– Видите?
– Что?
– Шкаф перевёрнут?
– Вижу.
– Что думаете по этому поводу?
– Думаю, у вас здесь гораздо больше порядка, чем на первом этаже.
Высший лейтенант опять опешил.
– Вам не кажется странным, что шкаф с моей коллекцией спиртных напитков перевёрнут, а все стеклянные бутылки разбиты?!
– У вас внизу я видел не только перевёрнутые шкафы, но и какие-то бутыли, разбросанные прямо на полу; какие-то разобранные аппараты, все запчасти которых были разбросаны по комнате; осколки под столом, грязную посуду на столе. В общем, много чего видел. Скажу так: этот шкаф не кажется чем-то особенным.
– Но позвольте… Там же была моя коллекция!
– Да? И что? А внизу были ваши медицинские аппараты. Ваша коллекция под стать вашим аппаратам.
– Вы шутите, лейтенант?
– Никак нет, лэр высший лейтенант. Вот я учу бойцов чтить устав, а какой пример им подаёте вы?
– Я не знаю, кто кому какой пример подаёт. Ваш боец перевернул шкаф и каким-то образом украл всё спиртное из шкафа.
– Украл?! А как вы собирались сохранить жидкость в перевёрнутом шкафу? Она же обладает свойством текучести – кому как не вам следовало бы об этом знать?
– Текучести? На полу нет ни одной лужи! Куда она тогда утекла?
– Вам должно быть видней, лэр высший лейтенант, ведь это ваш дом.
– Вы издеваетесь надо мной!
– Это вы издевались над моим бойцом, а я лишь констатирую отвратительное положение с соблюдением уставов во вверенном вам помещении.
– Ну, может, с уставами вы правы… но это никоим образом не освобождает вашего бойца от ответственности. Уж поверьте: ещё вчера вечером шкаф стоял нормально, все коллекционные бутыли в нём были целы, уникальное спиртное ждало своего часа.
– Вам видней, лэр. Но почему вы связываете произошедшее с моим бойцом?
– А с кем ещё? Ещё вчера вечером боец был под зам… простите, у меня в гостях, а сегодня его уже нет – он куда-то делся. Одновременно исчезло содержимое моего шкафа с коллекционным виски.
– Простите, лэр, но если он нуждался в медицинском уходе, то как смог уйти?
– Лэр, э-э-э…
– Более того, вам придётся объяснить, зачем изолировать бойца, если он болен и просто не в состоянии ничего выпить в силу своей болезни. Вы готовы ответить мне на эти вопросы?
– Боюсь, что нет, лэр.
– Тогда какие вопросы к моему бойцу? Он ответил вам тем же, чем вы встретили его. У вас он подвергался неуставному обращению, негуманной изоляции, я даже представить боюсь, чему ещё. Что же вы хотели от него увидеть взамен? Благодарность? Преклонение пред светилом медицины? Восхищение вашим гуманизмом, готовностью врачевать и всячески поддерживать пациентов?
– Но моя коллекция…
– Знаете, лэр, я вообще удивлён, как вас ещё не прирезали за такое обращение ваши же пациенты. Считайте, что ещё легко отделались.
– Вы оставите всё на самотёк? Будете поощрять неуставное поведение своих солдат? Они вам же на шею сядут.
– Вы можете пожаловаться штатному воспитателю. Он возбудит уголовное дело за порчу вашего личного имущества.
– Не могу, – тихим голосом признался Шпак. – Скорее лэр воспитатель возбудит дело против меня, он уже предупреждал.
– Я вас понял, лэр: вы хотите, чтобы солдаты отвечали, а офицеры стояли в стороне. Так не получится. Потрудитесь сами соответствовать высокому званию «офицер», быть образцом для подражания; как минимум, не допускать грубых нарушений устава в быту. Но солдат тоже хорош, я это признаю и накажу его по-своему, без участия посторонних. Вас это устроит?
– Да, лэр. Я знал, что мы поймём друг друга! – по выражению лица медика лейтенант отчётливо осознал: никакого раскаяния с его стороны не будет. Его уже не переделать, оставалось только надеяться, что потеря коллекции заставит Шпака хоть ненадолго задуматься. Так что Ванга с лёгким сердцем решил спустить ситуацию на тормозах.
– Рядовой Марек Энтро!
– Я!
Только сейчас лейтенант «увидел» бойца. До этого он демонстративно не обращал на него внимания, словно того не было в подразделении. Так продолжалось во время утренних занятий, за завтраком, только когда пришло время обедать, лейтенант вдруг «вспомнил» о бойце.
– Доложите о готовности к строевой службе!
– Годен, лэр лейтенант, лэр!
– А скажите-ка, лэр Энтро, знает ли о вашей годности лэр гарнизонный медик? – голос Ванги изобиловал шипящими интонациями.
– Так точно, лэр лейтенант, лэр!
– Почему же вы не представили соответствующие документы? – лейтенант демонстративно «успокоился».
– Лэр высший лейтенант указал на моё выздоровление в устном приказе, лэр!
– Что за приказ?
– Лэр высший лейтенант приказал приступить к прополке и покраске травы возле медицинского модуля, лэр!
– Значит, здоровы… Это хорошо, даже отлично! Ваше неожиданное появление в подразделении без документов вдохновило меня на новую задачу для взвода. Слушайте приказ, бойцы. Сегодня вечером, в 21.00 по местному времени, вам надлежит выдвинуться в направлении 735 квадрата испытательного полигона. Двигаться будете в составе четвёрок, каждая из которых получит свой уникальный маршрут. По прибытии в точку каждый старший четвёрки вскроет файл с приказом. Дальше будете действовать в соответствии с файлом. Вопросы?
– Лэр лейтенант, какова моя роль в выполнении миссии? – вопрошал Волосидзе. Он один до сих пор не был приписан ни к одной из четвёрок.
– А скажите-ка, лэр Волосидзе, что это у вас с головой?
Солдат провёл ладонью по макушке, приглаживая отросшие на добрый сантиметр волосы.
– Это волосы, лэр лейтенант, лэр!
– Я и сам вижу, что волосы. Вот и спрашиваю вас: почему волосы?
– Они выросли, лэр.
– Так быстро?!
– Так точно, лэр! Всегда растут быстро!
Раймон Ванга подошёл к солдату вплотную и вцепился в его волосы пятернёй. Дёрнул, у бойца аж потекли слёзы.
– Действительно, волосы… Вы приписываетесь к четвёрке Мэйта Энрике на должность оптика. Выдвигаетесь в составе четвёрки по маршруту.
– Разрешите вопрос, лэр!
– Разрешаю.
– Если я вхожу в четвёрку, это уже не четвёрка, а пятёрка. Я прав?
– Никак нет, по утверждённому штатному расписанию в третьем взводе предусмотрены три четвёрки. Никаких пятёрок здесь не предусмотрено. Но за сообразительность вы получаете наряд вне очереди по прибытии из учебного выхода. Вольно, разойдись!
