– Я готова к любым испытаниям, лэр. Не подумайте, что я такая неженка. На стержневой планете сектора мне многое пришлось переосмыслить. Вы не разочаруетесь в своём решении, и краснеть перед губернатором и комендантом вам не придётся, будьте уверены.
– Значит, вас устроит комната в офицерском расположении?
– Меня устроит любая комната, лишь бы рядом находились вы.
– Я не собираюсь пользоваться вашим положением ради своих утех, лэра.
– Не надо всех этих благоглупостей, лэр. Я давно всё для себя решила: если вы согласитесь взять меня на перевоспитание, я буду вашей. Женой, любовницей, наложницей – мне без разницы. Не могу я больше одна, лэр. На стержневой планете я поняла, насколько уязвима, и только рядом с вами я буду чувствовать себя в безопасности. Просто доверьтесь своим чувствам.
Молодые люди остановились. Женщина заглянула в глаза мужчине и, ободряюще улыбнувшись, прикоснулась губами к его губам. Дальнейший их путь трубадуры и поэты прошлого обязательно устелили бы розами, но в армии розам не место. Здесь обитают лишь шипы, которые и без посторонней помощи так и норовят впиться в беззащитное сердце или душу. Только люди с толстой кожей способны им противостоять, так что молодым предстоял полный испытаний тернистый путь, и дальнейшая их судьба была столь же неоднозначна, как и обстоятельства их первой встречи.
Приложение. Прообразы ситуаций в книге
В этой главе содержится краткий перечень ситуаций, имевших место в реальной советской, российской или американской армиях, и ставших прообразом подобных им событий в армии будущего. Читатель должен понимать, что все эти ситуации, естественно, имели место не с одним и не с двумя военными, они были размазаны в толще армейской жизни между многими и многими представителями служилой братии. Одна ситуация могла иметь место с одним офицером, другая, спустя несколько лет и тысячи километров – с другим. В книге же события подаются сверхконцентрировано. С одной стороны, это авторский приём, банальное литературное преумножение, а с другой… В реальном воинском коллективе постоянно что-то происходит, порой покруче описываемых реальных событий – просто оно ещё не нашло своего отражения на бумаге.
Путешествие лейтенанта к новому месту службы
На эту историю меня вдохновила одна имевшая место ситуация, рассказанная мне бывшим прапорщиком ДШБ, служившим в Восточной Германии. Как-то офицера отпустили домой в отпуск. За что, история умалчивает – то ли он удачно пристрелил нарушителя в карауле, то ли ещё за что. Отпуск прошёл штатно, но гражданская жизнь сильно затянула бравого офицера, и, чтобы немного его поддержать, сердобольные друзья и родственники дали ему в дорогу целую канистру отличнейшего домашнего самогона. В итоге офицер прибыл в часть только по прошествии двух недель пути и, вполне закономерно, уже без канистры. На вопросы сослуживцев отвечал крайне путано, лепетал что-то про поезда и попутчиков. Одним словом, все эти две недели он куда-то ехал и с кем-то пил, и пришёл в себя только тогда, когда канистра показала дно. Вот такое вот приключение. Так что путешествие молодого лейтенанта имело реальный прообраз, пусть и без всякого там фантастического антуража. С другой стороны, для кого-то и канистра самогона в дорогу может показаться фантастикой…
Лейтенант Гран
В одной войсковой части служил старший лейтенант: могучий такой детина, сосланный сюда то ли из ВДВ, то ли из военной разведки. Вот только вся работа с личным составом лежала не на нём, а на старшине-дедушке, ибо этот офицер пил напропалую. Дошло до того, что к командиру пришла его жена и попросила отдавать зарплату лейтенанта ей; чуть ли не на коленях просила, ведь офицер пропивал абсолютно всё, денег не оставалось даже на обуть-накормить детей.
Так он и служил, периодически выходя из запоев, пытаясь учинять свои порядки в подразделении и неизменно натыкаясь при этом на противостояние дедушки-старшины. Порой получал от того по морде и бегал жаловаться начальнику штаба и замполиту. Так что лейтенант Гран – это чистый ангел во плоти, тихий алкоголик, который хотя бы никому проблем не создавал. В этом отношении к нему ближе другой офицер, на этот раз капитан. Этот не пил. Служил аж со срочной службы, каковую прошёл ещё в СССР. Тихий, приветливый, эдакий божий одуванчик. Солдаты его уважали уже за одну честно пройденную срочку. Но если кто-то пытался сесть капитану на шею, а он при этом оказывался сильно выпимши… мало никому не казалось: бил всеми подручными средствами.
Откуда мне знакомы эти прообразы лейтенанта Грана? Да на своей шкуре через них прошёл, довелось служить под их началом.
Контроль штурмовиков за прочими частями
Штурмовиков специально ставят, чтобы они следили за порядком среди исследователей и прочих обслуживающих их субъектов. Это очень жизненная ситуация. А.А. Зиновьев в книге «Катастройка» описывает нечто подобное, имевшее место в СССР. Тогда нужно было построить какой-то объект и на место пригнали стройбат. Но стройбат – крайне низко дисциплинированное подразделение, и работа не клеилась. Ровно до тех пор, покуда рядом не поставили часть ВДВ. Уже одно это, без всяких там методов экономического принуждения, повысило производительность труда стройбатовцев в разы. Когда в книге рядом с оружейниками ставят часть штутмовых войск флота будущего, это оказывается лишь повторением истории на новой её спирали развития.
Участие больных солдат в нарядах
Антон Шпак – вполне реальный собирательный образ армейских военных медиков. Если Вы, уважаемый читатель, полагаете, будто клятва Гиппократа распространяется на армию, то глубоко заблуждаетесь. Военные медики прежде всего офицеры, а офицеры, как известно, считают солдат не людьми, а солдатами. Но в медицинских учреждениях работают только медики, откуда им взять солдат? Правильно, их с избытком хватает среди больных.
В советских, а позже и в российских медицинских учреждениях именно солдаты занимались уборкой, мытьём полов, подметанием территории, даже рытьём необходимых медикам ям рядом с медучреждениями. Примечательно, даже высокая температура не всегда освобождала солдата от обязательной повинности.
А ещё из солдат в медучреждениях отбирали так называемых старшин, то есть солдат, которые должны руководить прочими солдатами при отбывании медицинской повинности. Стоит ли говорить, что старшины не давали клятвы Гиппократа, да и вообще редко представляют себе, что такое эта пресловутая клятва, и кто такой этот самый Гиппократ? Им плевать на здоровье подопечных, для них главное – приказ медика-офицера.
Наивно полагать, что что-то сильно изменится с течением времени. В книге показана достаточно дисциплинированная часть, где порядок поддерживается на должном уровне, и даже Шпаку прилетает заслуженное воздаяние. Но так ли будет повсеместно? Автор очень в этом сомневается.
В продолжение темы медицины. Есть такой анекдот. Приходит солдат к медику и жалуется на больной живот и больную голову. Медик достаёт из глубокого кармана белого халата таблетку без упаковки, разламывает её на две половинки и вручает солдату с напутственными словами: «Вот эта – от живота, а вот эта – от головы. Смотри, не перепутай!» Для Вас, уважаемый читатель, этот анекдот абсурден и не лишён юмора. Для моего друга он был жестокой реальностью. Именно так его лечили в одной подмосковной войсковой части правительственной связи. Поэтому отсутствие у Антона Шпака обезболивающего – совершенно несущественная по армейским меркам проблема; он хотя бы честно пытается лечить подручными средствами.
