в фонд друзей рейхсфюрера Гиммлера.
Кстати, эти старания весьма сблизили его со вторым человеком в Германии. Но то были чужие, абстрактные деньги, о которых он имел абстрактное представление. А тут — его собственные, которые, обналичив, сразу же можно положить себе в карман и, доставая каждую следующую купюру, обрести цепочку неземных наслаждений!
Отрезвил лишь один коварный вопрос — докладывать Гиммлеру о полученном вознаграждении или можно умолчать?
Тут ему вспомнился скандал, разразившийся с генералом Фрицем Тиле. Войдя в совет директоров филиала американской компании «ИТТ» в Германии, генерал получал солидное денежное содержание. Узнав об этом, старейший член нацистский партии, министр почт Вильгельм Онезорге и личный друг фюрера, доложил тому, что Тиле живет на деньги противника Германии.
Реакция была яростной — фюрер приказал сорвать с генерала погоны и отправить рядовым на Восточный фронт. Гнев фюрера, как всегда, оказался скоротечным, погоны генералу удалось сохранить, равно как и служебное кресло. Поговаривали, что решающую роль в нейтрализации конфликта сыграло вмешательство Гиммлера, который поначалу затянул исполнение воли фюрера, а затем и вовсе уговорил его сменить гнев на милость.
С другой стороны, мучаясь вопросом «докладывать — не докладывать», Вальтер вспомнил о том, как развивались события в совсем недалеком прошлом, когда ему пришлось приложить немало усилий для того, чтобы убедить банкира Шредера пожертвовать первый миллион в фонд рейхсфюрера. Тогда Гиммлер ограничился тем, что пожал ему руку, сказав: «У вас, Вальтер, несомненный талант уговаривать солидных людей совершать полезные для нас поступки».
Сегодня скорее всего повторится то же самое. С небольшим изменением: вместо пожатия руки возможно похлопывание по плечу стоимостью почти в миллион рейхсмарок.
Говорят, вино помогает устранить сомнения. Вальтер взял непомерных размеров бокал, наполненный щедрой рукой Бригит, и осушил его залпом до дна.
Давно уже больная печень, мужественно переносившая прежде наносимые ей алкоголем удары, теперь вдруг взбунтовалась, возмущенная пренебрежительным отношением ее владельца к советам врача.
— Вальтер, что с тобой? Тебе плохо? Да на тебе лица нет! — растерялась вошедшая Бригит. — Опять приступ?
— Да вовсе нет. Все наоборот, я просто стал очень богат.
