– Всё это хорошо. Когда служишь пару-тройку лет. А вот когда служишь десять лет и более? Остаётся только лёгкое чувство превосходства, да денежное довольствие. Даже восхищение женщин бравыми вояками приедается. Начинаешь не служить, а работать. Побить, наорать? Но это работает так: учинил косяк – побит – исправил косяк. Как заставить не делать косяков впредь? Да, боязнь насилия и словесной накачки заставляет более-менее сносно трудиться. Но если тебе нужно от солдата нечто большее, помимо тупого монотонного выполнения приказа? Если от него требуется инициатива? Как её добиться? Поначалу и принуждение заставляет проявлять инициативу, ухищряться. Однако этот эффект быстро сходит на «нет». Да и создать для солдата состояние постоянного психологического прессинга крайне сложно – это можно сделать только через коллектив. Но с течением времени человек становится в коллективе своим, а если он – самый его старожил, то и вовсе частично подминает коллектив под себя. Что остаётся делать? Прессинга не получается, деньги в некоторых случаях могут и швырнуть тебе в лицо. Вот и приходится в людях поощрять их маленькие слабости, играть на них. С каждым в отдельности. Это сложная психологическая работа. Из такой работы состоит служба настоящего офицера.
– Говорите, нельзя поддерживать постоянный психологический прессинг? А что этому мешает?
– Я же сказал…
– Вы сказали про давление коллектива. А куда делось давление со стороны офицера? Физическое и моральное? – Кларк не нашёлся, что сказать, посему нахмурился и уткнулся взглядом в огонь.
– Браво, лэр Ванга! – воскликнул Марьяно. – Вы только что своим молодым гибким умом в клочья развеяли все аргументы закостеневшего матёрого ветерана. Проблема, в самом деле, не только в коллективе и в солдате. Она в офицере. Всё, что лэр старший лейтенант заявил как проблемы «заматерения» солдата, справедливо и для офицера. Ему надоедает служить, он хочет просто работать. Скинуть на солдат свои проблемы с воспитанием личного состава, и заниматься праздным времяпрепровождением. Как вы говорили, лэр Дерано? Женщины приедаются, перед ними уже не тянет щеголять своими победами на ниве воспитания, к вознаграждению привыкаешь, воспринимаешь как данность, в солдатский коллектив врастаешь, равно как и в коллектив офицерский. Понимаешь, что можно и не так сильно утруждаться, а иметь ровно столько же, плюс – целые нервы. Нет, Кларк, в этом споре я на стороне нашего молодого друга. Вашего Волосатого давно нужно было побрить, он совсем оборзел, даже офицеров перестал уважать. И, кстати, себя он тоже уважать перестал, раз довёл свой внешний вид до подобного состояния. Пора нам, лэры, менять каптёрщика. А раз лэр лейтенант уже занялся его воспитанием, пусть берёт Волосатого к себе, заодно подтянет его вместе с прочими раздолбаями лейтенанта Грана, коих у него целый взвод. Одним больше, одним меньше – без разницы.
– Вы командир, вам и решать, – пожал плечами Кларк Дерано. – Кого будем ставить на имущество?
Дальше офицеры заспорили о кандидатурах. Даже хмурый старший лейтенант, что до этого сидел в углу, включился в обсуждение. Вопрос, судя по всему, был крайне серьёзный. Правда, Раймон ещё плохо знал своих бойцов, не говоря уже про бойцов остальных офицеров, посему предпочёл в диспуте не участвовать. В общем, проблема с Волосатым решилась сама собой, без особых эмоций и обид, которых поначалу опасался молодой лейтенант.
– Лэры, я вынужден откланяться, – встал, спустя некоторое время, Раймон Ванга.
– Разве вы не останетесь с нами, так сказать, отпраздновать ваше вступление в наши славные ряды? – изумился Марьяно.
– Да, Ванга, – вторил ему Дерано, – что делать офицеру на ночь глядя в расположении? Или вас уже ставят в караул?
– Нет, лэры. У меня занятия с личным составом.
Офицеры переглянулись.
– Вы их так загоняете до полусмерти, лэр лейтенант. Проще нужно быть, – не поддержал инициативу подчинённого высший лейтенант.
– Так надо, лэр высший лейтенант. Ночной тренаж коснётся только механиков-водителей. Это и тренировка и наказание.
– Ну, вам видней, лэр Ванга, – пожал плечами Марьяно. – Надеюсь, вы не забудете о славной традиции проставляться?
– Никак нет, лэр Марьяно. В течение недели я всех соберу. И по поводу караула. У меня к вам большая просьба, лэр высший лейтенант, ближайшие две недели не ставить моих бойцов в караул. Боюсь, они будут не в состоянии нести дежурство.
– Две недели? Вы полагаете, вам будет достаточно этого времени?
– Потом занятия можно будет проводить по группам, первые дни важны, чтобы все прониклись.
– Я понимаю, лэр Ванга. Будет вам две недели. Я также освобождаю ваших бойцов от нарядов. Полагаю, никто из лэров не будет возражать, что они своё уже отходили на год вперёд? – возражений, в самом деле, не последовало. Все с живейшим интересом смотрели на молодого лейтенанта.
– Если понадобится тренаж по оружию, лэр Ванга, вы всегда сможете на меня рассчитывать, – лейтенант Дерано хлопнул молодого товарища по плечу.
– И, это… лэр Ванга, могу помочь с боевыми искусствами, – неожиданно предложил свои услуги хмурый старший лейтенант, которого, как уже знал штурмовик, звали Стэнном Карло. Остальные явно не ожидали от неразговорчивого товарища такого предложения, даже невольно переглянулись между собой.
– Благодарю, лэры, я не премину воспользоваться вашей поддержкой.
– Главное, чтобы она пошла на пользу Империи, лэр, – вновь заговорил Стэнн Карло.
Офицеры раскланялись, после чего Раймон поспешил ретироваться.
Боевое слаживание
Раймон Ванга услышал гул энергетических установок гравитранспортёров издалека. Его натренированный за годы обучения слух безошибочно различил вибрацию трёх мощных генераторов. Один из них был плохо настроен, вырабатывал куда больше, чем было нужно для транспортника. Второй, напротив, чуть не дотягивал – судя по некоторым косвенным признакам, установка была сильно изношена. Зато третий откровенно радовал слух штурмовика – своим мерным, сильным звуком.
Как можно различить столько нюансов по простому звуку генератора? В армии и не такие чудеса случаются, когда изо дня в день приходится спать в обнимку со своим боевым аппаратом, деля с ним все радости и невзгоды. Раймон знал устройство всех стоящих на вооружении в Империи аппаратов, хотя бы отдалённо относящихся к задачам штурмовиков. Но одним словом «знал» определить степень погружения лейтенанта в технику было бы… крайне поверхностно. Он чувствовал технику. Высадки на незнакомые полигоны, бесконечные учения, когда теряется грань между войной и тренировкой – в таких условиях просто невозможно не сродниться с единственной безотказной опорой человека – Машиной.
Под лавиной воспоминаний он неожиданно вспомнил тот день, когда они, молодые курсанты, впервые участвовали в отработке тактики в условиях крупного мегаполиса. В качестве тренировочного полигона им предоставили столицу сектора, в качестве условного противника – захвативших заложников террористов. Настоящих террористов с настоящими заложниками. В условиях настоящего мегаполиса, занимающего добрую половину материка. Террористы не знали, с кем им предстояло столкнуться, поэтому по наивности использовали для охраны периметра военные аппараты, пусть и порядком устаревшие. Именно чувство техники позволило тогда легко пройти сквозь сторожевой периметр. Они делали то, что считалось невозможным – обманывали перепрошитые компьютеры. Та тренировка окончательно развеяла все сомнения лейтенанта. Он больше не сомневался, что для армии нужны реальные люди, а не превосходящие их в огневой мощи дроны.
