На XIII съезде партии, летом 1924 года, первом после смерти Ленина, Троцкого еще встречали бурными аплодисментами, хотя весь год его уничтожали как лидера оппозиции и его портреты стали исчезать из служебных кабинетов.
В конце 1924 года в Кисловодске он написал большой очерк «Уроки Октября», который наносил удар по революционной репутации лидеров партии — и Сталина, и Зиновьева, и Каменева, поскольку их роль в октябрьских событиях выглядела обидно маленькой.
Михаил Булгаков записал в дневнике:
«В ночь с 20 на 21 декабря.
Опять я забросил дневник. И это, к большому сожалению, потому, что за последние два месяца произошло много важнейших событий. Самое главное из них, конечно, — раскол в партии, вызванный книгой Троцкого «Уроки Октября», дружное нападение на него всех главарей партии во главе с Зиновьевым, ссылка Троцкого под предлогом болезни на юг и после этого — затишье. Надежды белой эмиграции и внутренних контрреволюционеров на то, что история с троцкизмом и ленинизмом приведет к кровавым столкновениям или перевороту внутри партии, конечно, как я и предполагал, не оправдались. Троцкого съели, и больше ничего.
Анекдот:
— Лев Давыдыч, как ваше здоровье?
— Не знаю, я еще не читал сегодняшних газет.
(Намек на бюллетень о его здоровье, составленный совершенно в смехотворных тонах.)…
В Москве событие — выпустили 30-градусную водку, которую публика с полным основанием назвала «рыковкой». Отличается она от царской водки тем, что на десять градусов слабее, хуже на вкус и в четыре раза ее дороже. Бутылка ее стоит 1 р. 75 коп. Кроме того, появился в продаже «Коньяк Армении», на котором написано 31 градус. (Конечно, Шустовской фабрики.) Хуже прежнего, слабей, бутылка его стоит 3 р. 50 коп.
Москва после нескольких дней мороза тонет в оттепель- ной грязи. Мальчишки на улицах торгуют книгой Троцкого «Уроки Октября», которая шла очень широко. Блистательный трюк: в то время как в газетах печатаются резолюции с преданием Троцкого анафеме, Госиздат великолепно продал весь тираж…
Ходили, правда, слухи, что Шмидта выгнали из Госиздата именно за напечатание этой книги, и только потом сообразили, что конфисковать ее нельзя, еще вреднее, тем более публика, конечно, ни уха ни рыла не понимает в этой книге и ей глубоко все равно — Зиновьев ли, Троцкий ли, Иванов ли, Рабинович…»
Январский пленум 1925 года принял решение освободить Троцкого от должности наркомвоенмора и председателя Реввоенсовета. 26 января это было оформлено президиумом ЦИК. Новым военным министром и председателем Реввоенсовета стал Фрунзе, а Ворошилов его заместителем.
Зиновьев и Каменев потребовали вывести Троцкого из политбюро. Но в тот момент позиции Троцкого были еще сильны, и осторожный и неторопливый Сталин заявил: «Политбюро не мыслит свою работу без участия Троцкого».
Как тогда в армии относились к Троцкому?
Через четырнадцать лет, в феврале 1937 года, на пленуме ЦК, где речь шла о военном заговоре в армии, нарком обороны Климент Ворошилов говорил:
«Троцкому к 1923 году удалось — об этом нужно прямо сказать — с помощью своей агентуры добиться немалых успехов в Красной Армии.
В 1923–1924 годах троцкисты имели за собой, как вы помните, об этом помнить следует, почти весь Московский гарнизон. Военная академия почти целиком, школа ВЦИК, артиллерийская школа, а также большинство других частей гарнизона Москвы были тогда за Троцкого…».
Начальник Политуправления РККА Ян Гамарник добавил с места: «И штаб Московского округа, где сидел Муралов, был за Троцкого».
Николай Иванович Муралов принадлежал к тем, кто в 1917-м взял власть в Москве. Александр Яковлевич Аросев, член Военно-революционного комитета в Москве, вспоминал, как именно это происходило:
«Рядом со мной на диване Розенгольц, наклонившись к моему плечу, тихо, устало и по-дружески сказал:
— Надо будет заготовить приказ, что Муралов назначается командиром… или нет, комиссаром округа.
— Комиссаром или командующим? — спросил я.
— Комиссаром округа, но это и значит командующим.
Написал. Барышня на машинке отхлопала этот приказ. Потом его голосовали, и Муралов стал не Муралов, а командующий округом.
Через час Муралов стоял уже во дворе Совета возле автомобилей. Вокруг него стояли Коган, Саблин, Лопашев, я и еще несколько товарищей. Все мы толкались в ожидании автомобилей.
Муралов, будто от нечего делать, ткнув пальцем в сторону Лопашева, спросил:
— Ну, вы какую должность будете нести?
— А там, кажется, есть должность «дежурный генерал», — сказал кто-то.
— Ха-ха-ха, «дежурный генерал», — весело хохотали все.
— Ну ладно, — заключил Муралов, — вы будете дежурным генералом.
— А я у тебя буду генералом для поручений, хочешь? — спросил Коган Муралова.
— Валяй! — ответил Муралов.
И поехали мы на двух автомобилях в Александровское училище, а оттуда в штаб».
Во время Гражданской войны Муралов был на Южном фронте членом РВС 12-й армии. На ненадежном самолете он перелетел через линию фронта в южную часть Право- бережной Украины в группу войск Ионы Якира. Три дивизии — 45-я, 48-я и 58-я — оказались в окружении. В августе 1919-го их свели в боевую группу под командованием начальника 45-й дивизии Якира.
Муралов вместе с Якиром и членами Реввоенсовета Яном Гамарником и Владимиром Затонским разработали план прорыва. Войска Якира прошли по тылам противника, освободили Житомир, прорвали фронт и соединились с основными силами Красной армии.
С осени 1922 года впервые после Гражданской войны в Московском военном округе начались учения в обстановке, приближенной к боевой. В 1923 году Московский округ был признан лучшим в стране. Когда людей Троцкого стали убирать с высоких должностей, Муралова перевели в Северо-Кавказский округ. Но уже на следующий год вернули в Москву. Командующий округом слишком самостоятельная должность. Его назначили на безвластный пост начальника Военно-морской инспекции.
7 ноября 1927 года Муралов участвовал в последнем публичном выступлении оппозиции, которую разгоняли. Его сняли со всех постов, исключили из партии. В 1936-м его арестовали и обвинили в попытке убить Молотова, приговорили к высшей мере наказания и в ночь на 1 февраля 1937 года расстреляли.
Сына Муралова арестовали, приговорили к восьми годам концлагерей, он умер в лагере Дальстроя.
Сестру Веру посадили, она тоже умерла в лагере.
Брата Муралова Александра Ивановича, заместителя наркома земледелия, расстреляли в 1937-м.
Жену Анну Семеновну арестовали в 1937-м. Она вернулась после смерти Сталина.
На свободе оставили только несовершеннолетнюю дочь Муралова. До 1956 года отмечалась в органах госбезопасности как дочь врагов народа.
