– Бойцы первого и третьего взводов первой штурмовой роты! Поздравляю Вас с успешным завершением учений! За Человечество! – гаркнул комендант зычным командирским голосом.
– И Императора! – выдохнул строй.
– Слушай приказ, бойцы. Специальным рескриптом секторального наместника, за высокие показатели боевой подготовки, отпуском награждаются рядовые третьего взвода Странтор, Кулаков и Фермон, рядовые первого взвода… Денежной премией награждаются: младший командир третьего взвода Энрике, рядовые Энтро, Гранта, Велес, Грайна, младший командир первого взвода… Почётной грамотой награждаются… Голограммы на фоне знамени боевой части удостаиваются…
В своей длинной и громкой речи командир прошёлся практически по всем бойцам обоих взводов, никто не ушёл обиженным. Лейтенанту казалось странным, что награждают за учения, а не за ратные подвиги, но и награждения были символическими. С другой стороны, чем плох отпуск или небольшая премия? Солдаты ведь, в самом деле, сильно выложились, особенно в финишной части учений – чуть было не закончившейся позором высшего лейтенанта Арнольда Грэя. Да и маленькие поощрительные призы для основной массы бойцов что-то, да значат. Вон, даже рядового Бочаре отметили голограммой. Будет потом на старости лет рассказывать внукам, как отличился, как из него сделали человека в штурмовых частях. Краем глаза Раймон Ванга невольно зыркнул на толстяка. За прошедшие четыре месяца солдат сильно изменился, даже взгляд у него стал более осмысленным.
Впрочем, не один лейтенант смотрел на рядового Бочаре. Услышав об отличительной голограмме, сослуживцы за его спиной вовсю обсуждали нешуточные успехи толстяка. Из рядов слышались шепотки: «Глянь, что вошебойка с людьми делает!» – «Оказывается, она не только вшей убивает! Она ещё и способствует поднятию боевого духа и поддержанию высокого уровня боевой подготовки!» – Сам же Боча лишь тяжело вздыхал. Ему ещё долго в кошмарных снах будет сниться универсальный рецепт похудания, когда лейтенант сначала сгонял с него три пота в комплексе санитарной очистки, а затем заставлял бегать до изнеможения. И всё это под неусыпным надзором гарнизонного эскулапа – того ещё извращенца с собственной системой ценностей, среди которых врачебная клятва стояла где-то на почётном последнем месте.
По завершении торжественного построения комендант, уходя, поманил за собой Раймона Вангу. В кабинете командира штурмовик несколько стушевался, не спеша следовать примеру хозяина и размещаться в кресле за столом.
– Да что вы, как не дома, лэр. Присаживайтесь, – массивный мужчина был поразительно благодушен. Он даже улыбнулся своему подчинённому, когда тот присел, затем и вовсе выдал нечто, чего никак в представлении молодого лейтенанта выдать не мог. – Выпить хотите? Вино, виски, коньяк?
– Я не пью на службе, – выдавил из себя Ванга.
– Вы не подумайте, лэр, я вовсе не хочу вас подставить или спровоцировать. Нас с вами ждёт длинный и откровенный разговор, а его лучше вести под спиртное. Уж поверьте моему опыту, – старший командор подмигнул Раймону Ванге и вопросительно на него уставился.
– Виски, – коротко кивнул лейтенант. После памятной пьянки с контр-адмиралом разговор с комендантом под спиртное казался… просто разговором.
– Отлично! Я так и думал! Уважающий себя имперский офицер всегда пьёт виски, – просиял командир.
Мужчина, несмотря на свою кажущуюся громоздкость, очень ловко разлил по бокалам янтарную жидкость. Офицеры в молчании отхлебнули по глотку. Только после этого ритуального жеста комендант, не глядя в глаза лейтенанта, начал говорить.
– Вы всё ещё хотите получить офицерскую должность, лэр?
– Я же для этого прибыл на флот, лэр!
– Понимаете, лейтенант, должности бывают разными. Вы сначала хорошо подумайте, прежде чем отвечать утвердительно. Готовы ли вы нести службу на любой офицерской должности? Там, куда вас направит Император?
– Я готов умереть за империю, лэр. Должность не имеет значения. Только… я уже неплохо сошёлся со своим подразделением, будет тяжело расставаться со своими солдатами и сослуживцами-офицерами.
– Ну, совсем расставаться с ними вам не придётся… но многое может измениться, если вы согласитесь, лэр.
– Лэр комендант, скажите прямо: к чему этот разговор? – не выдержал молодой лейтенант. Он упорно не понимал, к чему клонит командир.
– Вам дали отличную характеристику, лэр Ванга. Сам контр-адмирал, координирующий учения, дал. Но само по себе это ничего не значило бы, если бы не одно «но»: благодаря вам и вашей работе с личным составом из запоя вышел лейтенант Гран. Он подал рапорт на имя контр-адмирала, в котором просил допустить его до работы с личным составом. Очевидно, это Ваша заслуга. Лэры воспитатели, до которых дошёл этот рапорт, сопоставив его с вашими результатами по боевой подготовке и рекомендациями контр-адмирала, настаивают на вашей кандидатуре.
– Кандидатуре куда, лэр старший командор?
– Кандидатуре штатного воспитателя нашей боевой части.
Сказать, что Раймон Ванга удивился – значит ничего не сказать. У него просто отвисла челюсть от изумления. Воспитателями принято было назначать офицеров, имеющих некоторую подготовку в качестве дознавателей, соответственно, ими редко становились обычные офицеры, окончившие Академию. Кандидатов в воспитатели готовили отдельно, по общей программе, вне зависимости от рода войск. Ситуации, когда на такую должность назначался выпускник Академии, были крайне редки. Кроме того, воспитателей, конечно, уважали, но относились к ним с некоторой натяжкой, не спеша принимать в боевое братство. Ведь у следователя, каковым в значительной степени является воспитатель, основная функция была глубоко антагонистична обычным офицерам. Они банально оказывались по разные стороны баррикад. Но даже это ещё не всё. В части, если память лейтенанту не изменяла, штатный воспитатель уже был.
– Лэра Дарта Виллайя переводят?
– Лэр Дарт Виллай мёртв, лэр Ванга.
– Как мёртв?
– А вот так. Пока вы были на учениях, у нас в части что-то случилось. Даже я не знаю подробностей, просто в один прекрасный день кабинет воспитателя оказался блокирован взводом внутренней службы. Все воспитатели на ушах, одна комиссия за другой. Всех замучили постоянными допросами. А только вы с учений прибыли, со мной сразу вышел на контакт наш куратор по линии воспитателей, обрисовал ситуацию и предложил назначить вас на эту должность. Допросы тут же прекратились, – мужчина подался вперёд. – Лично я очень хотел бы, чтобы эта ситуация побыстрей разрешилась. Сложно работать, когда тебя и подчинённых офицеров постоянно дёргают. Но я не могу им ничего ответить, это должен быть только ваш выбор, лэр. Я ведь знаю, что в Академии к такому не готовят.
– Я… Не готов так сходу…
– Да вы пейте, пейте, я сходу и не прошу. Выпьете, и решите.
– Я могу переговорить с куратором по линии воспитателей?
– Конечно. После того, как дадите своё предварительное согласие.
