* * *
Забросив солидную порцию воды в залив, океан утихомирился.
Карин и Генрих неспешно шли вдоль берега, изредка нарушая тишину негромкой фразой. Берег был более словоохотлив, унося все городские шумы к морю, где их сразу поглощала всеядная морская пучина.
Пребывание вдали от всего, на берегу теплого, но бурного моря, предполагает общение с какими-то экзотическими духами.
В тот вечер он предстал в облике мальчишки лет десяти, синеглазого и черноволосого, явившегося то ли со стороны моря, то ли пришедшего со стороны суши.
— Мадам, — начал он на смеси французского и баскского, — уверяю вас, прогулка у моря прекрасно сочетается с дарами моря на ужин. К вашим услугам мой ресторан, лучший на побережье. Можете занять столик в нашем уютном зале или на свежем воздухе под навесом.
— Пожалуй, мы последуем твоему совету, — любезно согласилась на хорошем французском мадам, чем бесконечно обрадовала парнишку.
Указывая дорогу и вежливо пропуская гостей вперед, он проводил их до входа в заведение и, представив выбежавшему навстречу официанту, отошел в сторону.
Карин по достоинству оценила тактичное поведение молодого человека и сунула ему в ладонь монету. Слегка склонив голову в благодарность, тот мгновенно исчез.
Официант предложил им уютное место чуть поодаль от троих шумных мужчин, которые на мгновение затихли, но, услышав французскую речь, вновь продолжили громкую дискуссию на родном немецком.
Иностранцы, оказавшись в чужой стране, часто впадают в заблуждение, будучи уверенными в том, что никто вокруг их понять не может, а потому ведут застольный диалог громче, чем это необходимо.
Вместе с подносом, полным самыми диковинными обитателями моря, за столом у шумной компании появился четвертый немецкий гость.
— Как наш морской лев? — поинтересовался тот, что сидел у края стола, отодвигая опустошенные пивные кружки в сторону.
— Сидит в шезлонге на террасе, смотрит в сторону залива и медитирует.
— Пусть порадуется напоследок. Атам, кто знает…
— Не оставляй его одного надолго. Не приведи судьба, исчезнет! Нам головы одним махом снесут!
— А головы нам зачем? Нас ноги кормят.
И тем не менее перспектива лишиться пусть и не самой важной, но нелишней части тела, заставила вновь пришедшего спешно проглотить внушительный кусок какого-то морского зверя и, щедро запив непонятное блюдо пивом, быстро вернуться к выполнению служебного долга. У двери он обернулся и сообщил оставшимся:
— Завтра объект выезжает на юг, билеты заказаны на поезд до Малаги.
Оставшиеся за столом явно загрустили, желание говорить пропало. Из сочувствия к себе они еще заказали пива и выскребли всю рыбу с блюда, оставив нетронутым лишь скелет. Затем, расплатившись каждый за себя, разошлись.
Под навесом стало поразительно тихо, хотя остальные посетители продолжали беседу.
Принесли салат из креветок, заправленный свежим оливковым маслом местного производства и лимоном. Первое молчание нарушила Карин:
— Я должна предупредить адмирала об обстановке, которая складывается вокруг него. Когда я была еще совсем ребенком, он часто бывал у нас, брал меня на руки, и мы подолгу во что-нибудь играли. Мама обожала его, а с папой они подолгу беседовали, сидя у камина. Дядя Вильгельм командовал тогда подводной лодкой, бывал во многих частях света и был, к тому же, прекрасным рассказчиком.
Карин немного подумала, покачала головой и решительно согласилась сама с собой. Она поманила пальцем зазывалу, маячившего у входа.
— К вашим услугам, мадам!
— Мог бы ты передать записку господину, сидящему на веранде, но так, чтобы никто…
— Мадам, — лучезарно улыбнулся тот, — молчание входит в стоимость оказываемых мною услуг! И хозяин тоже ничего об этом знать не будет.
Карин вырвала лист из блокнота и быстро написала на нем по-французски: «Очень соскучилась, мечтаю о встрече. Преданная тебе с детства Луиза». Сложив листок вдвое, она сунула его в руку ожидавшего служки. Потом протянула ему купюру.
— Это задаток. Выполнив задание, получишь такую же.
Последние слова парень вряд ли расслышал, уже метнувшись к цели. Вернулся он скоро, сияя от восторга.
Карин развернула тот же листок, но сложенный вчетверо.
«На выезде из Кордовы бензоколонка, за ней таверна «Дон Кихот». 21-го с 12 до 14».
— Молодец, ты выполнил все условия, — заулыбалась Карин, протягивая обещанную купюру.
* * *
На улице внезапно и заметно похолодало. Хайнц припарковал машину чуть поодаль от входа в таверну «Дон Кихот», укрывшуюся от дороги за несколькими оливковыми деревьями. Карин накинула на плечи клетчатый плед, вышла из машины и тут же исчезла за дверью, украшенной тяжелым медным кольцом.
Она заняла столик у окна, села спиной к двери и заказала вина, к которому подали тарелку со смесью сухофруктов и грецких орехов. Кроме нее в таверне оказались лишь пожилая супружеская пара, а также молодой человек в форме почтового служащего. Царила усыпляющая тишина. У пожилой пары за десятилетия совместной жизни исчерпались все темы для обсуждения, а молодому телеграфисту говорить и вовсе было не с кем.
Ждать пришлось недолго. Войдя в помещение, адмирал уверенно направился в сторону Карин.
— Ну, здравствуй, моя дорогая! — послышался голос за ее спиной.
Карин обернулась.
Невысокий голубоглазый мужчина грустно улыбался. Темная фетровая шляпа с широкими полями и длинное, скроенное по последней моде пальто из тонкой шерсти заметно подчеркивали его и без того небольшой рост.
— Дядя Вильгельм! Здравствуйте! Рада видеть вас в здравии и…
— Скажи, как папа? — прервал он, снимая пальто и усаживаясь за стол.
— Спасибо, хорошо. Когда меня нет, сидит в нашем домике под Берлином один и целыми днями читает все, кроме газет.
— Передай ему, когда вернешься, привет от «морского волка», как он меня всегда в шутку называл, да и скажи, что зубы у зверя еще целы и отточены, но отдельные уже шатаются. Что поделаешь — такова судьба каждого, переступившего пятидесятилетний рубеж.
— Вы готовы сделать заказ? — вкрадчиво спросил бесшумно подкравшийся к ним хозяин таверны и официант в одном лице.
— Креветки в оливковом масле, только без чеснока, — сказала Карин.
— А вам как всегда?
— Да, но сегодня тоже без чесночного соуса.
— Скажите, дядя Вильгельм, как ваши дела, только говорите правду!
— Если откровенно, то мы подошли к первой фазе гибели империи с обычным финалом: победителя на трон, побежденного на эшафот. А пока мы будем пожирать друг друга. Пир людоедов уже начался.
