Мудрец Даровитый обратился к нему с такими словами:
– О Небо! Что за болезнь поразила вас, мой господин?
Идущий Законом в ответ ему молвил:
– Я слыхал, что не имеющий средств именуется бедным, а болезнь – это когда ты учился, а применять на деле свою ученость не умеешь. Так что нынче я, Идущий Законом, просто пребываю в бедности, а это совсем даже и не болезнь.
Услыхав такие слова, Мудрец Даровитый отступил на несколько шагов, устыдившись и смутившись. А Идущий Законом со смехом продолжил:
– Действовать, ожидая похвал из мира, выглядеть разносторонним и справедливым, но искать друзей только среди тех, кто разделяет твои взгляды, учиться и учить с целью показать себя с лучшей стороны, скрывать свою истинную сущность за притворством и игрой в доброту и совесть, являясь людям на роскошной колеснице, чтобы они оценили тебя не по достоинствам, а по виду, – что все это значит? Я не могу себе позволить вести себя так.
Мудрец Прошлый жил в Охранительном царстве. Носил конопляную куртку без подкладки. Лицо его выглядело грубым и обветренным, а руки и ноги его были покрыты мозолями и выглядели крепкими от работы.
Случалось, что по три дня в доме его не горел огонь. Уже десять лет у него не было новой одежды. Когда он шапку поправлял на голове, то завязки на ней от ветхости рвались. Когда плащ надевал, то голые локти торчали в дырах на рукавах. И задники на туфлях сносились так, что видно было пятки.
Мудрец Прошлый шел, шаркая своими туфлями, чтобы не потерять их при ходьбе, распевая песни древнего царства Высшего, и голос его разносился звонко во всем пространстве Земли и Неба. Будто колокола звенели повсюду, наполняя сердца радостью. И император не смог заполучить его на должность министра, и князьям не удавалось с ним подружиться. Ибо человек этот питал свою волю, забывая о теле, а питая свою внешнюю оболочку, забывал о выгоде. Он шел настоящим Путем, забывая о сердце и уме.
Дыров обратился к Вертящему Ликом:
– Подойди ко мне, Вертящий. И семья твоя бедная, и положение у тебя низкое. Почему не ищешь службы, чтобы дела свои поправить?
Вертящий Ликом так ему отвечал:
– Не хочу я служить. Есть у меня пятьдесят соток земли за городом, так что еды хватает. Да и в городе тоже есть участок, достаточный, чтобы у меня были и шелк, и пенька. Играю себе на гуслях и сам себя радую своей игрой. Тот, кто учится идти по Пути человеческому, всегда пребывает в радости и довольстве. Так что никакого намерения пойти на службу у меня нет.
Дыров, услышав такой ответ, смутился и изменился в лице, а потом сказал:
– До чего же прекрасны мысли твои, мой друг. Я услышал тебя и понял, что, действительно, способный довольствоваться тем, что есть, не утомляет себя поисками выгоды, а кто умеет владеть собой, никаких потерь не страшится. Если совершенствуешь свой внутренний мир, не тревожишься, не имея никакого положения вовне. Именно эти истины я и повторял много лет, но лишь теперь увидел, что ты на самом деле воплощаешь их своим существованием, а потому я и постиг их истинную суть.
Среднегорский князь Усердный обратился раз к Мудрецу Зрящему, сказав:
– Сердце мое странствует по рекам и морям, а тело мое в это время пребывает во дворах Скалистого царства. Что мне с этим делать?
Зрящий так ему ответил:
– Жизнь цени. А если ценишь жизнь, то выгода тебя не соблазняет.
Князь Усердный так сказал:
– Да я и сам это знаю, только справиться с собой не могу.
Зрящий посоветовал:
– Если справиться с собой не можешь, тогда просто подчиняйся себе, иди туда, куда дух движется, не противясь этому. Но если справиться с собой не умея, все стараешься себя пересилить, не подчиняясь движению духа, тогда это принесет тебе большие беды и неприятности. Страдающий от таких недугов человек не сможет прожить долго.
Усердный был наследным принцем правителя из Скалистого царства, владыка десяти тысяч колесниц, и, несмотря на все трудности подобной жизни для человека его положения, он поселился в пещере среди скал. Хотя и не смог полностью постичь Путь, но очевидно, что таково было его истинное намерение.
Дыров оказался в очень тяжелых обстоятельствах между царствами Упорядоченным и Терновым, и в течение семи дней у него не было возможности готовить пищу на огне. Питался похлебкой из овощей, в которой не было даже риса. И хотя он осунулся и выглядел изможденным, но сидел в комнате как ни в чем не бывало, играл на гуслях и пел под свою музыку. Вертящий Ликом травы собирал для пропитания, а Дорожный и Даровитый беседовали друг с другом, рассуждая о том, что здесь происходит, такими словами:
– Ведь как это выходит, что и в Грубом царстве учителя нашего преследовали, и в Охранительном тоже все было не очень гладко, пришлось и оттуда улепетывать. А в Сосновом царстве под ним дерево рубили, на котором он укрылся. Потом он попал в беду в царствах Верхнем и в Круговом. Еще в осаде был в Упорядоченном и Терновом. И если кто-то убьет учителя, то его и обвинять в преступлении никто не будет. А если его в заточение поместят, то тоже никто не потревожится за его судьбу. Он же сидит себе на гуслях играет да песни распевает, не прекращая музыки, не прерывая звука. Разве благородный человек может пребывать в таком бесстыдстве, ничего не чувствуя из-за происходящих с ним постоянных неприятностей?
Вертящий Ликом, услышав такие слова об учителе, ничего им в ответ не сказал, а войдя к Дырову, поведал ему о разговоре.
Дыров отодвинул свои гусли и сказал, сокрушенно вздохнув:
