— Отец твой тогда еще членом президиума не был, но какой-то крупный партийный пост занимал. Как истинный слуга народа, Андрей Геннадьевич пытался вникнуть в проблемы всех слоев и прослоек населения. — Как всегда, говоря об отце Клавы, Сеня не сдерживал трепета. — Но особенно его заботили дети. Потеряв двоих своих, он стал пытаться помогать чужим — живым, но неблагополучным. Часто наведывался в детскую комнату милиции. Он стал свидетелем того, как меня допрашивают. Подошел, взял за руку и отвел в уголок. Там спросил, кем я мечтаю стать, когда вырасту. Я сказал, летчиком. Он хлопнул меня по плечу и вернул ментам. Но меня вскоре отпустили — он договорился. Потом добился того, чтоб родителей прав лишили, а меня пристроили в хороший интернат. Андрей Геннадьевич меня не навещал, но раз в год звонил, чтобы поздравить с днем рождения и спросить, как дела. С его подачи я поступил в летное училище, но по здоровью был списан на гражданку после трех лет военной службы. Потом была школа КГБ и моя карьера в Комитете. Если бы не твой отец, Клавочка, я стал бы форточником и, отмотав несколько сроков, загнулся бы от тубика или перо в бок получил.
Клавдия познакомилась с Арсением, когда у нее начались большие неприятности с милицией. Ее подозревали в причастности к нескольким убийствам, и отец в помощь дочери прислал адвоката Либерзона и комитетчика Арсения. Последний влюбился в Клавдию мгновенно. Увидел и пропал.
Она хорошо помнила этот момент. Клавдия безвылазно сидела в квартире, много курила и пила. Чаще кофе, чашку за чашкой, иногда коньяк, а порою мешая одно с другим. Почти не ела, но все равно оставалась плотненькой. Разве что скулы обтянулись кожей и выступили косточки на руках. Клавдия мерзла, поскольку отопление отключили, а на улице резко похолодало. Все обитатели дома ходили по своим квартирам в свитерах, она же в шубе. Их у нее было несколько, но самой уютной она считала песцовую в пол. В нее можно было завернуться, как в плед, усесться на диван с ногами и смотреть телевизор, попивая коньяк или кофе… Или кофе с коньяком. Когда в дверь позвонили, Клавдия Андреевна встала с дивана и пошла открывать. Она была босой, потому что не нашла тапок. Думала, они в прихожей, ан нет. Распахнув дверь, Клавдия увидела мужчину…
Нет, мужчинку.
Она не считала себя падкой на внешность. Правильность черт, густота шевелюры, рост, бицепсы, все это приятно глазу. И она увлекалась красавцами. Но больше ее привлекали внутренние качества: ум, талант, обаяние. Как-то у нее был роман с карликом. Он выступал в цирке. Был силен, как бык, и мал ростом настолько, что Клава складывалась вдвое, чтобы его поцеловать. Они встречались пару месяцев, и Петровская наслаждалась каждым днем, но ее циркач уехал на гастроли во Францию, да там и остался…
Тот мужчинка, что стоял на пороге ее квартиры, был лишен всяческого обаяния. К тому же носил какие-то совершенно ему не подходящие вещи. Большие штаны и кургузый пиджак. Казалось бы, как может быть мал пиджак тому, кто носит сорок четвертый размер, не в «Детском мире» же он его покупал?
На то, чтобы рассмотреть визитера и сложить о нем свое мнение, у Клавдии ушло секунд пятнадцать. А Арсению хватило мига на то, чтобы влюбиться. Она возникла в дверном проеме, высокая, статная, с копной темно-каштановых кудрей (тогда она делала химию), босая и… В мехах! Таких, как Клавдия, он еще не видел. Даже в фильмах. Не похожая ни на кого, но шикарная, как голливудская актриса начала века.
В то давнее время Сеня говорил ей о своем впечатлении не сразу. И сейчас он спросил:
— Десерт будешь с кофе или с чаем?
— Не откажусь от капучино без сахара.
— А может, как раньше, черный кофе с коньяком?
— Нет, мне хватит алкоголя. Я и так превысила норму, — заявила Клава.
Арсений сделал заказ. Когда официант отошел, он азартно воскликнул:
— Клавочка, а не отправиться ли нам после обеда на прогулку? Погода радует.
— Откажусь, — отрицательно покачала головой Клавдия. — Устала. Хотя сама не знаю от чего.
— Можем покататься по местам, так сказать, боевой славы. Помнишь, как ты гоняла по улице Горького?
— Сеня, сейчас я больше всего хочу прилечь. Но вафли местные отведаю. Мне интересно, как сильно они их испортили.
— То есть рыба тебе не понравилась?
— Есть можно. — Клавдия покосилась на букет, который официант поставил в вазу, а ее, в свою очередь, водрузил в центр стола. Его придется брать с собой. Этого делать не хотелось. Но оставить — не вариант. Обижать Сеню сейчас нецелесообразно. — Так ты наведешь справки о Ларисе?
— Конечно, я же обещал.
— Чем скорее ты что-то узнаешь, тем лучше.
— Как будет хоть какая-то информация, я тебе скину ее по эсэмэс.
— Сеня, ты самый настоящий мужчина из тех, кто встречался мне в жизни! — сказала Клавдия Андреевна.
— Тогда почему ты не стала моей? Не на одну ночь — навсегда.
— Сам знаешь… — Клавдия показала обручальное кольцо.
Арсений больше не задавал вопросов и не предлагал ничего. Они съели десерт. Он оказался вкусным, но те вафли, что готовили в ресторане когда-то, вызывали настоящий гастрономический оргазм, а эти нет. Возможно, дело в продуктах, которые перестали быть натуральными, чего бы ни писали на этикетках. Но скорее дело было в ней, Клавдии. Она разучилась получать удовольствие от жизни. Если испытывала довольство, это уже радовало.
Когда они доели и Сеня оплатил счет, вышли на улицу. Постояли в ожидании такси. Не говорили — молчали. Арсений не сводил глаз с Клавы, а она с букета, поскольку увидела на розах мертвых букашек.
Ее машина подъехала первой. Сеня помог ей сесть, порывался сунуть водителю деньги, но тот сказал, что оплата уже произведена по безналичному расчету. Тронулись. Клава помахала Арсению и широко ему улыбнулась. Когда они удалились на достаточное расстояние от ресторана, выбросила букет в окно. Авось кто подберет и подарит даме сердца. А если нет, дворники запихнут его в один из своих бездонных черных пакетов.
Глава 6
Гриша с порога услышал звонкий смех Наташи и веселые голоса.
Вспомнил, что у той сегодня день рождения и она отмечает его в компании друзей.
«Надо было ей хоть коробку конфет в подарок купить, — подумал он. — Она мне, помнится, вручила веселые носки с британским флагом и огромное красное яблоко. Причем я не говорил ей, когда у меня день рождения, узнала, по всей видимости, у Клавдии Андреевны, которая имеет копию моего паспорта…»
Припоминая, что в его комнате есть такое, что можно было бы преподнести девушке в качестве приятной мелочи, Гриша направился к себе. Ступал он тихо, а так как еще не стемнело, то Гриша был уверен в том, что беспрепятственно достигнет «кельи», но не тут-то было. На его пути возникла хозяйка.
— Можешь мне одолжить компьютер? — спросила она.
Гриша удивился. Клавдия Андреевна никогда не просила у своих жильцов даже мелочи, это раз, два — он и подумать не мог о том, что она умеет пользоваться современной техникой.
