— Я уже целый месяц каждый день твержу тебе, — с трудом сдерживаясь, сказала Мэдди, в очередной раз столкнувшись в детской с Джиллиан, прибежавшей на звук отходящих у ребенка газов. — Тебе незачем к нему вставать по ночам.
— Я всегда была совой, дорогуша. Джексон тоже живет по таким же биологическим часам. Правда, маленький гулена? — Она потрепала его по щеке.
Мэдди выхватила у нее Джека и устроилась в кресле-качалке, смешно пытаясь его накормить. Но ее соски растрескались, и молока стало мало. Джек завыл от возмущения. Когда Джиллиан предложила ей вездесущую бутылочку с молоком, он пронзительно взвизгнул от радости. Спустя пару минут его припухшие от сосания, как у Мика Джагера, губы сложились в благодарную улыбку, адресованную Джиллиан.
Тогда она положила его в кроватку на живот и стала ритмично постукивать по попе.
— Я заметила, что ты сегодня надела ему одноразовые подгузники. Ему больше нравятся махровые, так мягче, удобнее и гораздо суше.
Мэдди с недоверием посмотрела на свою подругу.
— Ты говоришь, будто цитируешь брошюру. Ты это понимаешь? — грубо прошептала она.
— Ну что ж, тогда прочитай и то, что написано мелким шрифтом, — не осталась та в долгу, метнув на Мэдди такой же осуждающий взгляд. — А еще лучше — прислушайся, — потребовала она.
Мэдди скорчилась на полу рядом с ней:
— К чему?
— Ты слышишь этот звук?
— Какой звук?
— Тиканье. Это идут мои биологические часы.
Мэдди пожала плечами:
— Переходи на электронные.
Лицо Джиллиан осунулось.
— Мэдди, я старею.
— А кто с возрастом молодеет? Помнишь, раньше мы использовали слово «жесткий» в описании веселой ночки с рок-звездой в татуировках? Теперь мы так говорим, когда нам попадается целый лист чертового салата.
— Косметику теперь приходится накладывать мастерком.
— Джиллиан, тебе всего лишь тридцать шесть.
— Да, это в пересчете на человеческие годы. А на часах одинокой, бездетной женщины это уже равносильно восьмидесяти шести! Скоро я буду слишком старой, чтобы носить джинсы! Может быть, я уже слишком стара, чтобы их носить. Возможно, люди уже провожают меня на улице словами: «Как нелепо!»
— Ты только не думай, что роды дают право на ношение джинсов. Каждый раз, когда я застегиваю молнию, моя шея становится толще.
— У меня никогда не будет ребенка, — поделилась она с грустным лицом. — Одиночество — состояние динамичное, Мэдлин. Пока я делаю вид оптимистического присутствия, мне приходится признать, что моя жизнь не удалась. Все одинокие мужчины, с которыми я знакома, голубые. Я собираюсь назвать свои мемуары «Танцы с королевами».
— Мемуары? Ха! Это теперь, когда ты вступила в ряды «общества голубых теней для век». Эй, не унывай. Может быть, ты сможешь забеременеть с помощью искусственного оплодотворения?
— Там очередь на пять лет, — с чувством сказала Джиллиан, массируя живот Джеку. — Ах, дорогая, к тому времени на мне будет столько морщин и рубчиков, сколько на, черт его побери, вельвете!
— Суррогатное материнство? — сострила Мэдди.
— Ты — моя единственная способная к зачатию подружка.
— Китайский сиротка? — Она по-прежнему отказывалась серьезно воспринимать слова своей подруги.
— Слишком дорого. Кроме того, мне не нужен какой-нибудь ребенок. — Ее глаза заметались по комнате. — Мне нужен Джек.
Улыбка застыла на лице Мэдди.
— Он самый лучший спутник из всех, кто у меня был, — продолжала искренний рассказ Джиллиан. — А это не шутка в устах женщины, когда-то встречавшейся с Брайаном Фери.
Джек отозвался на ее сантименты громким звуком отошедших газов. Джиллиан удовлетворенно улыбнулась.
— Я и не знала, что могу влюбиться. А теперь, совершенно неожиданно, любовь просто изливается из меня.
Мэдди с трудом шевелила губами:
— Я его мать. Ты не можешь любить его больше, чем я!
Джиллиан спокойно посмотрела на Мэдди:
— Когда он простыл, я отсасывала ему сопли ртом.
У Мэдди глаза чуть не вылезли из орбит.
— Тебе нужен не ребенок, Джиллиан. Тебе пора обратиться к психиатру.
— Поэтому я считаю, что ты должна позволить мне его усыновить.
— Ни за что!..
— Я записала его во все лучшие школы. Школы, которые отличают зерна от плевел.
— Ты к чему клонишь? К тому, что он станет ботаником?
— Нет. Я хочу сказать, что в этих школах не только ученики, но и учителя подвергаются тщательному отбору.
— Он мой ребенок!
— Да, но я — лучшая мать, — не уступала она.
— Почему? Потому что таскаешь его во всякие идиотские детские группы с самодовольными родителями, чьи дети спокойно спят всю ночь напролет?
— А ты покупаешь огнестойкие пижамы? Готовишь домашние сухарики? От тех, что рекламируют по телевизору, отламываются довольно большие куски…
— Эти группы являются примером издевательства над детьми.
— Когда ты набираешь в ванную воду, ты включаешь холодную в последнюю очередь, чтобы он случайно не обжегся?
Да, в последнее время она сама довольно часто сталкивается со случайными ожогами. Мэдди было нечего терять, кроме самообладания. Она вскочила на ноги.
— Так кто же я, по-твоему? Кокон?
— Ты занимаешься развитием его координации? Ориентации в пространстве? Развитием мелкой и крупной моторики?
— Какая к черту моторика? — Мэдди вырвала Джека из рук подруги.
Тот ответил диким воплем и протянул пухлые розовые ручонки назад, к Джиллиан.
— Какие сказки на ночь ты ему читала? Про злобную биологическую мать?
Она яростно копалась в его мягких игрушках, которых, казалось, за ночь стало еще больше.
— Какого черта он хочет? — Мэдди отбросила медвежонка, который был с негодованием отвергнут.
— Он хочет мишку с отжеванным ухом, это совершенно очевидно, — снисходительно перевела Джиллиан. — И, конечно, меня. Иди и скорей поцелуй тетю Джил, моя конфетка, мой сладенький. Он не засыпает без поцелуя, как Сара Бернар. — Как только лицо Джиллиан наклонилось к Джеку, он сразу перестал плакать. На ее лице появилась торжествующая улыбка. — Смирись. Ему нужна я.
— Ему нужен здоровый сон, — язвительно ответила Мэдди и, прижав тельце Джека к себе, бросилась в гостиную.
Джиллиан вытерла нос тыльной стороной руки.
— Он любит, когда ему дуют на веки, чтобы заставить его закрыть глаза, — с пренебрежением бросила Джил в спину Мэдди. — А еще ему нравится детский массаж и плавание в ванной. А еще — сидеть на стиральной машинке, но только когда она отжимает, — продолжала кричать им она.
