Однако понятно-то оно понятно, только чаще всего замечаешь, что изменился, только тогда, когда дышишь долго и шумно, когда переживания уже захлестнули и управляют тобой, а ты ими, в свою очередь, не управляешь. Хотя нет у тебя других задач в этом мире, кроме как научиться управлять своими переживаниями. Управлять – значит сдерживать, когда они еще не разволновались, то есть ты сам не разволновался. Потому сложнее всего, но и важнее всего поймать это движение времени в малом миге, когда волна захватывает тебя и выносит из состояния покоя в состояние…
Правильно, беспокойства.
Если ты потерял состояние покоя, то обязательно окажешься в состоянии беспокойства. А где же еще? Ловить изменения необходимо тончайшим усилием сознания, заметив и осознав изменения качества духа внутри дыхания. А вот представь себе, как ты можешь измениться, выдохнув один раз и не вдохнув после этого?
Наставник, который в своей безмятежной прозрачности услышал бормотания преданного ученика, не открывая глаз и не меняя положения тела, ответил:
– Это хорошо, друг мой, что задал ты мне этот вопрос. Ты хочешь узнать, что произошло с моей личностью, когда я погрузил средоточие своего духа в источник сил?
Действительно, во мне исчезла личность. Куда она делась и что появилось на ее месте? Если есть место, где она была, конечно. Потому что в действительности личность существует не в месте, а во времени. Ты можешь это понять?
Ты же воспринимаешь этот мир, слыша лишь звуки, выходящие из отверстий человеческой дудки. А чтобы понять сказанное мной, мало уметь слушать и слышать звуки человеческой музыки.
Слышал ли ты великую музыку мира? Знаешь ли ты, как звучит Земля? Внимал ли звукам, что слышны из отверстий земной дудки? Их ты слыхал? А даже если ты и слышал звуки земной дудки, все равно ведь не слышал ты дудку Неба.
Мудрый Бродяга удивился такому повороту событий и в смятении, конечно же, стал расспрашивать учителя:
– Позвольте мне побольше узнать об этом, растолкуйте мне, что это за образ?
Наставник Основ ему ответил:
– Вот все, что ты видишь и ощущаешь, есть великий ком мира. То есть мир – это одно единое единство, соединенное друг с другом в предметных множествах осознаваемого пространства времени, как кусочки земли в большом ее комке. Дыхание, которое наполняет Землю, то есть наш мир, находится в постоянном движении, ибо единый выдох-вдох проницает все поры и сосуды этого мира. Ком этот выдыхает воздух, и имя его – ветер. Так вот, и действий вроде нет, а когда работает, тогда десятки тысяч дыр гневно ревут. Ты разве не слышал ветра протяжный вой? Как шумит он в горных лесах на отвесных кручах, в дуплах огромных деревьев в сто обхватов, и слышны в нем звуки, как будто выходят из носа и рта. Звучат и стволы, и кольца, и ямы, и омуты, и пещеры. То бурлит, то свистит, то хрипит, то сипит, то визжит, то рычит, то гудит, то звенит. Сначала запоет один голос, а потом и следующий подхватит.
Прохладный ветерок – это малый лад, а вот ветер бури – это великий лад. И если поднялся грозный ветер, значит, множество отверстий стали пустыми. Когда ты уже и не ощущаешь движение ветра, после него повсюду в мире все еще колыхание и шевеление.
Мудрый Бродяга сказал:
– Тогда понятно, что дудка Земли – это всего лишь множество дырок, а дудка человека – это только отстроенный бамбук. Позвольте спросить, какова же небесная дудка?
Наставник Основ ответил:
– Все в этом море времени дышит, и все дыхания имеют десять тысяч оттенков и различий. Потому-то они образуют созвучия и возбуждают друг друга или останавливают движение, воздействуя друг на друга. Всеобщностью связей мира они действуют во всем. Нужно ли кому-то прилагать старание, чтобы они напряглись и пришли в движение? Кто это все делает? А музыка звучит за пределами звуков и звучаний. Такова музыка небесной дудки, которая пронизывает все сущее единой сетью связей общего дыхания.
Великий разум раскрыт, и нет в нем границ, он не проводит различий, а малый разум – это всегда лишь границы и разделения, без которых он и существовать-то не может, постоянно различая, оценивая и отличая одно от другого.
Речи о великом разуме – это вспышки озарения, а речи о мелком человеческом рассудке и его законах – это всегда суетливое пустословие.
Души постоянно пребывают во мраке сна, и в своей омраченности они цепляются друг за друга, и лишь пробуждение души приводит к освобождению от телесных оков. А если не пробудился, то все время проводишь в общении, лепясь и приставая друг к другу, целыми днями все воюешь в своем уме.
И связи, которые ты сам строишь и создаешь, такие неразрывные, глубокие, крепкие, что сам ты их уже и не способен разомкнуть. А они тревожат тебя, создавая ощущение одиночества и несвободы. Потому ты постоянно пытаешься разорвать эти связи, ощущая от этих усилий тревогу и отчаяние. Так рождается постоянство состояния страха в твоей душе.
Малый страх выражается лишь как тревога в лице, а вот великий страх вечно сопровождает тебя и пронизывает всю ткань твоего бытия, являясь самым верным спутником в странствии твоей заблудшей души.
А речь, которая постоянно звучит в твоем внутреннем пространстве, может превратиться в действие совершенно неожиданно, будто ты непреднамеренно, по неосторожности нажимаешь на спусковой крючок арбалета, и всё. Выпущенная стрела полетела искать свою цель, притягивая к ней и тебя самого, через череду обусловленных во времени действий.
Ты пытаешься управлять происходящим, говоря ему «да» и «нет».
Правда, редко что получается от этих утверждений и отрицаний.
Через зароки и клятвы ты пробуешь сдерживать себя речами.
Так что, если умеешь управлять своей речью, то можно сказать, что уже победил, справился с основной задачей своего существования. То есть рулить уже хотя бы научился.
В мире природы осень и зима, завершая процесс, уничтожают живое, а в речах этому соответствует уменьшение день ото дня потока слов, произносимых тобой. То есть ты таким образом сумеешь уменьшить свою подвижность, приводящую тебя и к внешнему и внутреннему беспокойству. Эта подвижность раскачивает чувства, меняет оценки и заставляет тебя производить бесконечное количество бесполезных действий в попытках управлять потоком будущих ценностей. Но тщетно.
Ведь человек просто тонет в море дел, с которыми неразрывно связал себя так, что не может вернуться к начальному себе, когда в дела еще не окунулся со страстью. А именно страсть, то есть неуправляемое движение чувств, суматоха их хороводов, взметает листву образов с полян осенней земли увядающего духа.
Он постепенно закрывается от внешнего мира, проникающего в него тревогами и огорчениями, заставляющего шевелиться, и, если не умеешь танцевать в потоке изменений и превращений призраков внешней действительности, приходится постоянно делать дела, чтобы защититься от мнимых и действительных угроз. Обозначить точно отличия мнимого и действительного тоже не очень-то получается. Потому приходится воевать просто с угрозами и извне, и изнутри. Так что человек нитями дел зашивает отверстия сообщения с миром, а потом в старости кается, что жизнь свою прожил впустую. И даже не просто потратил свою жизнь на незначимые пустяки, а еще и наворотил кучу сложностей, с которыми придется разбираться его потомкам.
