— Ты всегда ела со смаком, — вновь пустился в воспоминания Сморчок. — Так приятно было наблюдать за этим.
— Твоя жена наверняка не без аппетита поглощает пищу.
— Нет, она относится к той категории толстушек, что каждый кусок отправляют в рот с раскаянием. Но давай не будем о ней. Это наша с тобой встреча. Я до сих пор не до конца верю в то, что она состоялась в реальности. Веришь ты или нет, но я трижды себя ущипнул, — признался Сеня.
— Странно, что ты не спрашиваешь, почему я после трех десятилетий вспомнила о тебе?
— Я надеялся, что не забывала. И вдруг поняла, что я тот, кто тебе нужен.
— У тебя семья.
— Дочь не брошу, буду помогать, пока есть силы, а от жены уйду, только скажи.
Клавдии было лестно это слышать. К ней, старухе, готовы уйти от молодухи. Значит, она еще не утратила свой блеск, а самолично нанесла на него деготь, чтобы не привлекать к себе внимания. И если бы захотела…
А ей так хотелось порой!
Всю сознательную жизнь она в мужском внимании купалась, и вдруг… Засуха. Первое время как рыба, выброшенная не берег, билась. Хорошо, болела тогда. Было особо не до этого. Но хворый не мертвый, и при сильном желании можно было бы хотя бы пофлиртовать, но Клавдия запретила себе даже это. Она и курить бросила в один день. Сказала себе: все, я завязала. И никакой последней сигаретки и той, что можно выкурить, если выпьешь.
— Ты как будто стала еще прекраснее, — не унимался Сеня. — Вот я раньше слышал поговорку о женщинах, которые, как дорогое вино, с годами только лучше становятся, но скептически к ней относился. Но ты заставила меня поверить в ее истинность.
— Спасибо, дорогой, за эти искренние комплименты. Мне очень приятно слышать их. Но я хотела с тобой встретиться не для того, чтобы ими насладиться. Из семьи я тебя, естественно, тоже не уведу. Мы должны с тобой поговорить о ТОМ деле.
Сеня вскинул свои клочковатые брови. Глядя на них, Клавдия поражалась тому, что молодая жена, считай, современная девочка, не стрижет ему их.
— Ты сама велела забыть мне о нем, — проговорил Арсений.
— Себе тоже. Но мне напомнили о нем.
— Кто?
— Вчера ко мне в дом явились два опера из уголовки, и один из них — сын Комарова. Того рыжего усача, что…
— Я помню, кто такой Комаров. У меня профессиональная память, забыла?
Арсений потянулся к бутылке, но задел вилку, и она упала. Сеня наклонился, чтобы ее поднять, и Клава внимательно посмотрела на его затылок. Волосы все же стали реже со временем, и она увидела шрам. Его на голове Сени оставила ее сестра Лариса, она же Казачиха.
— Ты следишь за криминальными новостями? — спросила Петровская.
— Нет. А ты?
— Тоже. Но, как оказалось, за два последних года, или полтора, точно не помню, в городе было совершено три похожих убийства. Одного парня и двух девушек задушили… — Клавдия выдержала небольшую паузу. — Гитарными струнами.
— И что из того?
— Ничего тебе это не напоминает?
— Лишь отдаленно. Казачиха чем только не душила своих жертв. Да, бывало, струнами.
— Тех, кто был связан с музыкой, так? А все новые жертвы имеют к ней отношение.
— Менты считают, у Казачихи появился подражатель?
— Во-первых, они уже давно полицейские, а во-вторых, они не очень-то со мной откровенничали. Им нужна была информация, и я, что посчитала нужным, рассказала.
— Не спрашиваю, упоминала ли ты обо мне. Знаю, ты бы не сделала этого. У меня другой вопрос: что конкретно тебе нужно узнать о ТОМ деле? Или ты просто решила поделиться со мной новостью о…
— Где она, Сеня? — не дала ему закончить мысль Клавдия. — Куда ты ее упек?
— В Сибирь упек. Сидит среди непролазной тайги.
— То есть она жива? И все еще в заключении?
— Откуда мне знать? Я забыл о ТОМ деле.
— Но если бы она скончалась, твои люди сообщили бы тебе об этом?
— Какие мои люди, Клавочка? — Арсений сам разлил коньяк. — Я пенсионер. Самый рядовой. У меня не осталось связей.
— Я тебя умоляю, Сеня, ты был не последним человеком в КГБ.
— Но и не первым. И в ФСБ служил всего ничего. Не смог перестроиться, на пенсию ушел. А мне тогда было всего-то пятьдесят пять.
— То есть узнать, там ли находится Лариса, куда ты ее упек, ты не сможешь?
— Попробовать могу.
— Сделай милость.
— Ты что думаешь, Лара сбежала?
— Мало ли.
— Не говори глупостей. — Сеня отогнал официанта, желающего забрать тарелки, и залпом выпил свой коньяк. — Та зона — даже не русский «Алькатрас». И не «Эссекс», в котором снимали фильм «Побег из Шоушенка». Это Черная дыра. Именно так ту зону называют в тех краях. О ней мало известно, потому что не МВД, а КГБ отправляло туда преступников. Ни одного случая удачного побега. Да, бывало, что люди умудрялись выбраться за пределы зоны, но их либо тут же расстреливали с вышек, либо убивала тайга.
— Зимой, понятно, можно замерзнуть, но летом?
— Болота, комары размером с голубей, и они жалят так, как будто кинжалы вонзают в тебя. Укусы чешутся, начинается заражение. Была группа беглых из трех человек. Очень хорошо все организовали. Их даже не сразу хватились. Но все погибли. Двое в тайге, а третий сам вышел на поисковую группу, выжить хотел, но в лазарете коньки отбросил.
— Как ты считаешь, мы правильно сделали, что оставили ей жизнь?
— Уверен в этом.
Именно Арсений на этом настоял. И пустил в ход свои связи, чтобы Казачихе смягчили наказание. Клавдия же желала ей смерти. Но Сеня… такой послушный Сеня, готовый ей ноги мыть и воду пить, настоял на своем.
— Мне до сих пор непонятно, почему ты так боролся за ее жизнь.
— Она твоя сестра. И дочь человека, которому я обязан всем.
— Папа всего лишь пристроил тебя в Комитет.
— Это мелочь. Он изменил мою жизнь.
— Каким образом? Ты не рассказывал об этом.
— Мои родители были алкоголиками. Отец подворовывал, но ходок не имел. Думал меня, пацана, сделать своим подельником. Я мелкий, в любую форточку пролезу. Я попался на первом же деле. Но батю не сдал. Сказал, сам решил залезть в квартиру, потому что оттуда очень вкусно пирогами пахло. А это было действительно так. У нас-то дома только водярой да носками потными. Иногда килькой в томатном соусе и картошкой. А тут — пирогами с повидлом. Нам если в школе их на обед давали, я дожидался, когда все покушают и уйдут из-за стола, и подъедал за всеми… Кстати, нужно десерт заказать, — встрепенулся Арсений.
— Сначала закончи рассказ, — приказала Клавдия, и тот безропотно послушался.
