— Итак, будем подводить итог. На сегодняшнем этапе войны пристальное внимание за перемещением капитала, работающего на противника, становится не менее важным, чем добывание данных о передислокации крупных воинских соединений на фронте. Исходя из этого, я дал указание руководству разведки поблагодарить от моего имени наших людей, взявшихся за решение этой крайне важной для нас задачи, и просил стимулировать их активность в этом направлении.
Переход к следующей теме был обозначен короткой паузой для двух традиционных глотков воды.
— Некоторым кажется, что в нынешнем хаосе акценты, расставленные в политэкономии нашими гениальными предшественниками, смещаются в непредсказуемом направлении. Это неверно. Законы диалектики и политэкономии объективны. Изменилось лишь пространство, в котором они действуют. Чтобы не быть голословным и в подтверждение уже сказанного, предлагаю поставить эксперимент.
Наступившей паузе мог позавидовать любой протагонист сценического искусства.
— Скажите мне, сколько, когда и куда было вложено денег вчера, и я скажу вам, что произойдет там завтра.
Не сомневаясь в гениальности сказанного, Сталин заулыбался, обнажив пожелтевшие передние зубы.
* * *
Скрип тормозов и визг трущейся об асфальт резины вывели Вальтера из состояния сонного небытия.
— Простите, господин бригадефюрер, откуда-то незнакомая воронка появились, пришлось затормозить.
— Ты фронтовик, Людвиг, и удивляешься, что откуда-то берутся воронки! Отвечаю — от разорвавшейся бомбы.
Людвиг согласился с шефом.
— Скажи лучше, где мы находимся?
— Выехали на окружную дорогу.
Вальтер воспринял новость о приближении к дому без особого энтузиазма. Причину того он себе толком объяснить не мог, скорее всего потому что не хотел.
Жизнь его внешне выглядит вполне респектабельно. «Более чем удачная карьера, хороший дом, — конечно, замку Геринга не чета, но в престижном районе Берлина, материальный достаток тоже, конечно, несравнимый с рейхсмаршалом. Но надо смотреть на вещи трезво — он на семнадцать лет моложе рейхсфюрера и времени наверстать упущенное еще более, чем достаточно. Кстати, можно считать, что сегодня под это был заложен первый краеугольный камень. Если, конечно, Шредер… Ну, да ерунда! — Вальтер отмахнулся от назойливой идеи не только в мыслях, но и жестом руки. — Эти высокородные «фоны» еще не научились лгать, а когда научатся, мы публично перестанем им доверять».
От того, как замечательно все выстраивалось у него в голове, стало куда легче и на душе. Захотелось вновь вспомнить, как блестяще летела ввысь карьера, вознесшая его на самый верх иерархии в тридцать три года. Его не оставляла уверенность, что, помимо собственных заслуг, ему всегда сопутствовало и везение. Именно с назначением его руководителем 6-го управления имперской госбезопасности было завершено громкое дело «Красной капеллы», в результате чего была расстреляна целая группа заговорщиков, и лично Гиммлер вручил ему удостоверение штандартенфюрера СС, а кроме того, передал весьма перспективное дело «Цеппелин». В основу дела была заложена идея «тотального шпионажа». Суть заключалась в массовой вербовке агентов из числа русских военнопленных и переброске их в тыл России с целью ведения там масштабной подрывной работы. Кроме того, Вальтер организовал «продажу» или, как называли тогда с издевкой сотрудники его управления, «исход» евреев из Германии за большие деньги в не оккупированные страны. Кроме того, он наладил печатание в концлагере «Заксенхаузен» английских фунтов, для чего привлек к делу опытных фальшивомонетчиков с мировым именем. Он чувствовал, как судьба неумолимо несет его и дальше ввысь, к генеральскому званию бригаденфюрера. Оставалось набраться совсем немного терпения.
Вальтер приоткрыл шторку. За окном потянулись темные силуэты домов в пригороде Берлина. Без света в окнах, они походили на бессмысленное нагромождение каких-то кубических конструкций и навевали взирающему на них грустные мысли. Вальтер опустил шторку на окне и откинулся назад, подумав о том, что ему предстоит в конце пути.
А ждет его дома совсем юная миловидная женщина, на которой он женился по своей воле, а не как в первый раз, под давлением своего бригаденфюрера доктора Вильгельма Альберта. Ведь доктор повел себя по отношению к Вальтеру просто по-свински. Будучи отцом многодетной семьи, он усердно сожительствовал со своей секретаршей, которая по случаю организованной ею вечеринки, буквально подложила приглашенную ею подругу под Вальтера, который даже не успел задуматься о возможных последствиях. Но момент истины, понятно, не заставил себя ждать.
Некоторое время спустя шеф вызвал Вальтера к себе.
— Дорогой Вальтер, до меня дошли слухи о вашем романтическом увлечении. Завидую и поздравляю. Надеюсь и уверен, оно будет иметь столь же романтическое завершение.
— Дело в том, что… как вам сказать… — стал заикаться Вальтер.
— Вот что, Вальтер. Успех нашего учреждения покоится на безупречных моральных качествах наших сотрудников, и мы не можем допустить, чтобы эти устои даже в малейшей степени пострадали.
Пострадал лишь Вальтер. Ему пришлось, спасая лицо ведомства и свою карьеру, срочно жениться на едва опознанном объекте, с которым через год с небольшим столь же стремительно развелся. Очередным брачным утешением стала дама польского происхождения, на которой он женился без всякого давления с чьей-либо стороны, но и от этого брака радости не прибавилось.
Единственной отрадой оказалась дочь обедневшего берлинского скрипача Бригитта Вульф. Ей пришлось пройти через специальную комиссию госбезопасности, созданную для отбора молодых особ, достойных работать в самом престижном берлинском казино «Салон Китти», который был излюбленным местом времяпрепровождения высших партийных руководителей, высокорангированных военных и дипломатов, аккредитованных в Берлине. Все столики в казино были снабжены новейшими звукозаписывающими устройствами. Об этом догадывались все, иные предпочитали относиться к этому презрительно с высоты своего положения, но и те, и другие напрочь забывали обо всем, стоило лишь погрузиться, переступив порог, в магическую атмосферу неслыханного наслаждения и вседозволенности.
Вальтер присутствовал на последнем этапе отбора кандидаток и был сражен одной из участниц конкурса. Она во всем отличалась от остальных: не блондинка, а шатенка, с копной тщательно уложенных волос, роста чуть выше среднего, в меру подрумянена, без толстого слоя пудры и помады, с приятной улыбкой и огромными коричневыми, в цвет волос, глазами. Главным же отличием ее от остальных было в том, что она выполняла все задания, будто делала это не для комиссии, а в свое удовольствие.
В том, как плавно она двигалась, было что-то царственное. Идеально ровно поделенные надвое окружности, расположенные чуть ниже спины, вели забавный диалог, то страстно обнимались, то, разойдясь на какое-то расстояние, манили к себе друг друга издалека.
Вальтер почувствовал, как гремучая смесь из желания и неуверенности навалилась на него, сковав все функции и без того слабых от рождения внутренних органов. В первую очередь выбились из рабочего ритма печень и легкие. Стало трудно дышать, по телу пошел озноб.
