Часовая башня была самой высокой, высота ее равнялась 47 метрам. В отличие от других башен она имела прямоугольную форму.
Впервые в Париже при короле Карле V на этой башне были установлены городские часы с королевской монограммой; их циферблат и стрелки расположены на лазурном фоне, усыпанном королевскими лилиями. Фигуры на циферблате, обрамленном двумя надписями на латинском языке, были реставрированы в 1583 году. Верхняя надпись гласит: «Тот, кто возложил на него две короны, возложит и третью», — намек на две короны, Франции и Польши, которыми был увенчан король Генрих III с обещанием получить третью — на Небесах. Нижнюю надпись можно перевести так: «Этот механизм, разделяющий Время на двенадцать равных и справедливых частей, учит охранять Правосудие и защищать Законы».
В настоящее время Консьержери является частью Дворца Правосудия
На самом верху башни — небольшая колоколенка, бывший дворцовый набат, который звучал когда-то в исключительных случаях: три дня и три ночи без перерыва, например, при рождении наследника или смерти короля. Звучал он также и в Варфоломеевскую ночь.
Барельефы, расположенные по обеим сторонам циферблата, изображают: слева — Закон, справа — Правосудие.
Две круглые башни — Серебряная и башня Цезаря, выходящие на набережную, служили раньше главным входом в королевский дворец. В настоящее время рядом с башней Цезаря — вход в музей Консьержери. Когда-то эта часть дворцовой крепости была отдана в распоряжение королевскому управляющему, консьержу. Это была не только почетная, но и доходная должность, так как плата за сданные внаем помещения для торговых рядов, устроенных в галереях дворца, давала управляющему большие доходы.
Внутри находится зал Ратников, размеры которого весьма впечатляют: 63 м в длину, 27 м в ширину, 9 м в высоту. Этот зал еще называют залом Святого Людовика, но без достаточного основания, так как его строительство относится к более поздней эпохе короля Филиппа Красивого. Зал предназначался для королевской гвардии, несущей службу во дворце. Над ним находился когда-то Парадный зал королевской резиденции, считавшийся самым большим в Европе (сейчас ему соответствует так называемый зал Потерянных шагов дворца Правосудия).
Великая Французская революция превратила Консьержери в тюрьму, причем наиболее суровую. Из нее был один выход — на эшафот, недаром Консьержери называли «преддверием гильотины».
Нынешний вестибюль, бывший Караульный зал, был застроен в то время камерами-клетками в два этажа. На нижнем этаже в большой комнате с перекрестными сводами приговоренные за определенную плату могли получить соломенный тюфяк, чтобы выспаться перед казнью.
Пролет, отделенный от зала Ратников решеткой, назывался «Парижской улицей». Узники, которые могли заплатить, располагались в камерах. Остальные — прямо на «улице». В северной части помещались мужчины. Женское отделение было с небольшим двориком, где у фонтана, который не зря называли «сокровищем», не только стирали белье, но и назначали свидания.
На том месте, где сейчас расположен буфет дворца Правосудия, в смрадном чулане помощник палача готовил приговоренных в последний путь на гильотину. Им связывали за спиной руки, расстегивали ворот рубашки и стригли волосы только на затылке. По обычаю, палач, взяв отрубленную голову за волосы, должен был показать ее толпе.
Рассказывают, что, показывая толпе отрубленную голову Шарлотты Корде, убившей Марата, помощник палача ударил ее по щеке, и щека покраснела — от негодования или от того, что у палача были в крови руки, установить не удалось. Последние дни жизни Шарлотта Корде провела в Консьержери, подобно другим многочисленным жертвам, знаменитым и менее знаменитым. Здесь, в Консьержери, сиял
...лампады тихий свет
Бледнел пред утренней зарею,
И утро веяло в темницу. И поэт
К решетке поднял важны взоры...
Речь идет о поэте Андре Шенье, которому Пушкин посвятил эти строки. Поэт взошел на эшафот 8 термидора. 9 термидора в Консьержери попадает сам организатор террора Максимильен Робеспьер. Его камера соседствовала с бывшей камерой королевы Марии-Антуанетты, презрительно называемой «австриячкой». Камера превращена в часовню в 1817 году графиней Ангулемской, единственной оставшейся в живых дочерью Людовика XVI. Здесь королева провела последние 77 дней своей жизни: со 2 августа по 16 октября 1793 года. Утром в среду 16 октября она сама обрезала свои волосы, и ее повезли на эшафот в простой телеге, повезли туда, где 9 месяцев тому назад был казнен ее муж. Мария-Антуанетта покинула Консьержери поседевшей за одну ночь 38-летней старухой.
Спокойствие, благородство и величественная осанка королевы вызвали удивление и заставили замолчать собравшуюся многочисленную толпу. В этой толпе находился Жан Луи Давид, которого не без оснований считали «одним из самых низких и подлых людей своего времени», но тем не менее отдавали дань его таланту художника.
Давид оставил зарисовку последних минут жизни Марии-Антуанетты.
В настоящее время Консьержери является частью Дворца Правосудия. А до XV века Консьержери, дворец Правосудия и Сен-Шапель составляли когда-то единый архитектурный ансамбль, дворцовую крепость, которая являлась резиденцией французских королей во время их пребывания в Париже.
Остров св. Людовика
Остров посередине Сены, который парижане называют Сите, является самым центром города. Здесь находятся собор Нотр-Дам, Дворец Правосудия, часовня Сен-Шапель и Часовая башня. Остров соединен с берегами Сены восемью мостами.
Остров посередине Сены, который парижане называют Сите, является самым центром города
Рядом с Сите — остров Святого Людовика — «последний из могикан» парижского архипелага, который когда-то насчитывал более десятка островов. До XIX века он назывался островом Богоматери и принадлежал капитулу собора Парижской Богоматери, а теперь остров носит имя святого Людовика в честь короля Людовика XIII, который, впрочем, вошел в историю Франции под именем Людовика Справедливого, а не святого. Святым был назван другой король — Людовик IX, который любил удаляться на этот некогда пустынный остров для прогулок и размышлений.
Более семи с половиной веков остров оставался пустынным и незаселенным, несмотря на то, что находился всего лишь в нескольких километрах от перенаселенного острова Сите. По каким-то необъяснимым причинам жители все разраставшегося Парижа до начала XVII века избегали селиться на нем. Археологам не удалось обнаружить на острове никаких следов поселений. Зато сохранились легенды. Одна из них поразила воображение русского путешественника, историка Н.Н. Карамзина.
