Быстро одевшись, я вышла в коридор и осторожно закрыла за собой дверь. В воздухе витал аромат свежевыпеченного хлеба с пряностями, что разительно отличалось от обычного утра в доме Джекаби. По спиральной лестнице я спускалась крайне осторожно: на ней разместилось целое семейство корнских спригганов, по одному на каждой ступени, а у подножия храпел миниатюрный пони молочно-белого цвета. Когда я переступила через него, он забавно повел лохматыми ушами.
Услышав голоса, я приоткрыла скрипучую дверь в лабораторию Джекаби. Тут же передо мной предстал мужчина, который, похоже, состоял из живого пламени, с могучей обнаженной грудью и в широких, перевязанных веревкой шароварах. Он бился с Джекаби за сковородку, на которой жарилось что-то, приятно пахнущее сахаром и лимоном. Джекаби дулся, как обиженный ребенок.
Я несколько раз моргнула, стараясь получше разглядеть огненное существо, но бездымное пламя мерцало, словно раскаленный воздух в пустыне, отчего очертания загадочного создания расплывались.
– Не трогай! – настаивал он глубоким баритоном с сильным арабским акцентом. – Пусть жарится, пока не поднимется тесто.
– Нужно помешать, – возразил Джекаби.
– Я знаю, как готовить кнафе. Не бойся, не сгорит. Я же умею обращаться с огнем, – усмехнулся незнакомец.
– Доброе утро, сэр, – решилась я заявить о своем присутствии.
– А это моя кухня, и я знаю, что делаю, – настаивал Джекаби, не обращая на меня внимания.
– Может, стоит позволить джентльмену готовить по его рецепту? – предложила я. – Что бы это ни было, оно, по крайней мере, пахнет неплохо.
Я не могла вспомнить, когда в последний раз Джекаби приготовил что-нибудь, что не прожигало кастрюлю или не прилипало к стенке.
Мужчина обернулся и одарил меня широкой, очаровательной улыбкой.
– Всегда прислушивайтесь к женщине, – кивнул он.
Я же как зачарованная рассматривала его самого. Хотя весь он казался объятым живым бело-голубым пламенем, под ним можно было различить угольно-черное тело.
– Прошу вас, угощайтесь, не стесняйтесь, – любезно предложил он.
Джекаби фыркнул, но оторвал кусок от одной из уже лежавших на кухонном столе толстых лепешек. Я тоже взяла одну, мягкую и еще теплую, пахнущую свежим хлебом и маслом. С опаской откусив кусочек и прожевав, я тут же торопливо схватила еще две лепешки, прежде чем выйти вслед за Джекаби.
– Спасибо! – крикнула я незнакомцу.
Он подмигнул мне в ответ.
– Хм, типичный джинн, – пренебрежительно фыркнул Джекаби, когда я догнала его в коридоре. – Все они упрямы как ослы.
– Так это джинн? – едва смогла поверить я. – Самый настоящий, из волшебной лампы?
– Нет, это самый обычный джинн из Нижнего Инклинга, с Третьей улицы. Машинист. Скорее всего, родом из Аравийской пустыни, но с давних пор проживает в Нью-Фидлеме. В настоящее время называет себя Шихабом, но, насколько я могу судить, меняет имя пару раз в столетие, чтобы не вызывать подозрений у тех, кто проводит перепись.
Из ванной комнаты перед нами вышел Чарли, свежевыбритый, но с усталыми глазами, свидетельствовавшими, как мало он спал ночью.
– О, доброе утро, мисс Рук и мистер Джекаби.
– Я думал, вы ушли с Хадсоном, – удивился Джекаби.
– Я как раз собирался идти к нему. Он должен был подогнать сюда свою повозку. Впрочем, я рад, что застал вас перед уходом.
– Удачно выбрали время, мистер Баркер, – улыбнулась я. – Мы проводим вас.
– Вообще-то, если детектив не возражает, я бы хотел обсудить кое-что с вами наедине, – робко сказал Чарли.
– Хм, – брови Джекаби поползли вверх, пока не скрылись за взъерошенными волосами. Его взгляд на мгновение многозначительно метнулся между нами, а затем он махнул рукой.
– Чудесно. Мне и самому нужно кое-чем заняться. Только постарайтесь на этот раз не воскрешать мертвецов, если не трудно.
Он направился к своему кабинету, а мы с Чарли пошли дальше по извилистому коридору.
– Итак, вы хотели что-то обсудить со мной? – начала я.
Чарли заговорил не сразу. Я заметила, что он с отвлеченным видом нащупывает что-то в кармане своего пиджака, и в горле у меня пересохло. Несмотря на все усилия моей матери, я была скорее готова сломя голову устремиться навстречу какому-нибудь опасному приключению, нежели ответить на вопрос взволнованного молодого человека, теребящего в кармане кольцо. Да еще такого милого!
– Вчера вы выразились весьма красноречиво, – наконец произнес он, – когда говорили про выбор. О том, что не нужно избегать его, пока не станет чересчур поздно. Мне нужно кое о чем спросить вас, и я не хочу ждать, пока станет слишком поздно.
– Да?
– В последнее время я много думал, – продолжил Чарли, придерживая мне дверь, пока мы выходили в прихожую.
Рабочий стол был сдвинут в сторону, чтобы предоставить больше места для спящего великана, от деликатного храпа которого сотрясались окна. У его руки сидели гномы в фиолетовых шляпах и играли в кости.
– Я думал о будущем, если оно у нас будет, – сказал Чарли. – Думал о… – он замялся, – своей… семье.
– Чарли, – начала я, беря его за дрожащую руку.
– КАЗИМИР КЕЙН! – раздался глубокий раскатистый голос.
С потрепанной скамьи для посетителей вскочил грузный мужчина в черной меховой шубе, с густой бородой с проседью, испугав сидевшую рядом молодую даму.
Чарли застыл на месте. Мужчина подбежал к нему, и я на мгновение испугалась, что этот дикарь сейчас оторвет голову моему спутнику. Но он только крепко обнял его и похлопал по спине, а Чарли ответил ему тем же.
– Дядюшка Драгомир! – воскликнул он, вырываясь из медвежьих объятий.
Сидевшая на скамье девушка с черными вьющимися волосами, в длинном походном плаще тоже встала.
– Алина! – Чарли повернулся, чтобы обнять и ее.
Сходство между ними было поразительным. Не оставалось никаких сомнений, что это его сестра.
– Что вы оба здесь делаете? – спросил Чарли, одновременно восхищенный и сбитый с толку.
Алина опустила глаза и прикусила губу.
– Вопрос в том, что ты тут делаешь?
В голосе Драгомира отчетливо слышались славянские интонации. Я уже привыкла к легкому акценту Чарли и иногда забывала, насколько он непохож на американский.
– В последнее время ходит столько тревожных слухов о том, что грядут какие-то беды. Но я даже не представлял, что все настолько плохо.
Оглядев помещение, Драгомир недовольно фыркнул. Один из гномов, по всей видимости, сделал то ли очень удачный, то ли очень неудачный бросок, потому что все они тут же начали громко пререкаться между собой. Великан заворчал и перевернулся на бок, отчего гномы бросились врассыпную.
