Ответ лейтенанта заставил командующего не на шутку призадуматься. Он даже отвернулся куда-то, за область работы трансляторов, что-то уточняя. Когда адмирал вновь появился в кадре, его взгляд уже не был спокойным и раздумчивым, в нём пылало явное неудовольствие.
– Свободны, лейтенант, – коротко бросил командующий, и Раймон Ванга поспешил ретироваться. На душе у него было погано. Даже когда к замершему возле входа в палатку старшине подошёл довольный Марьяно, и хлопнул по плечу со словами: «Так держать», это не помогло. Стало только хуже.
Что же было не так? Вроде бы и установку ему выделили, и благодарность в личное дело записали, и даже итоговый балл роты за высадку подняли, но всё это не могло загасить душевные метания молодого офицера. Он поступил низко, недостойно офицера, и прекрасно знал об этом. Уж с собой-то Ванга предпочитал быть всегда предельно откровенным. Командующий проявил к нему излишнее, как казалось лейтенанту, доверие. Ну что ему стоило проверить записи с погрузки? Так нет, адмирал обратился к непосредственным участникам, за самой полной и всеобъемлющей информацией. И получил её. Враньё в обмен на доверие. Ведь комплекса не было! Да и организаторов высадки из-за этого досадного инцидента явно ожидало понижение оценочного балла. Он невольно подставил этих уважаемых офицеров, его товарищей. И из-за чего?! Из-за гибели комплекса, которого в природе не существовало! Ведь всегда оставалась 50-ти процентная вероятность, что ничего бы не пострадало в этой высадке, и всё сошло бы на тормозах. Он должен, просто обязан как-то исправить ситуацию, возможно, извиниться. Но как и перед кем? Пока же его душевные волнения разделял лишь имперский виски – вот он точно никогда и никого не подведёт, потому что не человек и не имеет своих корыстных интересов.
Но, как часто бывает в реальной жизни, все внутренние переживания быстро разбились о рутину жизни. Ведь она, эта рутина, поразительно умеет оттягивать на себя все силы и мысли человека, просто не оставляя времени на вредные и ненужные для общества самоистязания. В палатку ворвался дежуривший по лагерю эмком, и буквально бегом ринулся к столику дежурного офицера. Конечно, офицеру полагалось в это время находиться не за столиком, и даже не в столовой, но на такую мелочь на планетарном выходе никто внимания не обращал. И в самом деле, какая разница, где быть дежурному, если расстояние от офицерской столовой до штабной палатки исчисляется несколькими метрами? Это даже не офицерский коттедж в гарнизоне, куда от штаба нужно добираться целых три километра.
– Лэр дежурный офицер, на периметре местные! – доложил эмком.
– Что?! – незнакомый Ванге худой, долговязый лейтенант подскочил, словно ужаленный. – Какие местные?
Старшина вмиг подобрался, ему даже в голову не могло придти, что на этой богом забытой планете может кто-то жить. Абсурд какой-то! Тут же одни военные, причём военные в своей самой страшной ипостаси, с постоянно стреляющим оружием всевозможных форм и модификаций. Одна давешняя высадка чего стоила! Уничтожающие всё на своём пути десантные капсулы, всесокрушающий огонь установок залпового огня и одиночных метателей, вереницы единиц тяжёлой десантной техники, разрушающие гравитационными столбами транспортёров плодородную почву. Что в этом апофеозе войны делать гражданскому человеку?!
Дальнейший обмен репликами разрешил все сомнения лейтенанта. Очень даже есть что делать. Например, обслуживать войска, выращивать для военных деликатесы, держать питейные заведения, бордели и иже с ними. Одним словом, для предприимчивого человека планета-полигон – это подлинный золотой эльдорадо со стабильным спросом. Так что ангелов в нём хватало с избытком. Любопытный молодой лейтенант тут же пристроился в хвост дежурному офицеру, стремясь увидеть этих отчаянных людей своими глазами. Но картина, которой он стал свидетелем на краю лагеря, отдавала ещё большим сюрреализмом, чем сам факт обитания здесь местного населения.
Возле импровизированного КПП в виде гриба с шапкой-зонтиком стоял гравитранспортёр. Штатный транспортёр какого-то взвода. Тяжёлая грозная машина надсадно рычала турбинами. А точно напротив неё, загораживая дорогу в лагерь, замер малюсенький гражданский флаер, тихо попискивающий своими маломощными движками. Словно над безродной дворнягой неопределённой породы навис подлинный царь природы – лесной медведь. Но смелая дворняга упорно не желала уступать дорогу, несмотря на все угрозы здоровяка. Она даже умудрялась отчаянно подтявкивать.
– Вот, – показал рукой эмком на флаер. – Заехал за периметр, на требования покинуть лагерь не отзывается, на угрозу применения оружия отвечает…
– Что отвечает? – поторопил дежурный офицер.
– Нецензурной бранью, – нашёлся боец.
Молодые офицеры переглянулись и дружно зашагали к грибку КПП. Во флаере словно этого и ждали. Аппарат тут же погасил двигатели, его боковая дверь открылась, и навстречу офицерам высыпало с десяток человек. Раймон Ванга в немом обалдении наблюдал, как из малюсенькой машинки один за другим выпрыгивают всё новые и новые люди, и горохом разлетаются в стороны. Когда офицеры подошли, их уже вывалилось одиннадцать человек. Уму непостижимо, как они все умещались в аппарате с габаритами полтора на два с половиной метра!
– Лэр офицера! Наконец-то вы пришли! – от толпы местных отделился самый низкий и толстый человечек, именно он поспешил начать диалог. – Эти нехорошие дети шакала брать мой свиней! Мой отличный свиней! Я с моими дети, – толстяк сделал широкий жест, обводя остальных местных рукой, – растить их для бравых бойцов империи, а они их взять! Нехорошо!
– Что произошло, сообщите чётко и без оскорблений, – поморщился дежурный офицер.
– Так я же и говорить: эти солдаты взять моих свиней. Они ваш?
– Кто?
– Солдаты эти ваш?
Лейтенанты внимательно оглядели транспортёр, потом дежурный вопросительно посмотрел на эмкома, тот утвердительно кивнул, правильно поняв смысл вопроса.
– Да, это наши солдаты.
– Так сказать им, пусть отдадут моих свиней!
На стук по люку транспортёра из его недр ответили недовольным хрюканьем. Потом, всё-таки, дверь отворилась, и оттуда вывалился солдат в скиле. Он был огромен в этом облачении, но под взглядом лейтенанта как-то сразу весь сморщился, уменьшился в размерах.
– Какой взвод?
– Второй взвод отдельной штурмовой роты, большой десантный корабль «Адмирал флота Ильф Резникер», – доложился боец.
– Свиней отдайте, лэр, – коротко бросил офицер.
Словно дождавшись этой самой команды, из недр аппарата начали выползать свиньи – эдакие приплюснутые тазики на тонких ножках. В них не было ничего от того образа свиней, который был знаком Ванге.
– Это ваши свиньи? – поинтересовался он у местного.
– О! Моя Матильда! – обливаясь слезами, запричитал толстяк и тут же полез обниматься к самой крупной особи, шедшей первой. Свинья в ответ нежно захрюкала.
Следующие десять минут эмком, солдат в броне и оба лейтенанта с отвисшими челюстями наблюдали, как семь матёрых свиней и одиннадцать немаленьких людей трамбовались в малюсенький флаер. Игрушечная машинка поглощала их, словно какое-то мифическое животное, несмотря на малый размер, славное своим огромным аппетитом.
