Потом окно опустело, и мы остались стоять на холоде.
– Космически бездонный потенциал, – пробормотал Джекаби. – И он воспользовался им, чтобы перенести нас на двадцать футов в сторону.
– По крайней мере, мы знаем, на чьей он стороне. – Я попыталась увидеть в ситуации что-то хорошее. – Они могут приносить себя в жертву, чтобы воскрешать мертвых. И, как он сказал, его вторая половина пожертвовала собой ради Хавгана, того самого Хавгана, которого убил Араун. Значит, этот двойнец виноват в том, что Жуткий король восстал! Это из-за них все опять началось!
– Не хочу перебивать, – встрял Хадсон, – но разве ваш погреб должен быть открыт?
Мы посмотрели через сад.
Джекаби что-то проворчал под нос и подбежал к ступеням погреба.
– Неужели не может пройти хотя бы пяти минут без того, чтобы не стало еще хуже?
Когда моего работодателя догнали остальные, он уже осматривал замок.
– Не взломан, просто открыт снаружи. Подождите здесь.
Джекаби спустился по ступеням и вернулся через минуту, держа в руках цепь из небесного железа, порванную на куски.
– Плохая новость – то, что она сбежала. А еще хуже – что забрала черный клинок.
– А хорошая новость есть? – спросила мисс Ли.
– Ну, – ответил бодрым тоном Джекаби, – с кармической точки зрения, я бы сказал, что мы находимся в самой нижней точке маятника, так что скоро он должен двинуться вверх. Это почти хорошая новость.
– Это не хорошая новость, – сердито возразила Сериф, – а просто способ сказать, что хороших новостей нет.
– И что еще хуже – она обещала забрать кого-то с собой, – напомнила Дженни.
– Точно, – подтвердила я. – Она сказала, что освободится до утра, и грозилась забрать с собой… – Мои глаза остановились на Чарли. – Где Алина?
Мы бросились в дом. Чарли бежал впереди. Стайка пикси и гномы недовольно заворчали, когда он прыгнул у них над головами. Хадсон с Наддом побежали обыскивать первый этаж, а Лидия и Дженни – второй. Мы с Чарли и Джекаби поднялись сразу на третий.
– Она была здесь, – шумно дыша, проговорил Чарли. – Я оставил ее тут. Она смотрела, как плавают русалки.
На его безумных глазах выступили слезы.
– Кто был тут? – раздался голос позади нас, и мы обернулись.
Чарли тут же заключил сестру в объятия.
– Что происходит? – требовательно спросила Алина.
– Ты цела! – воскликнул Чарли, наконец-то отпустив ее.
– А ты сомневался?
– Мы боялись, что тебя могла забрать Морвен, выполнив свою угрозу.
– Но она могла забрать кого-то другого, – напомнил Джекаби. – Надо проверить всех наших жильцов.
– Взяла она кого-то в заложники или нет, но черный клинок теперь снова у нее, – заметила я. – Мистер Джекаби, мне нужно сказать вам еще кое-что. Хатун посетило еще одно видение. Это было одно из ее… – не знаю даже, как назвать, – пророчеств. Она упоминала в нем черный клинок. Сказала, что это копье, но не копье. И еще сказала, что Ясновидец упадет, что вы будете потеряны.
Джекаби замер.
– Она назвала меня по имени?
– Что? Нет. Просто сказала, что Ясновидец упадет под клинком. А что?
– Она могла иметь в виду любого, кого посещают видения. Кстати, где сейчас она сама?
– Она была с нами все это… – я осеклась. – Кто-нибудь видел Хатун с тех пор, как мы вышли из библиотеки?
Жутковатый холодок стал сильнее, когда мы прошли последний поворот перед отделом опасных документов. Джекаби вошел в него первым, я последовала за ним, Чарли с Алиной проскользнули последними. Освещенное единственной лампой помещение было пустым и тихим. Стол выглядел таким же, каким мы его оставили, за исключением…
– Это кровь? – выдавила я через силу.
В столешнице были прорезаны грубые царапины, заполненные чем-то красным, растекавшимся по трещинам и наводившим на самые мрачные мысли.
– Это… Хатун, – голос Джекаби дрогнул. – Ее ауру ни с чем не спутать.
В библиотеке воцарилось молчание.
– Смотрите, на стуле что-то лежит, – прошептала Алина.
Дрожащей рукой Джекаби коснулся темной массы и поднял вязаный комок.
– Упрямая женщина. Я же говорил ей, что не надо.
В мерцающем свете лампы его глаза казались наполненными одновременно и слезами, и пламенем. Он торжественно натянул на голову нечто бесформенное, что при изрядной доле фантазии можно было принять за шапочку. Хатун связала ему новую шапку.
Я повернулась и с комом в горле еще раз внимательно осмотрела стол. Царапины в древесине складывались в четыре кровавых слова: «ПРИДИ И ЗАБЕРИ ЕЕ».
Глава шестнадцатая
Находясь в добром расположении духа, Джекаби постоянно двигался и был чем-то занят. Я научилась определять, когда он чего-то втайне опасается, потому что в такие моменты он начинал двигаться еще стремительнее, переходил с шага на бег и произносил слова быстрее, чем обычно. А когда приходил в замешательство – если что-то действительно сбивало его с толку, – то превращался едва ли не в метеор.
А теперь у него из-под самого носа пропала Хатун. Ее кровь пролилась в его доме, когда она находилась под его защитой.
И Джекаби… перестал… двигаться.
Он сидел за столом, неподвижный, как статуя, с лицом мрачнее грозовой тучи. На протяжении нескольких часов единственным его движением было едва заметное шевеление плеч, когда Джекаби делал мерные вдохи и выдохи. Он сидел, крепко сжав челюсти, а пальцы сомкнув в замок перед губами. Позади него парила Дженни. В большом кресле напротив сидел Хадсон. Мы по очереди пытались как-то расшевелить детектива. Примерно через час вождь Надд ушел, чтобы привести побольше своих гоблинов для предстоящей схватки. Сериф, спросив разрешения, отправилась обследовать остальные помещения дома в поисках каких-нибудь следов Морвен или двойнеца, а Чарли вызвался прибраться в библиотеке. Не у каждого из нас хватило бы духа взяться за такое дело. Дженни, мистер Хадсон и я остались в кабинете.
– Джекаби, – Дженни вытянула руку, чтобы дотронуться до его плеча, но ее прозрачные пальцы ничего не коснулись. Кисть ее растворилась, словно пар, и снова материализовалась, когда она отдернула руку. Прикусив губу, Дженни посмотрела на нас так, будто готова была заплакать.
– Сэр, – попыталась я в очередной раз.
– Почему бы всем вам не отдохнуть? – предложил Хадсон. – А я еще немного посижу с нашим другом.
Дженни молча кивнула и исчезла в тенях. Я заставила себя встать.
– Спасибо, мистер Хадсон.
Действительно, было уже поздно.
– Мы вернем ее, сэр, – обернулась я в дверях.
