— Вы могли бы меня остановить, — наконец сказал он, — вы предвидели
последствия этих убийств.
Фогельсон молчал. В данной ситуации возражать не имело
смысла. Как молодой самолюбивый начальник, Владимир Александрович не любил
подсказок. Он принимал решение самостоятельно, и не всегда это решение
оказывалось наилучшим.
— Он ждет у телефона, — напомнил Фогельсон.
— Кто? — не понял Миронов.
— Наш друг из Белоруссии. Что ему сказать?
— Придумайте что-нибудь. Пусть как-нибудь продержится.
Осталось всего несколько дней.
— Я передам.
Марк Абрамович взял другую трубку:
— Генерал советует продержаться. Этот сотрудник знал, что вы
отдали приказ о ликвидации прокурора республики?
— Нет, но он знал начальника отдела.
— Посоветуйте ему на время исчезнуть из Минска, — предложил
Фогельсон. — Больше я ничего сказать не могу.
Он положил трубку, когда раздался звонок селекторной связи.
— Полковник, — он узнал требовательный голос Миронова, — что
вы ему посоветовали?
— Сотрудник не знал, что приказы отдает непосредственно наш
друг. Но он получал их от начальника отдела. Я посоветовал нашему белорусскому
коллеге отправить этого начальника отдела куда-нибудь на отдых или в отпуск.
— Еще лучше в Москву, — зловеще предложил Миронов.
«Идиот, — подумал Фогельсон, — какой идиот!»
— Товарищ генерал… — вдруг решился он, сам не ожидая, что
осмелится задать такой вопрос.
— Да, — оживился Миронов.
— Отдавая приказ об устранении полковников Бахтамова,
Иванченко и подполковника Крымова, вы и генерал Лукошин знали, что они были
сотрудниками подразделения «Рай» и работали со мной много лет?
— Знали, — немного помолчав, ответил честно Миронов и,
словно спохватившись, спросил: — А как бы вы поступили на нашем месте?
— Так же. — Марк Абрамович положил трубку.
Глава 23
На этот раз его везли долго, очень долго. И не давали
смотреть по сторонам, завязав глаза. После смерти Манучара Дронго даже не хотел
гадать, кто именно мог убить его товарища и Юркова. Ему было все равно, он
понял, что где-то не просчитал варианты и ошибся. Теперь следовало платить за
ошибку. Но каково было его изумление, когда повязку сняли и он увидел сидевшего
перед ним Арчила Гогия и пожилого господина, похожего на российского купчика
начала века с аккуратно подстриженной бородкой и усами.
На Арчила он даже не стал смотреть, отвернулся. А вот
господинчик его очень заинтересовал. Что-то такое мелькало в его глазах, что
заставляло Дронго внимательно к нему приглядеться. Он наконец понял, что
улыбающееся лицо этого «купчика» и его почти декоративная бородка не
соответствуют глазам этого человека. Внимательным, холодным, жестким.
Его тщательно обыскали, очень тщательно, и оставили в
комнате с двумя собеседниками.
— Это он? — спросил господинчик у Арчила Гогия.
Тот солидно кивнул головой.
Господинчик сладко улыбнулся.
— Давайте познакомимся, — сказал он. — Меня зовут Марк
Абрамович.
— Не очень приятно, — пробормотал Дронго. — Особенно
учитывая, как вы меня сюда привезли.
— Мы вас спасли, — всплеснул руками Марк Абрамович, —
неужели вы этого не поняли?
— Поэтому застрелили моего товарища? — отвернулся Дронго. —
Не могу даже спокойно смотреть на вас.
— Эмоции, дорогой, эмоции. А ведь совсем недавно в Багдаде
вы вели себя куда хладнокровнее, — заметил Марк Абрамович.
Дронго насторожился. Этот господинчик обладал солидной
информацией. Но он промолчал.
— Тебя спасли, — произнес Арчил, — а ты ничего не понял.
— Там на лестнице лежал убитый Манучар, его вы тоже спасали?
— спросил Дронго.
— Какой Манучар? — удивился Марк Абрамович. — Что там
случилось?
— Просто ваши люди немного ошиблись, — невозмутимо заметил
Арчил, словно речь шла о маленьком инциденте. — Они застрелили гниду Юркова и
нашего человека. Его дал Давид как охранника для этого типа. А он обижается.
Таких охранников сотню найдем, дорогой. Кто он был? Мразь, мелкая сошка,
букашка. Плюнешь — его нет. Чего переживаешь? Все нормально, тебя привезли к
нам.
— Идите к черту, — грубо ответил Дронго, — с вами я вообще
не хочу разговаривать. Вы типичный осведомитель, стукач.
Только молниеносная реакция помогла ему увернуться. Арчил
бросил в него резким движением руки тонкий нож.
— Я стукач? — вскочил Велосипедист. — Жив не буду, тебя,
суку, убью. Никто не говорил Арчилу Гогия такие слова.
— В чем дело? — крикнул Марк Абрамович. — Что за дикие
выходки? Если не можете вести себя прилично, подождите в соседней комнате. Мне
нужно поговорить с Дронго наедине.
Бормоча русские и грузинские ругательства, Арчил вышел из
комнаты. Марк Абрамович подошел к стене, легко выдернул нож, положил его на
стол и, сев напротив Дронго, улыбнулся.
— Вы наверняка устали, — как-то очень просто сказал он.
— Без лишних психологических деталей, — поморщился Дронго. —
Что вам нужно?
— Вы уже поняли, куда попали?
— По тому, как стреляла ваш снайпер, кажется, понял. Она
сделала два таких выстрела.
— Правильно. Катенька у нас умница, — усмехнулся Марк
Абрамович. — В свое время я переманил ее от Медведева, когда она служила в
личной охране Горбачева. Вы могли ее видеть в США в восемьдесят восьмом. Вы
тогда здорово отличились.
— Все знает, мерзавец! — разозлился Дронго. — Вы из ФСК или
из разведки? — спросил он прямо.
— Немного оттуда и немного отсюда, — ответил Марк Абрамович.
— Просто мы честные люди, озабоченные судьбой своего отечества. Я полковник
ФСК, сотрудник особой группы «Рай». Может, слышал?
— Тогда все понятно. Здорово вы стреляете.
— Катя у нас пока только учится, — усмехнулся собеседник
Дронго. — Раньше было управление «К» в контрразведке. Они занимались подобными
операциями, затем решили создать еще отдел «С» и включили туда группу «Рай». Вы
ничего не слышали об этом? Она возникла еще в начале пятидесятых.
— Ничего. По-моему, был отдел «Т», занимавшийся активными
действиями, но про вашу группу ничего не слышал, — признался Дронго.
— Мы ваши коллеги, делаем одно и то же дело, — развел руками
Марк Абрамович. — А вы, придя сюда, обвиняете нас в убийстве… как его, даже имя
не знаю… какого-то мелкого уголовника. Что касается Юркова, то он и так долго
пожил на свете. Пора было угомониться, а он все брыкался, хотел что-то
доказать.
