Заскучать Раймону не дали.
– Лэр, вы не посторонитесь? – прозвучал голос из-за спины.
За спиной офицера возник подросток в совершенно умопомрачительном наряде. Только при пристальном рассмотрении офицер узнал форму техника. Мало того, что форменная куртка мышиного серого цвета была расстегнута, так ещё из-под неё торчала совершенно неуместная для служащего оранжевая рубашка с пёстрыми разводами всех цветов радуги. Волосы парня были под стать рубашке – уложены замысловатым чубом. Облик дополняли цветные тапочки с мягкими бумбонами. И это вместо положенных по уставу сапог!
– Вы одеты не по форме, лэр, – вместо приветствия грозно констатировал молодой офицер.
– Ну и что? – странный субъект растерялся.
– Вы находитесь в императорском учреждении, служите в планетарном космопорте, и при этом вас совершенно не волнует внешний вид? – лейтенант нахмурился.
– Так вы имперский офицер? – только сейчас субъект в полной мере оценил, с кем имеет дело. Его лицо тут же приобрело по-детски обиженное выражение.
– Вы не ответили на вопрос, – холодно нажал Раймон.
– Но ведь это вход только для работников космопорта! – невпопад попытался защититься техник.
– Ну и что? – теперь растерялся офицер.
– Вас здесь не должно быть. Вообще никакого начальства не должно быть, – честно назвал причину своего разгильдяйства парень.
– Немедленно приведите себя в порядок, – Раймон был неумолим.
Под пристальным взглядом офицера техник начал нехотя заправляться. Спустя несколько минут он, по мысли лейтенанта, стал гораздо больше похож на человека, хотя тапочки и чуб на голове всё равно не давали Ванге покоя. Немного подумав, он стал собственноручно приводить причёску парня в порядок, легко преодолевая его слабое сопротивление.
– Лэр лейтенант, я восхищён: вам почти удалось сделать из этого техника человека, – возле двери возник высокий статный крепыш, с длинными усами и лицом прошедшего огонь и воду космического волка. Капитанский чёрный мундир выдавал в нём элиту космического флота человечества, а цепкий взгляд – умудрённого жизненным опытом мужчину. Впрочем, сейчас глаза мужчины блестели то ли восхищением, то ли иронией – Раймон так и не смог понять по тону и выражению лица, шутит ли флотский.
– Лэр капитан, я не ожидал встретить в первом же крупном космопорте такую недисциплинированность от служащих, – лейтенант решил сделать лёгкий упрёк и самому звёздному командиру. Однако тот только пожал плечами.
– Эти сухопутные крысы нам не подчиняются, они находятся в юрисдикции наземных служб, – капитан подмигнул технику, и тот, правильно поняв намёк, поспешил ретироваться за закрытой дверью. Трясущиеся руки парня не слушались, и он далеко не с первого раза смог провести магнитной карточкой по считывателю – в таких расстроенных чувствах находился. – Лучше скажите, лэр лейтенант, как вы смогли оказаться здесь столь своевременно?
– Моё имя Раймон Ванга, лэр капитан. Я недавно произведён в офицеры и должен из этого космопорта вылететь к месту несения службы, – Раймон предпочёл игнорировать странную манеру флотского.
– Так вы только закончили Академию? А я, право слово, думал, что вы просто от скуки решили подшутить над этим парнем. Извините моё невежество. Меня зовут Кларк Фенон, я капитан корабля «Манящая».
– О-о! Капитан, а я как раз лечу на вашем корабле.
– Да? Тогда пойдёмте, провожу вас на борт.
Прогулочным шагом они направились в лабиринт подсобных помещений космопорта. Лейтенант только сейчас в полной мере осознал: если бы ему довелось самому открыть ту дверь, блуждать бы ему по космопорту до скончания времён. Но капитан не просто провожал своего спутника, он ещё и показывал особенно примечательные места циклопического сооружения. Нет, Раймон неплохо был знаком с устройством космодрома в целом; его хорошо учили. Вот только его учили уничтожать такого рода сооружения, для чего напичкали информацией по уязвимостям строения. Так, он знал, что силовое поле отключается простым уничтожением силовой установки; знал, где её следует искать; с вероятностью в девяносто процентов мог её уничтожить тяжёлым оружием, прожигающим переборки и толщу пластобетона, словно лист бумаги. Знал он и расчётные уязвимости несущих конструкций подземных катакомб под стартовым полем, попадание в которые складывало половину поля вовнутрь, словно карточный домик. Вот только детальных планировок ему никто даже не пытался вбивать в голову, ибо банально незачем. Зато после экскурсии капитана пробел в образовании оказался заполнен, ко многим терабайтам бесполезной в гражданской жизни информации добавился солидный пласт нового знания.
На пластобетонную поверхность новые знакомые вышли уже едва ли не друзьями. Лейтенант определил в капитане опытного волчару космоса, могущего поделиться бесценным опытом, тот же увидел в молодом офицере свежие уши и… потенциального собутыльника. К слову сказать, в медицинском отсеке, где Фенон проходил предполётное медобследование, тот умудрился разжиться солидных размеров бутылью спирта. Зачем ему спирт, если в космопорте можно купить самое экзотическое спиртное почти без наценки? Ключевое слово здесь «купить». Капитан быстро разъяснил неопытному флотскому, что слово это слишком режет уши любому уважающему себя капитану или офицеру. Куда приятней на слух ложится мелодичное «халява». А уж если оно дополняется усиливающим эпитетом «чистый» (применительно к спирту), то получившееся сочетание для любого уважающего себя космического волка звучит божественной музыкой. Нельзя сказать, чтобы Раймон Ванга сразу же перенял эту философию – слишком чужда она была его воспитанию, но он оценил её по достоинству и принял к сведению.
Во время визита в медотсек лейтенант познал и другую, не менее важную жизненную мудрость. Капитан, после прочувственной лекции о великой силе искусства, вдруг бросил заинтересованный взгляд на офицерский чемоданчик Раймона. Не успел тот опомниться, как бутыль спирта оказалась помещена в это универсальное хранилище, заменяющее военным контейнер с личными вещами. На вопрос: «Зачем?» последовал не менее лаконичный ответ: «Так надо». А дальше капитан разродился очередной лекцией, на этот раз о взаимопомощи в космосе. В общем-то, лейтенант был не против взаимопомощи, даже обеими руками «за». Вот только вдалбливаемая в юных военных истина о взаимопомощи служилых людей предстала перед Раймоном совершенно неожиданной стороной. Можно сказать, с тыла. Вряд ли чемоданчик – эту высокотехнологичную вещичку, способную уменьшать предметы специальным полем, – создавали для скрытой переноски спиртного. Пришлось офицеру вновь пересматривать свои казавшиеся незыблемыми взгляды на окружающий мир.
Но вот, после долгих блужданий по катакомбам рукотворного муравейника, офицеры наконец вышли на стартовое поле. Огромное, уходящее за горизонт – живое воплощение бесконечности, – оно словно втянуло в себя двух маленьких человечков. Вот они бредут по серому коридору – неестественно узкому, подчёркнуто стерильному, безжизненному в свете фосфоресцирующих потолка и стен; бредут, не видя дальше нескольких метров из-за бесконечных изгибов и поворотов, – а вот обзор вдруг расширяется настолько, что взгляд буквально проваливается в голубую бездну простора. Раймон на целый десяток секунд застыл, поражённый. Он вдруг в полной мере осознал, что значит быть астронавтом: ютиться дни и недели в гробу из композитных сплавов, слепнуть в кромешной тьме гиперперехода, сходить с ума под холодным светом безучастных звёзд. И только иногда, в часы досуга, погружаться в подлинную свободу земного неба, вдыхать свежий живой воздух, ощущать многие миллионы оттенков цвета вокруг. Обитатели планет просто не осознают, чем владеют, им банально не с чем сравнивать. Нужно лишиться чего-то, чтобы оценить это что-то в полной мере.
