Трясущимися от волнения руками вскрыл конверт, достал листок. Почерк у Насти ровный, каллиграфический.
«Милостивый друг Андрей!
Больше так жить не могу. Постоянные переезды, бытовая неустроенность, а еще морально гнетущая атмосфера лазарета. Почти каждый день поступают раненые, совсем молоденькие офицеры и нижние чины. И почти каждый день кто-то умирает. Видеть больно и горько. И сил моих больше нет. В победу белой идеи уже не верю. Хочу спокойствия – выйти замуж, родить детей от заботливого и любящего супруга, все же мне уже двадцать пять. Желаю вам удачи, а главное – выжить в этой братоубийственной войне, где не может быть победителя. Меня прошу не искать.
Настя»
Вот это номер! Такая домашняя девочка и вдруг неожиданно выкинула коленце. Попала под чье-то дурное влияние? Первым желанием было вскочить на коня и броситься на поиски. Снова постучал в калитку, спросил вышедшую хозяйку:
– А как давно Настя уехала?
– Четвертый день.
Понятно, уже не догнать, далеко.
– Кроме письма, ничего не оставляла?
Хозяйка руками развела.
– Спасибо.
Сел на коня, медленно в батарею поехал. Конечно, если бы оставила, указала в письме. Почерк, точно, ее, он уже знал. Неужели сманил какой-то ловелас? Да нет, не должно быть, не вертихвостка. А с другой стороны, вполне разумная женщина. Андрей на сохранение ей оставил весь золотой запас, что успел создать. Он все же на передовой. Случись, убьют или ранят тяжело, в плен попадет, пропадет золотишко. А Настя при лазарете, месте спокойном. Бывало, отступали части Добровольческой армии, на войне всяко случается. Так в первую очередь раненых и персонал лазарета вывозили, ибо уже были примеры, когда красные раненых расстреливали. Гнусное деяние! А сами, к слову, в Ставрополе на дверях госпиталей для тифозных и раненых мелом написали: «Надеемся на честь Добровольческой армии».
Андрей пребывал в шоке, в унынии, в отчаянии. Девушка, которую знал еще с довоенных времен, дворянка, которой верил не меньше, чем себе, которая не давала повода усомниться, вдруг и чувства растоптала, и решилась на кражу. Или не вдруг произошло, а он, как влюбленный глухарь на току, ничего не замечал? С такими деньгами она может на пароходе покинуть страну, обустроиться в европейской стране.
Андрей застонал, как от зубной боли. Его, боевого офицера, обвели вокруг пальца! И кто он после этого? Простолюдин легковерный! Приехав в батарею, выпросил у фельдшера спирта и разом опростал стакан, даже не закусив. Разочарование было полным, сильным, бьющим по самолюбию. Впал бы в уныние, если бы не начавшиеся бои за Ставрополье.
Диспозиция к началу Ставропольского сражения была такая. Вторая дивизия Боровского и 2-я Кубанская дивизия генерала С. Улагая обороняли позиции к северу от Ставрополя. Первая конная дивизия Врангеля и 1-я Кубанская генерала В. Покровского стояли по Урупу до станицы Отрадной. Бригада А. Шкуро действовала от Отрадной до Суворовской, совершала нападения на станции и поезда, фактически парализовав железнодорожное сообщение красных. От Армавира по правому берегу Кубани до Новоекатериновки 3-я дивизия Дроздовского. Красные имели между Урупом и Кубанью двадцать тысяч штыков, на линии железной дороги Курсавка – Минводы – пять тысяч бойцов, в районе Невинномысской – двадцать тысяч бойцов. Белые активно действовали, наступали, красным приходилось пятиться. И отходить они решили на Святой Крест (ныне Буденновск) и Ставрополь. Из Невинномысской Таманская армия красных под командованием М. В Смирнова двинулась к Ставрополю. Первые бои с дивизией Дроздовского произошли у станицы Барсуковской. Ее обороняли всего пятьсот штыков пехоты и три сотни конных. Удара они не выдержали и станицу оставили, понеся потери. На следующий день полковник подтянул резервы, перешел с марша в наступление. Атака успеха не принесла, и Дроздовский начал отступать к селению Татарка. А таманцы атаковали беспрерывно. На помощь дивизии Дроздовского из станицы Торговой был переброшен Корниловский ударный полк, более чем на половину состоявший из офицеров. Полк прошел парадным маршем по Ставрополю, вселяя в обывателей чувство уверенности, что город не сдадут. Однако красные значительно превосходили в силах. В тяжелых боях корниловский полк потерял 600 человек убитыми, и белые город оставили, отступив на север. Таманцы 28 октября вступили в город. Горожане, взяв самое ценное, убегали через южные окраины города, на которых не было ни красных, ни белых.
В этот же день в городе начались грабежи, расстрелы горожан, не понравившихся красноармейцам. Повод мог быть любой – косой взгляд, донос, а то и вовсе без повода – по «классовому чутью». А после взятия города случился еще «мятеж Сорокина». Один из командиров Таманской армии, он еще 21 октября в Пятигорске приказал расстрелять группу руководителей ЦИК Северо-Кавказской республики. Был экстренно 27 октября созван 2-й Чрезвычайный съезд Советов, который новым командующим назначил И. Ф. Федько, а Сорокина объявили вне закона. Захватить его удалось только в Ставрополе, да и то после короткого боя с личной охраной. Сорокина препроводили в городскую тюрьму, где 1 ноября расстреляли во дворе.
Сорокин был красным командиром и расстрелял в Пятигорске большевистский ЦИК. Но советская власть за убийство членов ЦИК расстреляла 58 заложников, людей ни в чем не повинных и 47 осужденных за контрреволюционную деятельность. Ставрополь замер в страхе.
Между тем Добровольческая армия занимала один город за другим, освобождая Ставрополье. Генерал Врангель разгромил группировку красных на Урупе, генерал Покровский занял Невинномысскую. Пластуны генерала Боровского заняли Сенгилеевскую, а генерал Улагай – Надеждинскую. На карту посмотреть – все населенные пункты вокруг Ставрополя. Дивизия Дроздовского дошла до окраин города, а 2-й офицерский полк этой дивизии захватил монастырь Иоанна Предтечи и предместья. На следующий день красные контратаковали. Ситуация к концу дня не изменилась, но обе стороны понесли большие потери.
Врангель и другие генералы были вызваны в Армавир к командующему Добровольческой армией А. Деникину, где совместными усилиями был выработан план взятия Ставрополя. Этот город как ключ к всему Северному Кавказу.
Генералу Боровскому предписывалось занять оборону на север от Ставрополя и изматывать врага постоянными обстрелами, ложными атаками, держать в напряжении. Врангелю сосредоточить силы в Сенгилеевской для атаки города с запада, генералу Казановичу быть готовым наступать с юга, со стороны Татарки, а генералам Шкуро и Покровскому нанести удар с юго-востока, через Темнолесскую.
До 11 ноября большевики упорно держали оборону. Утром 11 ноября полк марковцев в предрассветных сумерках без единого выстрела и криков подобрался к позициям красных и внезапно атаковал, почти без потерь занял станицу Недреманную. На следующий день, 12 ноября, марковцы овладели горой Меловой, а части генерала Покровского захватили горы Базовую и Холодную. Через Холодную шел водовод на город, который был перекрыт. Ставрополь, стоящий на холмах, практически остался без воды, лишь несколько родников не могли утолить потребности. Следующим днем, 13 ноября, установился сильнейший туман, что на Ставрополье по осени не редкость. Да такой, что в пяти метрах ничего не видно. Таманцы решили атаковать белых. В тумане бойцы перемешались. Где свой, где чужой? Стрельба из пулеметов и пушек невозможна, по своим попадешь, да и винтовками пользовались, чтобы бить прикладами и штыками. В бою был убит командир корниловского полка полковник Индейкин, тяжело ранен командир самурского полка полковник Шаберт, в этом же бою полковник Дроздовский получил пулевое ранение в ногу. Ранение сначала не сочли серьезным, все же не в грудь или живот, да хотя бы в бедро, а то в голеностоп. Полковник перенес несколько операций, но случилось заражение крови. Михаил Гордеевич просил перевезти его в Ростов, в госпиталь к профессору Напалкову. Помощь оказать не успели, вскоре после госпитализации генерал умер.
