— А вам зачем?
— Какая тебе разница?
— Просто он у меня убитый. Камера не работает, процессор еле пашет. Может, вам лучше у Наташи попросить?
— Она на нем музыку включила, а мне надо срочно. И камера без надобности. Так дашь?
— Сейчас принесу.
Он зашел в комнату и закрыл дверь на ключ. То, что Клавдия Андреевна похаживает к нему, Гриша понял недавно. Раньше ему это и в голову не приходило. Он же сменил замки! И именно для того, чтобы никто не смог нарушить границы его личного пространства. Но старуха умудрилась сделать дубликат ключа и начала шастать в «келью». Быть может, это было всего пару раз, но факт остается фактом. Гриша понял, что в комнате был посторонний и что не Наташа, а именно Клавдия, поскольку опавший листик с цветка был подобран и выброшен. Соседка бы на это внимания не обратила, но хозяйка не терпела беспорядка. Она машинально взяла его, а если потом и сообразила, что зря это сделала, решила, что Гриша не заметит. Лист был крохотным, а мужчины в массе своей невнимательны к мелочам. Иначе не теряли бы постоянно носков.
Гриша начал лихорадочно соображать, есть ли в его компе какая-то секретная информация. Вроде нет. Она вся на флешке. Конечно, если покопаться в истории браузера и облаке, можно что-то найти, но Клавдия Андреевна явно не хакер. Гриша на всякий случай очистил все, что было можно, после чего вышел в коридор вместе с ноутбуком.
— Вам помочь или сами разберетесь? — спросил он у Петровской, которая ждала его в кухне.
— Открой мне поисковик и текстовый редактор. Надо заявление написать по определенной форме.
— Вы понимаете, что его потом нужно будет распечатать, а принтера у меня нет, как и у Наташи?
— Я скину его на диск.
— А вы знаете, как это делается? — Гриша был уверен, что хозяйка не знает. Но уже то, что Клавдия имеет понятие о диске, весьма хорошо.
— Разберусь. Не получится, к тебе обращусь, — сказала Клавдия Андреевна и ушла с его ноутбуком к себе в комнату.
Гриша остался в кухне, чтобы сделать себе чаю. К нему он купил пачку печенья. Масло имелось, и если им намазать «Юбилейное», получается вкусно и сытно. Вот и ужин из разряда «эконом».
— Гришаня вернулся! — услышал он пьяненький Наташкин голос. И тут же вспомнил о том, что не поискал в своей комнате сувениров для нее.
— С днем рождения, Наташа! — сказал он, развернувшись к соседке лицом.
— О, ты не забыл? — Она довольно захихикала. Сегодня девушка была при полном параде: в платье, колготках, на каблуках. Волосы уложены, лицо накрашено не как обычно, а в стиле «смоки-айс». И этот макияж шел ей. Бледные глаза казались не рыбьими, а космическими.
— Я забыл, прости. Поэтому без подарка. Но с меня должок. Кстати, ты потрясающе выглядишь.
— Долг списан, ты еще никогда не отвешивал мне комплиментов. — С этими словами Наташа прошла к холодильнику и достала из его недр бутылку вермута и коробку грейпфрутового сока. — Пойдем к нам. Выпьем.
— Спасибо за приглашение, но я не пью.
— Тогда поешь. У нас суши, пицца, салаты. Их я сама делала.
— Я не голоден.
— Поэтому наделал себе гору сэндвичей из печенья и масла? — Наташка сунула коробку под мышку, освободив руку для того, чтобы ухватить Гришу под локоть. — Отказ не принимается. А еще я беру назад свои слова насчет прощения долга. С тебя песня.
— Я не пою, только играю.
— Тогда инструментальная композиция.
— Наташ, я очень некомфортно себя чувствую среди посторонних…
— Они все нормальные ребята, не волнуйся.
— А твой кавалер не приревнует, когда мы заявимся вот так, под руку?
— Он не пришел. Якобы на работе запара. А я думаю, просто подарок зажал.
Гриша сочувственно посмотрел на Наташку. Девушка готовилась, красилась, одевалась, салаты строгала — не для друзей же, что в парах… А для этого самого кавалера. И молодец, что держала его на расстоянии до дня рождения. Иначе еще обиднее было бы…
— Хорошо, я загляну к вам на полчасика, — решительно сказал Гриша. — Но прошу, не уговаривай меня остаться на дольше. Я устал как пес сегодня и хочу завалиться спать.
— Как скажешь, дорогой.
— Тогда я за гитарой.
Взяв инструмент, он не сразу направился к комнате Наташки, сначала подошел к той, что занимала хозяйка. Постучал в дверь.
— Клавдия Андреевна, вы там как, справляетесь?
— Как сказать… Зайди-ка.
Он так и сделал.
— Как окно закрыть? — спросила Петровская.
— Нажать вот на этот крестик.
— И оно все, исчезнет? — удивилась хозяйка. Гриша кивнул. — А если я адрес хочу узнать? Мне написать название организации, и он вылезет так?
— Правильно.
— Куда нести заявление, хочу уточнить. Теперь мне все ясно. Свободен.
— Я у Наташи буду, если что.
— Угу.
И Гриша оставил ее в покое.
В Наташкиной комнате пахло уксусом. Почему не пиццей, которая обычно доминирует своим ароматом, стало ясно, когда Гриша попробовал мясной салат. Лук в нем был так круто замаринован, что невозможно есть. Оливье не удался тоже. В нем была недоваренная картошка. Бабушка Гриши, отличная кулинарка, всегда говорила, что любое блюдо можно испортить одним негодным составляющим. Поэтому советовала начинающим хозяйкам готовить по простейшим рецептам. Лучше подать вкусную кашу, чем похожий на подошву стейк.
Наташкины друзья Грише тоже не понравились. Шумные, много пьющие, перемежающие свою речь матом. Среди четверых была одна очень милая девушка. Кузя. Нет, звали ее иначе, Мариной, но кличка сложилась из фамилии Кузина, сокращенно — Кузя. Она была замужем не официально, и ее гражданский супруг подчеркивал это. «Ты мне не жена!» — прозвучало несколько раз. Парень работал на мини-рынке охранником и считал себя настоящим мачо. Грише показалось, что он никому не нравится и его терпят из-за Кузи. Но вот почему его терпит она, он не понимал…
— Гришань, сыграй, — попросила Наташа.
— Просим, просим, — захлопала в ладоши вторая девушка, не Кузя.
Гриша взял гитару и начал перебирать струны, настраиваясь на игру.
— Что бы ты хотела услышать?
— Ты сам пишешь музыку?
— Нет, — соврал Гриша. На самом деле автором той композиции, что он исполнил вчера утром, был именно он.
— Тогда на твое усмотрение.
Григорий задумался. За свою жизнь он написал много композиций, но мало сохранил. А все из-за того, что держал мелодии в голове. Мама советовала записывать их в нотную тетрадь, но Гриша отмахивался. Талантливое не забывается. А если ушло, значит, было бездарно.
