— Это ваше право, — спокойно ответил плюгавый старикашка. В одно мгновение он отвернулся от Василисы, словно собираясь уходить, а когда взглянул на неё вновь, то это был уже некто другой.
«Скороход» вздрогнул, когда вместо огромного паука на него словно живой с улыбкой в глазах воззрился погибший три месяца назад темнокожий боец особого отделения А69 отряда «Стальная кольчуга» Датонг.
Тимофей улыбнулся Василисе, отчего предательские мурашки пробежали по её спине, а вернувшийся из ниоткуда страх вновь сковал возбуждённый мозг. Остолбеневшая девушка мгновенно позабыла, чего только что собиралась сказать.
— Я любил живших на Земле до появления вашего вида. Они были умны, спокойны и умели ценить мир, в котором существовали. Эти существа не вызывали у меня нареканий, ибо именно в подобной среде очень легко и наглядно можно было обучать азам законов мироздания моих детей. — Тимофей глубоко вздохнул и погрузился в думы, словно вспоминая то прекрасное время. — Когда пришла великая беда, грозившая опустошением планеты, всё что я мог — это слёзно взирать на грядущий финал. Мои дети умоляли меня вмешаться. Но я не сделал этого. Те, что жили на Земле до вас, погибли. Мои дети разлетелись по другим мирам и, спустя много миллионов лет, горе утраты стало затухать.
— Но вы же могли вмешаться, могли спасти их!
— Мог, — ответил Тимофей или то, что им сейчас являлось. — Но не стал.
— Но почему? — Василиса уже поднялась на ноги и взирала на нечто, обратившееся Тимофеем, с откровенным непониманием.
— Потому что это невозможно, — выкрикнуло нечто в образе Тимофея. — Невозможно! Потому что, спасая кого-то, мы всегда теряем частичку самих себя. Я очень сильно люблю своих детей. Они вся моя отрада в этой вселенной. Каждый мой ребёнок являет собой душу целого мира отдельно взятой планеты. Таких планет во вселенной очень и очень много. А чем больше у вас детей, тем больше вы их любите. Вам этого, конечно, не понять. Ведь у вас нет детей. Вам некого любить и не за кого страдать. Но вы могли бы понять меня, будь у вас хоть толика тех великих знаний, коими я обладаю. Но увы, кроме неприкрытого самолюбия и эгоизма, я ничего не вижу в вас. — Он на мгновение задумался, затем как-то резво оживился и добавил. — Нет, пожалуй, что-то есть! Но это нечто вам не принадлежит. Его вам внедрили насильно. Какая боль!
— Зачем тогда ваша дочь дала мне возможность прийти сюда? — не сдавалась Василиса. — Что она хотела этим доказать?
— Доказать? Нет, она ничего не хотела доказывать. Скажу вам больше, ей это вовсе не нужно. Тот, кто знает истину, не нуждается в советчиках. Просто вы очень интересный в её понимании образец. Она хотела спасти вас. Да и я, признаться, присмотревшись к вам поближе, могу предложить то же самое. — Он протянул ей руку. — Оставайтесь здесь со мной. Вы могли бы начать новую жизнь, без всего того, что сейчас тревожит вашу душу. Вы — новообретённая особь планеты Земля. Подобный экспонат стал бы истинным украшением моей коллекции.
— Я не хочу становиться вашим образцом! — резко отринула приглашение Василиса. — Там на Земле мой дом, мои друзья, моя… — она вдруг запнулась на полуслове.
— Семья. Ты хотела сказать, что там твоя семья! Но ведь это ложь. А в основе лжи всегда присутствует страх! А страх — это смерть.
— Вы поможете нам? — словно не слыша ответа, строго спросила Василиса.
«Скороход» всё это время смотрел на призрак Датонга — «Мрака». Василиса разговаривала с ним, но о чём именно была их беседа боец понять так и не смог. Он словно во сне всматривался в лицо погибшего товарища, а тот даже не обращал на него внимания. Лишь несколько коротких взглядов, брошенных в сторону друга, заставили «Скорохода» похолодеть от ужаса. В глазах друга он не смог разглядеть ни капли знакомого ему радушия или жизнерадостности.
— Я не стану приносить в жертву жизнь своей дочери ради спасения не лучшего из видов! — повысил голос до уровня невероятно неприятного тот, кто был сейчас Тимофеем.
Василиса открыла было рот чтобы в очередной раз возразить, но так и застыла, осознавая услышанное.
— Приносить в жертву? Кого?
— Вы вновь не слышите меня, самка человека, — грустно произнёс некто, принявший облик Тимофея. — Я не могу вмешаться в ход жизни той или иной расы по своей слепой прихоти. Там на планетах, в том числе и на вашей, живут мои дети. Я не могу спасти вас, поскольку это под силу лишь им. — Для вашего спасения требуется принести жертву, — голос странного собеседника звучал горько, — . И такой жертвой в этой ситуации выступает моя дочь. Только она может спасти вас, отдав за это свою жизнь. А сейчас я задам вам вопрос! Готовы ли вы принять в жертву собственного ребёнка ради спасения маленького, никому ненужного муравейника? — Мгновение Тимофей молчал, пристально глядя на Василису, затем махнул играючи рукой и весело расхохотался. — Конечно же, нет! Ведь у вас нет своих детей, а значит, вам незнакома истинная любовь.
Василиса молчала. Она капля за каплей впитывала информацию, которую только что поведало ей странное нечто.
— По-вашему, ни один из видов, существующих во Вселенной, будь он хороший или плохой не заслуживает второго шанса? — нашлась с вопросом Василиса. Но ещё даже не успев закончить его формулировать, она уже знала, каким будет ответ.
— А мои дети? Разве они должны расплачиваться за ваши ошибки? — встречный вопрос, обладающего внешностью Тимофея странного нечто, вновь поразил Василису. Девушка уже совсем отчаялась, она не знала какие ещё доводы будут способны убедить хозяина этого странного места.
— Как же нам быть? — Она в бессилии опустилась на землю рядом с очумевшим и не реагирующим ни на что «Скороходом». Боец медленно перевёл свой взгляд на девушку, она в ответ посмотрела на него.
Когда они вновь взглянули на того, к кому пришли, Василиса увидела перед собой облачённого в свой маслянистый костюм — Тиберия, а «Скороход» ошарашено смотрел на генерала Бирюка.
— У вас есть лишь два пути, — спокойно произнёс Тиберий. — Вы можете собраться с силами и самостоятельно отстоять свой мир. Это будет тяжело и, скорее всего, вы все падёте в этой борьбе. Ибо ваш враг куда злее и сильнее вас. Либо вы сдадитесь на милость победителям, и в этом случае у вас появится реальный шанс на выживание. Возможно, вы даже сумеете эволюционировать и стать такими, как ты сейчас. Но это всего лишь предположение, поскольку вторгшиеся в ваш мир враги могут попросту уничтожить ваш вид под корень, не обращая внимания на мольбы, коими вы их одарите.
— Ты сказал, тебе нужна жертва, — наотрез отказываясь мириться со сказанным, выкрикнула Василиса. — Возьми меня, забери меня в жертву. Я готова умереть ради своего мира, ради своего народа.
Странное нечто рассмеялось противным скрипучим голосом. Символ на лице Тиберия замерцал ярким светом.
— Твоя смерть ничего не изменит, самка человека. Ты не одна из нас, а значит, умирая, ты не сумеешь активировать силы, что копились веками. — Тиберий приблизился к девушке и очень нежно прикоснулся к её щеке. — Смирись. Иного пути нет. Если ты вернёшься назад, то погибнешь. Если останешься, то вскоре забудешь обо всём и продолжишь долгую жизнь в мире. В этом месте нет времени. Оно не властно над теми, кто остался здесь. Только представь, сколько всего ты сумеешь познать в бесконечности, сумеешь сделать, всего сотворить!
