— Обожаю тебя. — Рома чмокнул бабулю в макушку. Когда-то она была высокой. Или казалась ему такой? Сейчас она доставала внуку до подбородка. — Давай на рыбалку рванем в выходной?
— Сейчас выходные.
— Но не у меня.
— А у тебя их не будет в ближайшее время. Полноценных, по крайней мере. А уж если ехать, то с ночевкой.
— Обещаю, как только освобожусь, свожу тебя туда, где ты в позапрошлом году наловила мешок судаков.
— Знатный фарш из этой рыбы получается. Хочешь — котлеты лепи или фрикадельки, хочешь — начинку для пирогов и пельменей делай…
Лучше б она не вспоминала о пельменях. У Романа в желудке тут же подпрыгнули те, что он съел за завтраком, и он смачно рыгнул.
— Фу! — Бабушка поморщилась. — Как не стыдно?
— Прости, не удержался. А вообще, во многих странах отрыжка считается нормой.
— В некоторых какают прямо посреди улицы. Где приспичило, там и сходил. Но мы так не делаем.
Тут зазвонил телефон Романа. Он достал его и глянул на экран. Митя Комаров.
— Я уже еду, — сказал он, ответив на звонок. — Буду минут через двадцать.
— Ты где сейчас?
— Недалеко от родительского дома.
— Разворачивайся. Я пришлю тебе адрес, по которому ты должен прибыть в ближайшее время.
— А что там?
— Убийство. — И через паузу: — Еще одно.
— Только не говори мне…
— Да, Роман, задушена еще одна девушка. Струной. Маньяк вошел во вкус.
Бабушка услышала его слова и сдавленно ахнула, прикрыв рот ладонью.
— Еду, — бросил в трубку Багров и, еще раз чмокнув старушку, заспешил к двери.
— Будь осторожен, — крикнула она вслед.
* * *
Багров допил воду и, смяв опустевшую бутылку, швырнул ее в урну. Не попал. Пришлось подходить, поднимать и повторять попытку. Со второй пластиковая полторашка угодила на дно мусорки.
— Он что, дебил? — прорычал Роман.
— Кто? — поинтересовался Митяй, оторвав взгляд от планшета, в котором фиксировал данные по новому делу.
— Наш неожиданно появившийся подозреваемый — Гриша Матросов.
— Не знаю. Я с ним незнаком.
— Пахнет грандиозной подставой.
— По-моему, дерьмом. — Митя повел носом. — Да, где-то поблизости навалена куча.
Очередной труп был обнаружен возле мини-рынка. Недавно эти рынки облагородили, и они теперь выглядят пристойно, но только на первый взгляд. На самом деле ничего, по сути, не изменилось. Та же полулегальная торговля, воришки, маргиналы, ошивающиеся поблизости. Между контейнерами с товаром, где кое-кто справлял свою нужду, поутру нашли мертвую девушку. Она торговала на этом рынке. Но иногда, чтобы подкалымить, принимала «левый» товар. А его привозили после закрытия. Часто ночью. Тогда-то ее и убили.
О том, что покойная девушка была знакома с Григорием Матросовым, сообщила его соседка Наталья. Она же коллега жертвы. Ее, как и остальных, опрашивали, и это всплыло. Опера не обратили бы на этот факт внимания, если бы не выяснили вчера, что с Дарьей и Кристиной, предыдущими жертвами душителя, он тоже был знаком. И все четверо увлекались музыкой. Двое пели, двое, включая Матросова, играли на гитаре.
— У парня диплом о высшем образовании, — продолжил Роман. — Он не алкаш и не наркоман. Разве человек с мозгами и без зависимостей будет вести себя столь глупо?
— Диплом не доказывает наличие мозгов. А зависимости бывают разными. Не только от алкоголя и наркотиков.
— Если ты опять выводишь меня на маньячную тему, то хочу тебе напомнить о том, что тот, кого мы ищем, до этого был очень осторожен.
— Сорвался.
— Нет, что-то тут не так. Нам как будто на блюдечке подносят подозреваемого. Давай-ка еще раз с этой Наташей побеседуем. Позови ее. И водички захвати, пожалуйста.
— Ты выпил полтора литра.
— Да, но жажда все равно мучает. Зря пельмени ел.
— На завтрак? Ты даешь…
— Что есть, то и ем.
— Каждый уважающий себя холостяк должен уметь готовить омлет.
— И не забывать покупать яйца для него.
— Жениться тебе надо, Романыч, — покачал головой Митяй и ушел за Натальей.
— Ты в сговоре с моей бабулей, что ли? — крикнул ему вслед Багров. — Ты, между прочим, старше меня, но тоже не женат.
На это замечание Митяй ничего не ответил, а меньше чем через минуту вернулся с Натальей. Про воду он, похоже, не вспомнил.
— Я чего подумал, — сказал он. — Пока ты с ней говоришь, я к Петровской схожу.
— К ней или к Матросову?
— К ним. Обоих опросить надо.
— С ним аккуратнее…
— Ты же не веришь в его причастность.
— Я сомневаюсь, но допускаю ее.
— Схожу на разведку. Скоро вернусь. Без меня не уезжай.
Роман кивнул. После этого подошел к Наталье. Девушка сидела на ящике, обхватив себя руками. Ее трясло. Не от холода, на улице стояла жара, а на нервной почве.
— Так вы говорите, Марина была у вас в гостях и ваш сосед играл ей на гитаре?
— Не ей — мне. А Кузя пела. Очень красиво, я не думала, что она так может… — И снова завела старую шарманку: — Потом ее мужик стал Маринку унижать при всех, я вступилась, мы поругались. Если б я знала тогда…
Именно в этом сумбурном рассказе и всплыло впервые имя Григория Матросова.
— Успокойтесь, Наталья, прошу вас. От вас сейчас многое зависит.
— От меня? — удивленно протянула она, уставившись на Багрова бледно-голубыми глазами, вокруг которых размазалась косметика. Девушка явилась на работу, как всегда, тщательно накрашенной, но от слез макияж потек, и подводки превратились в синяки. Багров достал из кармана платок и протянул ей. Хотел посоветовать ей вытереть лицо, но Наталья смачно высморкалась. — Чем я могу помочь следствию? Я готова.
— Пока у меня к вам лишь вопросы. Ваша подруга до этого бывала у вас в гостях?
— Нет. Сталин… Клавдия Андреевна, хозяйка… сама никого не приводит и нам не дает. Не скажу, что запрещает, но ставит жесткие условия. А что это за посиделки с друзьями, если ни музыку громко включить, ни посмеяться и расходиться нужно до полуночи?
— То есть Марина с Григорием познакомились у вас на дне рождения?
— Да.
— Но когда он заиграл, она запела? — Наталья кивнула. — Попадала в ноты, не перевирала слова?
— Композиция известная.
— Какая?
— «Отель Калифорния».
— Она же на английском?
