И уже 17 января состоялось заседание царя Блаженного с освященным Собором, на котором высшее духовенство во главе с митрополитом Иовом одобрило «замысел царя» и «положилось на его волю». Через два дня царь, митрополит и освященный Собор приговорили направить делегацию церковных иерархов к патриарху Иеремии для совета о предстоящих церемониях. Много раздумывать большим духовным лицам не пришлось: верный Годунову дьяк Щелканов представил иерархам план действий. В четверг 23 января русским архиереям, за исключением митрополита Иова, остававшегося на своем митрополичьем дворе, надо было собраться в Успенском соборе. Оттуда направить почетную делегацию за патриархом Иеремией. После торжественной встречи на крыльце собора Успенья патриарха и Иеремия со свитой греческих священников «тайно» советоваться с присутствующими об избрании патриарха, а также двух новых митрополитов – Новгородского и Ростовского.
Затем митрополит Иерефей Мономвасийский, архиепископы Тихон Казанский и Арсений Елассонский, епископы Иов Суздальский, Сильвестр Смоленский, Митрофан Рязанский, Захария Тверской, Иосиф Коломенский и Геласий Крутицкий удалялись в придел Похвалы Богородицы и избирали по три кандидатуры на патриаршество и обе митрополии… Вот оно, торжество церковной демократии в православной традиции…
В патриархи, по заявлению годуновского дьяка Щелканова, были рекомендованы митрополит Иов, архиепископ Александр Новгородский и Варлаам Ростовский. На Новгородскую митрополию были предложены опять же Александр Новгородский и еще две кандидатуры архимандритов, на Ростовскую митрополию – архиепископ Варлаам Ростовский и еще две другие кандидатуры архимандритов…
(А слабо` было святым отцам двух архиепископов, Александра и Варлаама, выдвигаемых на патриарший престол, не двигать на митрополии, если ничего не ясно было с проходом Иова в патриархи? Или и так было заранее ясно, кто должен стать патриархом и митрополитами?)
В выборе царя не было сомнения. Царь выбрал патриархом Иова.
И 23 января 1589 года после вечерни первосвятитель Иов, возведенный на патриарший престол, в епитрахили, в омофоре и в ризе пел молебен в Успенском соборе в присутствии царя, новых митрополитов, множества епископов, архимандритов, бояр и дворян. Иов стоял на амвоне, держа в одной руке зажженную свечу, а в другой письменное послание к царю и духовенству. Тут к нему приблизился один из важных сановников, также державший в руках пылающую свечу, и громко, торжественно произнес, обращаясь к патриарху: «Православный царь, вселенский патриарх и собор освященный возвышают тебя на престол Владимирский и Московский и всея России».
Иов с достоинством ответствовал: «Я – раб грешный, но если самодержец, вселенский господин Иеремия и собор удостаивают меня столь высокого сана, то приемлю его с благодарением». Затем он с умилением произнес обет «ревностно блюсти вверенное ему от Бога стадо».
Вышедши из церкви, Иов, сопровождаемый епископами, боярами и многими дворянами, чиновниками, ездил на осляти вокруг кремлевских стен, осеняя крестом народ, читая молитвы целости града…
На памятном обеде у царя Годунов сидел рядом с Федором, близко к Иеремею Константинопольскому и Иову Московскому. Федор спросил шурина:
– Ты доволен?
– Довольствие – не то слово, государь, – задумчиво ответил Годунов. – Я счастлив.
– Счастлив? – с удивлением переспросил Федор. – Неужели можно быть счастливым человек, добившись утверждения патриархата, то ли третьего, то ли пятого по счету у него… – Он показал глазами на патриарха Иеремию. – Где же наша выгода?… Вот если бы первым патриархатом стал наш Московский – тогда мне была понятна наша выгода…
– Это пока не по силам ни мне, ни тебе, ни Господу, – грустно произнес Годунов, – может быть, долго… никогда такого не будет…
– И все же где выгода наша – есть ли она, Борис?
– Выгоды было мало бы, если бы на наш престол взошел грек Иеремия, а не игумен Старицкий, епископ Коломенский и архиепископ Ростовский Иов…
Царь сокрушенно покачал головой, не понимая: какие же выгоды преследовал его шурин, конюший Годунов, добиваясь всеми правдами и неправдами патриаршего престола именно для митрополита Иова, возведенного на митрополичий стол с его помощью всего год назад?
Годунов улыбнулся и, пересекшись взглядом с владыкой Иовом, лукаво подмигнул тому, кому помог быстро пройти путь от игумена Старицкой обители в опричной стороне до епископа, архиепископа, митрополита и патриарха, последовательно, на кого нынешний безраздельный властитель (при декоративном царе) мог смело надеяться при осуществлении своих дерзновенных замыслов в обозримой перспективе. Годунов, помогши взлету Иова на патриарший престол, свято верил и в свой взлет – только куда, как высоко и зачем?…
Глава 7
– Чудны дела твои, Господи, не властитель ходит к патриарху, а патриарх идет к властителю…
С этими словами Годунов вышел из-за дубового стола в своей думской резиденции навстречу к владыке Иову для приветствия и благословения. Поздоровались и обнялись радостно и сердечно, как будто сто лет не виделись. Годунов решительным жестом предложил присаживаться, мол, разговор есть серьезный, государственный.
– Зачем ко мне посылал людей, Борис Федорович? Зачем я тебе понадобился? – спросил без обиняков Иов. – Сподручней было бы первым боярам до своего владыки пешим добираться.
– Совет желает держать с новоиспеченным патриархом властитель царства Русского, – отчеканил Годунов, – потому и призвал тебя для душеспасительного разговора с глазу на глаз.
Иов тяжело вздохнул, но осмелился возразить властному и велеречивому шурину-конюшему Годунову:
– Царь наш Федор Иванович смирен и блаженен, но не настолько же, чтобы не считать себя властителем-правителем при первом великом боярине Борисе Федоровиче… Чин на мне ангельский, но и с этим чином можно спросить: разве это дело благое, что в нашем царстве при живом государе в полном здравии и рассудке…
– …два властителя-правителя, связанные тесными родственными узами, соседствуют рядом и действуют на ниве государственных интересов, в меру своих способностей и талантов, данных Царем Небесным, – подхватил и продолжил мысль владыки выспренним слогом велеречивый боярин. – Или я ошибаюсь в своих талантах, необходимых государству нашему?… Или владыка Иов, после восшествия с божьей помощью и трудами земными нашими, отказывает мне в призвании властителя?
– Но ведь нет…
– …Нет такого титула и чина «властителя» или «правителя» в табели о рангах в государстве, – резко перебил патриарха Годунов. – Это ты, владыка, хотел сказать мне в лицо? Ну и что, что нет? Нет, так будет… При живом и невредимом царе Блаженном, воистину, в здравии и рассудке… Не враг я, владыка, своему родичу-царю, но властвовать в нашем царстве предопределено мне, грешному боярину, некогда худородному опричнику… Или считаешь, что царь Блаженный способен властвовать в государстве один, без моего вспоможения и без моего содействия процветанию государства?…
